Сенаторы слушали затаив дыхание. Так как собрание было засекречено, нельзя было исключить, что участники узнают что-то такое, о чем в газетах напишут еще нескоро.
– Тем не менее я категорически заявляю, что ни DARPA8, ни какие-либо другие институты и организации, а также само ЦРУ не имеет отношения к системе, которую здесь обсуждают. Получив запрос от Банковского комитета Сената США, мы провели детальный анализ биткоина. Не вдаваясь в детали, отмечу, что игнорирование криптовалют может нанести непоправимый ущерб экономическим и финансовым интересам США. Широта возможного применения, а также легкость обхода многих контролирующих институтов могут привести к лавинообразному нарастанию использования криптовалют, как это было в случае с интернетом. Если интернет не ставил под угрозу самое важное, что существует в государстве – его финансовый монополизм, то здесь мы видим именно такой поворот. По сути, биткоин способен готовы заменить собой важнейшие финансовые институты, деньги, акции. Как по-вашему отреагирует Уолл-Стрит? Правильно. Начнется паника, какой мы доселе еще не видели. По сравнению с ней, ипотечный кризис покажется легким тропическим бризом.
Тишину, повисшую в зале, можно было сравнить с марсианским безмолвием. Боб Шнитке слышал, как тикают его часы Vacheron Constantin, но боялся отвернуть рукав, чтобы шорох не привлек лишнее внимание.
– Но и это еще не все, – продолжил Рик Эдмондз. – Мы тщательно проанализировали код системы. Как правильно заметил Патрик Нельсон, он открыт для всех желающих. Можете прийти домой и скачать его на домашний компьютер со специального сайта, но, боюсь, даже если вы гуру программирования, мало что там поймете. Это все равно, что пытаться прочитать египетские иероглифы – кажется, ничего сложного, знаки похожи на рисунки. Но понять смысл не получится. Тот, кто это все сделал, слишком умен.
– Вы имеете в виду… – начал было Колин Рузвелл, но Эдмондз его прервал.
– Мы догадываемся, откуда идут следы. Мне бы не хотелось говорить это на публику, к тому же существует общепризнанная точка зрения, что создателем системы является японец. Тщательное изучение кода говорит о другом.
– Здесь нет лишних людей, – сказал медленно Рузвелл. У каждого присутствующего соответствующий доступ.
– Что ж… – Эдмондз обвел зал взглядом. – Думаю, вы вправе это знать. Фрагменты кода ведут в Москву. Более того, мы сопоставили миллионы других фрагментов, находящихся в открытом доступе, и обнаружили человека, который мог быть автором самых первых файлов.
– Кто же это? – в нетерпении спросил Рузвелл.
Каждая пара глаз в этот момент была направлена на Эдмондза. Черт возьми, если они знают, кто создатель биткоина, это может решить очень многие назревающие проблемы. Любого человека можно купить. Или продать. Или убить.
Боб Шнитке внутренне знал ответ и даже не удивился. Если это кому и под силу, однозначно, только русским, они побеждают на всех мировых программистских олимпиадах. А питерский ученый, который решил математическую задачу века, кажется его фамилия Перельман, отказался от премии в один миллион долларов! Разве такое можно объяснить? Конечно, русские.
Но он так же, как и остальные – обратился полностью в слух, чтобы первому услышать, кто же это мог быть. Сейчас в его сейфе лежал список из ста человек, математиков, физиков, программистов, криптологов со всего мира, кто теоретически мог справиться с подобной задачей. Он не сомневался, что подобный список имелся и в ЦРУ.
Эдмондз сделал паузу.
Играет, – подумал Боб. Излишне выпендривается. Накручивает себе очки.
Эдмондз оглянулся на герб, потом посмотрел на председательствующего Рузвелла.
– К сожалению, уровень доступа присутствующих недостаточен для разглашения данной информации. – Он повернулся к Рузвеллу: – И ваш, сенатор тоже.
Вздох разочарования пронесся по залу.
Сенатор Рузвелл, пунцовый от возмущения, выглядел так, словно его облили помоями.
– Полковник… – начал было он, но осекся. Портить отношения с ЦРУ ему не хотелось. – Мы уважаем государственную тайну, хотя и рассчитывали, что данная комиссия владеет всеми уровнями доступа. Тем не менее полученной информации с лихвой хватает, чтобы сделать выводы.
Это точно, – подумал Боб Шнитке. Начиналось самое интересное.
– Таким образом, – сказал Рузвелл, – мы заслушали основные доклады и я выношу на голосование кандидатуру следующего главы Федеральной резервной системы. Прошу покинуть зал всех, кто не участвует в голосовании.
Боб поднялся, вместе с ним вышел и представитель ЦРУ, а также еще человек десять.
В фойе Сената Эдмондз приостановился, тронул Боба Шнитке за плечо.
– Можно поздравить вас с назначением, Роберт?
Боб едва улыбнулся.
– Спасибо, конечно. Но голосование еще даже не началось.
Эдмондз посмотрел в огромное окно, за которым голосили птицы в распускающихся деревьях, летели белые облака, а на самом горизонте к западу заходил на посадку в аэропорт Даллеса серебристый лайнер.
