Она высыпала мелкую соль на ладонь, с шумом вдохнула, застыла закатив глаза.
– Ну как, нормально? Оклемалась? Говори теперь.
Саша отдышалась, мир перестал вертеться перед глазами словно бешеная юла.
– Я узнала, что ты просил. Все узнала. И даже больше.
– Не томи! – он повысил голос.
– У Скокова с Лариным бизнес. Они продают… Короче, Ларин находит тех, кто хочет поступить на бюджет, а Денис через тетку решает вопросы. Она в приемной комиссии. Доходы делят поровну. Но… есть еще кое-что. Я, правда, не совсем поняла, но, кажется, это может быть важно.
– Поступление в вуз? Это круто, деньги гребут, наверное, лопатой. Насколько я слышал, там почти все каналы прикрыли. – Успенский выглядел довольным. – Э… а что еще?
– Когда мы уходили из квартиры… Дениса, я заметила письмо на столике и успела прочитать, что в связи со смертью собственника Савенковой И. А. просим перезаключить договор на обслуживание квартиры. Я подумала, причем тут Савенкова… это его тетя и она с ними живет, но…
Успенский встрепенулся.
– Что ты сказала? Ну-ка повтори!
И она снова повторила, что успела прочитать.
Успенский вскочил с кресла, чрезвычайно возбужденный.
– Так и было написано? Ты уверена? – он обхватил ее лицо ладонями и сильно тряхнул, в ее голове помутилось, кажется, еще чуть-чуть и он сломал бы ей шею.
– Да! – прохрипела она. – Да! Да! Да! Отпусти, мне больно!
Он бросил ее на диван, взвизгнули пружины, потолок поплыл перед глазами, люстра, пластиковая, засиженная мухами до желтизны – качнулась в сторону и… свет померк.
Что происходило потом – она помнила урывками, вспышками стробоскопа, на миг освещающим ее сознание, – вот звонок в квартиру, звонят настойчиво, долго, она хочет сказать, чтобы кто-нибудь открыл дверь, но не может, язык прикипел к небу, иссохшие губы спаялись между собой. Глухие удары, стены, пол, а над полом диван на хлипких ножках – сотрясаются, со стены падает единственное украшение комнаты – портрет обнаженной Мэрилин Монро с цветком в руках, черно-белый, в рамке с разбитым стеклом – Мэрилин смотрит на цветок. Зачем? Что она там увидела?
Удары становятся сильнее, Саша слышит их изнутри тела, они отбивают ритм в унисон с сердцем и непонятно, как долго это может продолжаться, – если прекратятся эти страшные удары, ее сердце тоже остановится? Скорее бы, скорее.
Он же что-то сказал еще? Что он сказал? Мэрилин вдруг подняла голову, пронзительным взглядом посмотрела на нее сквозь марево дыма, невесомо парящего по комнате.
– Позвонил Черкашин из дежурки по нашему адресу вызов сматываемся срочно кто-то заложил быстрее да бросай все черт бл… сейчас блеван я держу что с ней дел а лед оставляй все у меня еще есть не трожь в холодильник пакет быстрей время башка болит включи газ знает рассказала скоков сирота она с ним много знает газ окна закро… рафик внизу… жалко оставайся с ней тогда идем…
Потом тьма, удары, удары, удары. Хорошая дверь, железная, единственная настоящая вещь в этой квартире, не поддельная. А все остальное… она со стоном, вцепившись пальцами в проминающийся, податливый словно болотная жижа, диван, попыталась приподняться на руках, черно-белая Мерилин что-то кричала ей со стены, груди ее болтались из стороны в сторону, царапаясь о разбитое стекло, и Саша удивлялась, – неужели она не чувствует боли?
С тяжелым хлопком вдалеке что-то взорвалась и тут же тени наводнили комнату, привнеся с собой другие голоса, – грубые, отрывистые, похожие на голос ее отчима. Тогда она сжалась или ей показалось, потому что двигаться она уже не могла.
– Откройте, скорее открывай, задохнемся же! Черт, кажется, еще жива. – Холодные пальцы на шее задерживаются дольше чем положено. Она думает, сейчас они устремятся вниз и боится открыть глаза, потому что знает, кого увидит.
– Вызывай скорую, пока не окочурилась. Молодая, лучше не трогай ее, – советует голос более властный, но такой же безучастный.
В комнату врывается поток свежего, живого воздуха. Волосы Мэрилин развеваются, она улыбается, но в уголках ее глаз стоят слезы. Искромсанная грудь кровоточит.
– Через полчаса приедут.
– Поторопил бы их, а то придется с трупом возиться.
– Соседка сказала, тут притон. Смотри, что я нашел.
– Ого. Да тут целый склад.
– На нее и повесим все это.
– Да ей нет шестнадцати, так что забудь. На принудительное заберут.
– Угу. А что с метом делать? Там прилично…
– Смой в унитаз.
– Смыть куда?
Провал. Чернота. Серость. Люстра. Мэрилин сошла со стены, наклонилась к ней, ее лицо теперь не такое доброе, как было, оно озабоченное.
– Давно лежит? – спрашивает Мэрилин.
– Понятия не имею. Как приехали – уже лежала. Соседи пожаловались на запах газа и крики.
– Еще пару минут и все, – Мэрилин оттягивает ей веко. – Герои.
– А что мы? Наше дело зафиксировать.
– Хотите труп на участке? Сейчас будет.
– Не-не.
