Майор Барбара — страница 13 из 33

(Садится на кушетку между леди Бритомарт и Андершафтом, совершенно обессилев от смеха.)

Барбара. Что же вы, Чолли? Смейтесь, когда хочется. Раз натура требует.

Леди Бритомарт. Барбара, тебе дали хорошее воспита­ние. Так покажи это отцу и не разговаривай, точно какая-нибудь уличная девчонка.

Андершафт. Не беспокойся, милая. Я ведь, знаешь ли, не джентльмен и воспитания не получил.

Ломэкс(поощрительно). А совсем незаметно, знаете ли. Вид у вас вполне приличный, уверяю вас.

Казенс. Позвольте дать вам совет, мистер Андершафт: учи­тесь греческому. Эллинисты — привилегированная публи­ка. Очень немногие из них знают греческий, и никто из них не знает ничего, кроме греческого, но авторитет их незыблем. Все остальные языки — достояние официантов и коммивояжеров, и только греческий для человека с по­ложением в обществе — то же, что проба для серебра.

Барбара. Долли, не ломайтесь! Чолли, принесите концерти­но и сыграйте нам что-нибудь.

Ломэкс(радостно вскакивает с места, но сдерживается и с сомнением обращается к Андершафту). А может, эта штука не по вашей части, а?

Андершафт. Я очень люблю музыку.

Ломэкс(в восторге). Да что вы? Тогда я сейчас принесу. (Уходит наверх за инструментом.)

Андершафт. Ты играешь, Барбара?

Барбара. Только на тамбурине. Впрочем, Чолли учит меня играть на концертино.

Андершафт. Чолли тоже в Армии спасения?

Барбара. Нет, он говорит, что это дурной тон. Впрочем, он подает надежды. Вчера я заставила его пойти на митинг к докам и собирать деньги в шляпу.

Андершафт многозначительно смотрит на жену.

Леди Бритомарт. Я тут ни при чем, Эндру, Барбара до­статочно взрослая, чтобы поступать по-своему. У нее нет отца, который мог бы ей советовать.

Барбара. Нет, есть. В Армии спасения не может быть сирот.

Андершафт. У вашего отца много детей и немалый опыт, а?

Барбара(смотрит на него с живым интересом и кивает). Совершенно верно. Как же вы это поняли? Слышно, как Ломэкс за дверью пробует концертино.

Леди Бритомарт. Входите, Чарлз. Сыграйте нам что-ни­будь.

Входит Ломэкс.

Ломэкс. Ладно! (Садится на прежнее место и начинает.)

Андершафт. Одну минуту, мистер Ломэкс. Меня интере­сует Армия спасения. Ее девиз мог бы быть и моим: кровь и огонь.

Ломэкс(шокированный). Но ведь это совсем другие кровь и огонь, знаете ли.

Андершафт. Мои кровь и огонь очищают.

Барбара. И наши тоже. Приходите завтра утром ко мне в убежище — Вестхэмское убежище — и посмотрите, что мы там делаем. Мы идем на большой митинг в зале со­браний на Майл-Энд. Приходите, вы посмотрите убежище и пойдете с нами на митинг; это будет вам очень полез­но. Вы умеете играть на чем-нибудь?

Андершафт. В юности я зарабатывал на улицах и в пивных немало пенсов и даже шиллингов благодаря природной способности к танцам. А несколько позже стал членом музыкального общества фирмы Андершафт и довольно сносно играл на тромбоне.

Ломэкс(скандализованный, опускает концертино). Ну, знае­те ли.

Барбара. В Армии спасения не один грешник доигрался на тромбоне до царства небесного.

Ломэкс(Барбаре, все еще шокированный). Да, знаете ли, а как же пушечный завод? (Андершафту.) Царство не­бесное ведь не совсем по вашей части, а?

Леди Бритомарт. Чарлз?

Ломэкс. Но ведь это же само собой разумеется, не так ли? Пушечный завод, может быть, и нужен и все такое, без пушек нам не обойтись, — а все-таки нехорошо, знаете ли. А с другой стороны, в Армии спасения, может, и много всякой чепухи, — я сам принадлежу к англиканской церк­ви, — но согласитесь, что это как-никак религия; а ведь нельзя же быть против религии, верно? Разве уж какой-нибудь самый безнравственный человек будет против, знаете ли.

Андершафт. Не думаю, чтобы вы правильно оценивали мое положение, мистер Ломэкс...

Ломэкс(торопливо). Лично против вас я ничего не имею...

Андершафт. Вот именно, вот именно. Однако подумайте немножко. Я наживаюсь на убийствах и увечьях. Сейчас я в особенно благодушном настроении, потому что нын­че утром на заводе мы разнесли вдребезги двадцать семь манекенов из орудия, которое прежде уничтожало только тринадцать.

Ломэкс(снисходительно). Ну что ж, чем разрушительнее становятся войны, тем скорее они прекратятся, верно?