– А мне показалось, что оно уже закончилось, – сказал Эдмондз и пошел к лестнице четкой и уверенной походкой военного офицера.
Глава 47
Виктор встретил его после уроков на стоянке возле школы, где еще вчера трое неряшливого вида мужиков выгружали оборудование для компьютерной фермы.
«Ферма», – подумал Ларин. Чья это мысль – так назвать сплетенные проводами процессоры двадцать первого века? Электрическая ферма, электрические коровы, электрические овцы… Филип Дик был прав, мы занимаемся разведением скотины, доим коров, которых вырастили, используем их кожу для отделки салонов дорогих авто, кости для производства фарфора, из кишок делают превосходные струны для теннисных ракеток, используются даже рога, говорят, из них выходят модные пуговицы. Только современных, виртуальных коров вместо сена мы кормим электричеством, они его переваривают, попутно усваивая ферменты в виде добавочного информационного потока, – а взамен получаем вознаграждение, цифровое молоко: кто скажет, что это не ферма?
Но чем же обеспечено это молоко? Обладает ли оно ценностью, как и обычное, белое теплое, парное, только что полученное из реального животного?
Чем обеспечено ДНК? Набором нуклеотид, в которых хранится информация обо всем, из чего состоит и как работает живой организм. Обладает ли информация ценностью? Безусловно. Когда-нибудь станет ясно, что только она и имеет настоящую ценность. Что такое золото? Тот же поток электронов, в бесконечном вихре кружащихся вокруг атомов, – ничем не отличающийся от потока электронов, бегущих по проводам компьютеров в виде электричества.
Все вокруг информация, – думал он, шагая, к стоянке.
Виктор вышел из джипа, когда он уже садился в машину.
– Дима, – позвал он, – постой!
Ларин оглянулся, увидев Бойко, тут же вспомнил утреннюю программу телевидения.
– Привет, – сказал Ларин.
– Привет, привет. Слушай… – начал Виктор. – Я сегодня в новостях услышал… ты не думай…
– Конечно, нет, – сказал Ларин. – Я не думаю.
– Севостьянов слишком много банков угробил, по краю ходил. Пожалуй, его бы спасло кресло председателя центробанка, но… не успел. Так что… – Виктор закурил Мальборо, сделал глубокую затяжку.
– Да, банки в последнее время сыпятся, что не день, новое банкротство.
– Именно. Хотя, не всегда это вызвано реальными проблемами. Проблемы можно и выдумать. Активы присвоить. В любом случае благодаря тебе крысу удалось вычислить, теперь я относительно спокоен. Правда, добавилось новых проблем, так что я, как всегда говорю тебе, – мое предложение о работе в силе. В любое время дня и ночи жду, что ты его примешь.
– Спасибо, но пока двигается книга, я пас… ничего не обещаю. А что за проблемы?
– Ты слышал о комиссии, которую возглавлял Севостьянов?
– По телевизору говорили, что-то финансовое, – Ларин попытался вспомнить точнее, но вместо слов в голову лезли рыбьи губы журналистки.
– Для телевизора, да. Комиссия по противодействию финансовым преступлениям. На самом деле же… – Виктор понизил голос и даже обернулся, что для него было несвойственно. В калитку проскальзывали школьники, не представляющие никакой опасности. – … сейчас появилось новая угроза, пока до нас не дошла, но, когда дойдет, будь уверен, все послетают с катушек.
Ларин изобразил удивление на лице.
– Могущественный Росмониторинг заявляет об угрозе? Ты меня интригуешь.
– Не знаю, слышал ты или нет, – на западе набирают оборот виртуальные деньги, их называют еще криптовалютами, потому что эмитируются они без государственного участия, при помощи математических вычислений.
Ларина будто под дых кто-то ударил. Он согнулся, лицо побледнело.
– Что с тобой, Дим? – встревожился Виктор.
Ларин с трудом изобразил улыбку.
– Наверное, в столовой капуста подгнила. Ничего, сейчас отпустит.
– Я давно советую, закругляйся с ночной работой, твоя квалификация слишком высока, как ты сам этого не понимаешь. Гастрит уже заработал, следующей будет язва, запомни мое слово, писатель…
Через калитку, матюгаясь на прошедший урок географии, протиснулся Житко. Ларин узнал его со спины, широкой, как на фотографиях молодого Арнольда Шварценеггера, он злобно выговаривал, пиная жестяную банку из-под пива: «Какая… мне нах… разница, ресурсный потенциал… Мексики… совсем с ума сошла рыжая». Виктор увидел его лицо, потому что Житко вдруг осекся, – а такое с ним редко случалось, даже чуть отодвинулся, обойдя взрослых по довольно широкой дуге.
– Ты знаешь, кто это? – спросил он Ларина, когда стойкий запах «Олд Спайс» растворился в воздухе.
– Конечно. Это Глеб Житко, наш ученик из 11 «А», по совместительству, местный бандюган. На днях он отличным апперкотом вырубил одноклассника, папаша которого – главный спонсор школы. Успенский, может, слышал, мясной олигарх, марка «Чудо мяско», во всех магазинах лежит. Теперь мы гадаем, какая кара ждет качка, потому что охрана Успенского слишком жуткая, да и слухи ходят нехорошие.