– Тогда в следующий раз будьте порасторопнее.
– Ишь ты какая, – говорит голос в сторону Мэрилин.
Игла с огнем вспарывает ее умирающее сердце, отголоски жизни, с которой она уже смирилась, машут крыльями, Мэрилин снова наклоняется к ней, бьет по щекам.
– Проснись, красавица, – говорит она нараспев. – Самое интересное только начинается.
Глава 51
– На домашний звонил? – Ларин сел на системный блок одного из компьютеров, составленных друг на друга вдоль подвальной стены, от которой веяло могильным холодом. Даже добрая сотня работающих на полную мощность видеокарт не согревали помещение.
Он выглядел выспавшимся, на Москву опустилась очередная ночь, – сутки прошли с момента задержания Эльвиры, решением районного отдела образования директором назначили Комарову, и, хотя кандидатура еще должна пройти утверждение, это была чистая формальность. Надежда Петровна ликовала, Ларину даже показалось, что она слегка пригубила.
Из школы Комарова ушла последней, все ходила и осматривала самые дальние уголки, словно впервые их видела и боялась расстаться даже на ночь.
– Дмитрий Сергеевич, я против того, чтобы вы работали сторожем, скажу прямо. Но… – он улыбнулся ей, не улыбкой, а зубами. Противник, который теперь ему отвечал – не чета прежнему директору, – стервозной, поверхностной и поэтому абсолютно безопасной. Песчинская предпочитала не покидать кабинет без лишней надобности.
– Но… – продолжила Надежда Петровна, мгновенно поняв его ухмылку, – разумеется, я пойду навстречу вашей книге. Кстати, как она называется?
– Эм… – Ларин застыл перед входной дверью со связкой ключей в руках. Они были нанизаны на большое кольцо, и он сделал вид, что увлекся отысканием нужного. Она же неспроста задала вопрос. Подозревает, никакой книги нет и в помине. Мысли его путались. – Задача византийских генералов, – сказал он, наконец, выставив перед ее лицом ключ от центральной входной двери.
– История? Кажется, не совсем ваш профиль.
– Что вы, Надежда Петровна. Математика.
– Буду с нетерпением ждать, когда вы ее закончите.
– Если бы я знал… книги – такая вещь, только начни, – тут же слетаются демоны сомнений.
– Главное, чтобы эти демоны держались подальше от нашей школы. – Она посмотрела на плафон с красными буквами «Выход», висящий над дверью, – Понимаете, о чем я?
– Понимаю, – ответил Ларин.
– Тогда спокойной ночи, – сказал она и вышла.
– Спокойной ночи, – Ларин закрыл дверь.
Через два часа он закончил обход школы, внешний периметр, потом внутренний. Теперь он охранял задние как собственный форпост, его интересовали даже кричащие коты – они могли выдавать присутствие человека.
Скоков прошмыгнул в открытое окно на первом этаже заднего двора школы в полночь, они решили не рисковать, вдруг за центральным входом установлено круглосуточное наблюдение.
– В школе Саши не было, никто не знает, где она. Конечно, я звонил домой, какой-то ублюдок заявил, что ему насрать, где она находится и лучше бы вообще не приходила, потому что тогда ей придется объяснить, где она была.
– Это отчим, – сказал Ларин. – Я смотрел в журнале. Он в уголовном розыске работает.
– А что с ее отцом?
– Не знаю, – ответил Ларин. – С самого первого класса в журнале записан отчим.
– Если дома не говорят, где она, значит, что-то случилось. Как найти человека?
– В полицию звонил?
– Да, но они даже не стали слушать.
– Правильно, заявления о пропаже принимаются только от родственников.
Ларин достал из кармана телефон.
– Тут не ловит. Выйдем наверх, позвоню в скорую. Если что, попробую через свояка найти. Уж Росмониторинг точно знает, где она находится.
– Спасибо.
– Не за что. Держись. Найдем твою Сашу.
– Еще чуть-чуть и я бы смог забрать ее к себе. Кстати… – Скоков прекратил перебирать четки в руках. – Она сказала мне, что вы рассказали, чем мы занимаемся. Она откуда-то знает, что мы с вами… у нас бизнес.
– Что? – выдохнул Ларин. – Я сказал ей чем мы занимаемся? – Он обвел темное подвальное помещение долгим взглядом, переваривая услышанное. – Это когда?
– На футболе… она сидела рядом с вами.
Ларин привстал.
– Что-то новенькое… Кажется, я начинаю понимать, откуда ноги растут…
– Вы не говорили? – обеспокоенный Скоков тоже вскочил, опрокинув стоящую перед ним банку пива. По холодному цементу растеклось черное шипящее пятно. – Она все спрашивала, каким боком я к вам привязался, да что мы делаем… ну девки, они же такие любопытные, вам ли не знать, женатому…
Ларин кинул на него быстрый взгляд.
– Ну да, ну да… любопытные. Только не путай жену и… – он чуть было не сказал «девку с улицы», но сдержался: – … не слишком знакомого тебе человека. Ты даже не знаешь, положительный у нее тест на вирус иммунодефицита или отрицательный.
– Что?
– То-то и оно. Что. – Ларин ходил кругами, как медведь в клетке. – И… ты ей все рассказал? Мы же…
– Договаривались, – перебил его Скоков. – Да. Поэтому я сказал ей, что вы поставляете мне желающих, которые хотят проскочить на экзаменах в вуз.