Андершафт. Ничего подобного. Чем разрушительнее вой­на, тем больше в ней увлекательного. Нет, мистер Ло­мэкс, я вам чрезвычайно обязан за то, что вы постара­лись найти оправдание моему ремеслу, но я его не стыжусь. Я не из тех людей, у которых мораль и профес­сия отделены друг от друга водонепроницаемыми пере­борками. Все лишние деньги, которые мои конкуренты, для успокоения нечистой совести, жертвуют на боль­ницы, соборы и прочее, я трачу на опыты и исследова­ния, совершенствующие методы уничтожения жизни и имущества. Я всегда так делал и буду делать, а потому ваши азбучные истины насчет «мира на земле и в человецех благоволения» мне ни к чему. С вашим христианским учением, которое предписывает не противиться злу и подставлять другую щеку, я обанкротился бы. В моей морали, в моей религии должно быть место пушкам и торпедам.

Стивен(холодно, почти злобно). Вы говорите так, как будто можно выбирать из десятка религий и моральных си­стем, тогда как есть только одна истинная религия и од­на истинная мораль.

Андершафт. Для меня есть только одна истинная мораль, но вам она, возможно, не подойдет, потому что вы не фабрикуете боевые корабли. Для каждого человека суще­ствует только одна истинная мораль, но у всех она разная.

Ломэкс(силится понять и не может). Не повторите ли вы это еще раз? Я что-то не совсем понял.

Казенс. Очень просто. Еврипид говорит: «Что одному по­лезно, то для другого — яд», и в умственном и в физиче­ском отношении.

Андершафт. Совершенно верно.

Ломэкс. Ах, вот что! Да, да, да. Так, так, так.

Стивен. Другими словами, есть честные люди и есть него­дяи.

Барбара. Нет. Ни одного. Нет ни хороших людей, ни него­дяев, есть только дети одного отца; и чем скорее они перестанут осыпать друг друга бранью, тем будет лучше. Не спорьте со мной, я знаю людей. Через мои руки про­шли десятки: негодяи, преступники, атеисты, филан­тропы, миссионеры, члены совета, всякого рода люди. Все они равно грешники, и всем им равно уготовано спасение.

Андершафт. А приходилось ли тебе спасать фабриканта пушек?

Барбара. Нет. Вы позволите мне попытаться?

Андершафт. Что ж, давай заключим условие. Я навещу те­бя завтра в убежище Армии спасения, а ты должна прий­ти ко мне послезавтра на орудийный завод.

Барбара. Берегитесь! Это может кончиться тем, что вы бро­сите пушки ради Армии спасения.

Андершафт. А ты уверена, что не бросишь Армию спасе­ния ради пушек?

Барбара. Ну что ж, я рискну.

Андершафт. Я тоже.

Жмут друг другу руки.

Где твое убежище?

Барбара. В Вестхэме. Под вывеской креста. Спросите кого угодно в Кеннингтауне. А где ваш завод?

Андершафт. В Перивэйл Сент-Эндрюс. Под вывеской ме­ча. Спроси кого угодно в Европе.

Ломэкс. Может быть, все-таки сыграть что-нибудь?

Барбара. Да, сыграйте «Вперед, о воины Христа».

Ломэкс. Ну, для начала, знаете ли, это, пожалуй, слишком сильно. Не сыграть ли «Брат, ты переходишь в мир иной»? Мотив почти тот же.

Барбара. Уж слишком он грустный. Вот когда вы спасетесь, Чолли, вы перейдете в мир иной, не поднимая такого шума.

Леди Бритомарт. Право, Барбара, послушать тебя, так религия — только за­ни­ма­тель­ный предмет для разговора. Надо же иметь хоть какое-то чувство приличия.

Андершафт. Я бы не сказал, что это незанимательный предмет, милая. Умных людей только это и занимает по-настоящему.

Бритомарт(взглядывая на часы). Что ж, если так, я решительно настаиваю, чтоб это было сделано как по­лагается. Чарлз, позвоните к молитве.

Общее смятение. Стивен поднимается в испуге.

Ломэкс(вставая). Ну, знаете ли!

Андершафт(вставая). Боюсь, что мне пора уходить.

Леди Бритомарт. Теперь тебе нельзя уйти, Эндру, это было бы в высшей степени неприлично. Садись. Что по­думает прислуга?

Андершафт. Не могу, милая, меня одолевают религиозные сомнения. Нельзя ли предложить компромисс? Если Бар­бара проведет небольшое богослужение в гостиной с ми­стером Ломэксом в качестве органиста, я с удоволь­ствием буду присутствовать. Могу даже принять актив­ное участие, если найдется тромбон.

Леди Бритомарт. Не издевайся, Эндру.

Андершафт(шокированный, Барбаре). Надеюсь, ты не ду­маешь, что это насмешка, дорогая моя?

Барбара. Нет, конечно; а впрочем, и это не беда: половина нашей армии в первый раз пришла на митинг забавы ра­ди. (Вставая.) Идем. (Обнимает отца и, уводя его, зо­вет других.) Идем, Долли. Идем, Чолли.

Казенс встает.

Леди Бритомарт. Я не потерплю такого непослушания. Адольф, сядьте.

Он не садится.

Чарлз, вы можете идти. Вам нельзя присутствовать на молитве — вы не в состоянии вести себя прилично.

Ломэкс. Ну, знаете ли! (Уходит.)

Леди Бритомарт(продолжает). А вы, Адольф, умеете держать себя, когда захотите; я желаю, чтобы вы остались.

Казенс. Дорогая леди Брит, в семейном молитвеннике есть слова, которые я не желал бы слышать из ваших уст.

Леди Бритомарт. Какие же это слова?