Леди Бритомарт. Ах, Барбара твоя любимица! Ты готов принести Стивена в жертву Барбаре.
Андершафт. С радостью. А ты, моя милая, готова живьем сварить Барбару, лишь бы твой Стивен не остался бульона.
Леди Бритомарт. Эндру, тут вопрос не в наших симпатиях или антипатиях, это вопрос долга. Твой долг сделать Стивена своим наследником.
Андершафт. Так же, как твой долг — повиноваться мужу. Послушай, Бидди, эти уловки правящих классов со мной бесполезны. Я и сам теперь принадлежу к правящему классу. Пустая трата времени читать проповеди миссионеру. В этом деле решаю я, и тебе не удастся обойти меня и заставить решить его в твою пользу.
Леди Бритомарт. Эндру, ты, конечно, можешь заговорить меня до потери сознания, но ты не можешь сделать черное белым. И галстук у тебя съехал на сторону. Поправь его.
Андершафт(в смущении). Он не держится, если его не приколоть. (По-детски морщась, поправляет галстук.)
Входит Стивен.
Стивен(в дверях). Извините меня. (Хочет уйти.)
Леди Бритомарт. Нет, нет, войди, Стивен.
Стивен подходит к письменному столу леди Бритомарт.
Андершафт(не слишком сердечно). Добрый день.
Стивен(холодно). Добрый день.
Андершафт(леди Бритомарт). Ему, я полагаю, известно о традиции?
Леди Бритомарт. Да. (Стивену.) То, о чем я тебе рассказывала вчера вечером, Стивен.
Андершафт(недовольным тоном). Насколько я понимаю, ты хочешь войти в нашу фирму?
Стивен. Я? В торговое предприятие? Разумеется нет.
Андершафт(широко раскрывает глаза, у него точно гора с плеч свалилась). Ах вот как! Но в таком случае...
Леди Бритомарт. Оружейный завод — не торговля, Стивен. Это деловое предприятие.
Стивен. Я не намереваюсь стать дельцом какого бы то ни было рода. У меня нет ни способностей, ни склонности к делам. Я намерен посвятить себя политике.
Андерщафт(вставая). Мой милый мальчик, какое облегчение это слышать! Надеюсь, что и страна имеет все основания радоваться. Я боялся, что ты сочтешь себя обойденным и обиженным.
(Делает движение навстречу Стивену, словно для того, чтобы пожать ему руку.)
Леди Бритомарт(вставая, чтобы вмешаться). Стивен, я не позволю тебе выбросить за окно такое огромное состояние.
Стивен(сухо). Мама, перестаньте обращаться со мной как с ребенком, прошу вас.
Леди Бритомарт, глубоко оскорбленная тоном Стивена, отстраняется от него.
До вчерашнего вечера я не принимал всерьез вашего отношения ко мне, так как думал, что и у вас это не серьезно. А теперь я вижу, что вы намеренно держали меня в неведении относительно того, что должны были объяснить мне много лет тому назад. Я чувствую себя оскорбленным и обиженным. В дальнейшем я предпочту обсуждать мои планы с отцом, как следует между мужчинами.
Леди Бритомарт. Стивен! (Садится снова, и глаза ее наполняются слезами.)
Андершафт(серьезно и сочувственно). Видишь ли, милая, только со взрослыми мужчинами можно обращаться, как с малыми детьми.
Стивен. Я очень сожалею, мама, что вы меня заставили...
Андершафт(останавливает его). Да-да-да-да. Все это хорошо, Стивен. Она не станет больше вмешиваться в твои дела; ты добился свободы, получил ключ от парадной двери. Не подчеркивай этого и ни в коем случае не оправдывайся. (Садится снова.) А теперь поговорим о твоем будущем, как следует между мужчинами... Извини меня, Бидди: между двумя мужчинами и женщиной.
Леди Бритомарт(которая уже взяла себя в руки). Я очень хорошо понимаю, Стивен. Пожалуйста, иди своей дорогой, если чувствуешь себя достаточно сильным.
Стивен садится за письменный стол с видом человека, предъявляющего права на совершеннолетие.
Андершафт. Итак, решено: ты отказываешься от всяких претензий на оружейный завод.
Стивен. Надеюсь, решено, что я знать не хочу этого завода
Андершафт. Ну, ну! Нечего так дуться; это мальчишество. Свободный человек должен быть великодушным. Kpoме того, я обязан помочь тебе на первых порах, дать реванш за то, что лишил тебя наследства. Не сразу же ты станешь премьером. Может быть, у тебя есть к чему-нибудь склонность? К литературе, искусству и так далее?
Стивен. Слава богу, я, кажется, ничем не похож на богему ни по внешности, ни по характеру.
Андершафт. Может быть, ты философ, а?
Стивен. У меня нет таких смешных претензий.
Андершафт. Вот именно. Ну что ж, остаются армия, флот, церковь, суд. В суде требуются кое-какие способности. Не попробовать ли суд?
Стивен. Я не изучал юриспруденции. И пожалуй, у меня нет нужной энергии, — кажется, так юристы называют свою вульгарную назойливость, — чтобы вести дела успешно.
Андершафт. Положение довольно затруднительное, Стивен. Почти ничего не осталось, кроме сцены, а?
Стивен нетерпеливо отмахивается.
Ну, ну, ведь есть же что-нибудь такое, что ты любишь или знаешь?
Стивен(встает и смотрит на отца упорным взглядом). Я знаю разницу между добром и злом.
Андершафт(развеселившись до чрезвычайности). Да что ты говоришь? Как? Нет способностей к делам, знания законов, склонности к искусству, никаких претензий на звание философа, — нет ничего, кроме знания тайны, которая ставила в тупик всех философов, всех законоведов, всех практических деятелей и погубила почти всех людей искусства, — тайны добра и зла. Ну, милый мой, да ты гений, мастер из мастеров, прямо бог! И это в двадцать четыре года!
Стивен(с трудом сдерживая раздражение). Вам угодно шутить. Я претендую только на то, на что по праву рождения может претендовать каждый английский джентльмен. (В раздражении садится на место.)
Андершафт. О, по праву рождения на это может претендовать каждый. Возьми бедняжку Дженни Хилл, эту девочку из Армии спасения! Если ты попросишь ее стать на перекрестке и обучать народ грамматике, географии, арифметике или даже салонным танцам, она подумает, что ты над ней смеешься, но ей и в голову не приходит усомниться в том, что она может обучать морали и религии. Все вы на один лад, господа респектабельные люди. Вы не сможете ответить, каково предельное напряжение десятидюймовки, что очень просто; но все вы думаете, что вам известен предел напряжения у человека, который противится соблазну. Вы не посмеете дотронуться до динамита, зато бесцеремонно жонглируете честностью, истиной, справедливостью и долгом человека и в этой игре убиваете друг друга. Что за страна! Что за мир!
Леди Бритомарт(тревожно). Чем же ему лучше заняться, Эндру?
Андершафт. О, да как раз тем, чем он хочет. Он ничего не знает, а думает, что знает все. Это яснре указание на политическую карьеру. Устрой его секретарем к кому-нибудь, кто может сделать его товарищем министра, и предоставь его собственным силам. Он сам отыщет свое место на краешке скамьи министров, уготованное ему естественным ходом вещей.
Стивен(опять вскакивает с места). Очень жаль, сэр, что вы заставляете меня забыть о том уважении, которое я обязан выказывать вам как отцу. Я — англичанин и не желаю слушать, как оскорбляют правительство моей страны. (Засунув руки в карманы, сердито отходит к окну.)
Андершафт(грубовато). Правительство твоей страны! Я — правительство твоей страны, я и Лейзерс. Неужели ты думаешь, что десяток дилетантов вроде тебя, усевшись рядком в этой дурацкой говорильне, могут управлять Андершафтом и Лейзерсом? Нет, мой друг, вы будете делать то, что выгодно нам. Вы объявите войну, если нам это будет угодно, и сохраните мир, если нам это подойдет. Вы обнаружите, что промышленности требуются такие-то мероприятия как раз тогда, когда мы решим эти мероприятия провести. Когда мне нужно будет повысить дивиденды, вы найдете, что это государственная необходимость. Когда другие захотят понизить мои дивиденды, вы призовете на помощь полицию и войска. И за все это вы получите поддержку и одобрение моих газет, а также удовольствие воображать себя великими государственными деятелями. Правительство твоей страны! Ступай, мой милый, играй в свои перевыборы, передовицы, исторические банкеты, в великих лидеров, в животрепещущие вопросы и в остальные твои игрушки. А я вернусь к себе в контору, заплачу музыкантам и закажу какую мне нужно музыку.
Стивен(со снисходительно-покровительственной улыбкой кладет руку на плечо отца). Право, милый папа, на вас невозможно сердиться: вы не можете себе представить, как нелепо все это звучит для меня. Вы совершенно справедливо гордитесь, что заработали деньги своим трудом и то, что вы заработали так много, делает вам честь. Но из-за этого вы остались в том кругу общества, где вас ценят только за ваши деньги и уступают вам ради них, а мои убеждения сложились в школе и университете, несомненно очень старомодных и отсталых. Для вас естественно думать, что Англией правят деньги, но позвольте мне знать, как это обстоит на самом деле.
Андершафт. Так скажи, пожалуйста, что же правит Англией?
Стивен. Характер, папа, характер.
Андершафт. Чей характер? Твой или мой?
Стивен. Не ваш и не мой, а лучшие свойства английского национального характера.
Андершафт. Стивен, я нашел для тебя профессию. Ты прирожденный журналист. Для начала я куплю тебе высоконравственное еженедельное обозрение. Вот!
Прежде чем Стивен успевает ответить, входят Сара, Барбара, Ломэкс и Казенс, одетые для прогулки. Барбара подходит к окну и выглядывает на улицу. Казенс направляется к креслу. Ломэкс остается возле двери. Сара подходит к матери. Стивен идет к письменному столу поменьше и берется за письма. Леди Бритомарт выходит из комнаты.