— Сынок, — приветливо встречает мама при входе. — Ну наконец-то.
Обнимаю ее крепко. Тоже скучал. Бегло осматриваю морщинистое лицо. Улыбаюсь.
— Набегалась, антилопа? — выходит в коридор теща.
За одним сгребаю в объятия и ее. Агриппина машет рукой, украдкой смахивает слезы и отворачивается.
— С приездом, — сухо поздравляет и обращается теперь к дочери. — Спит. Уже два часа.
Скинув кроссовки, иду за женой наверх, параллельно отмечая все недочеты, которые допустила строительная бригада. Плитку на лестницу положили рисунком наоборот, над потолком стены косячно выровняли, а ламинат в коридоре ходит. Улику успеваю погладить.
Все левые мысли улетучиваются ровно в тот момент, как Лера осторожно открывает дверь спальни.
— Проснулся, — шепчет она, смотря в кроватку, увитую погремушками. — Проснулся, мой хороший? А у нас тут папа приехал… Представляешь?
Еще раз мазнув по мне взглядом, Лера освобождает для меня место у кроватки и шумно дышит. Пальцами бортик сжимает. Волнуется.
У меня у самого дыхалка сбивается.
Вглядываюсь в темные глазки-пуговки, пухлые щеки и нос кнопкой. Замерев, изучаю чуть рыжие, тонкие волосики и крошечные пальчики на руках.
Сердце рвется от нежности, которое испытывает.
— Протри, — Лера сует мне в ладонь влажную салфетку.
Быстро справившись, снова смотрю на сына.
Пиздец.
Мозг взрывается.
Сын. У меня сын…
Вроде и на родах с Лерой был дистанционно, всего на месяц не успел, чтобы лично поприсутствовать. С природой ведь тягаться бесполезно, она сама решает, когда лучший момент.
А ещё всю беременность старался отслеживать в приложении на мобильном, но все равно осознание, что у нас действительно родился ребенок, только сейчас приходит.
— Головку придерживай, — обеспокоенно произносит Лера и яростно закусывает губу, разглядывая нас. Расплакаться боится.
Вытягиваю руки прямо перед собой, аккуратно придерживая маленькое тельце в голубом комбинезоне.
— Ну, привет, Иван Тимурыч. Давай знакомиться?
Сын смотрит на меня во все глаза, сжимает толстенькие кулачки и вытягивает рот буквой «О».
— Какой он маленький, Лер, — делюсь впечатлениями. — На фотографиях кажется гораздо крупнее.
— Мы не маленькие, папочка, — пропевает жена, ласково касаясь пальчиками Ваниной макушки и моего плеча. — Целых триста грамм наели за месяц.
Триста грамм, усмехаюсь про себя. Пачка масла сливочного, блин.
Придерживая ладонью мягкую головку, укладываю Ваню себе на левую руку. Усаживаюсь на кровать и любуюсь.
Человек родился. Чудо такое.
Из плоти и крови человек.
Снова на Лерку смотрю. Она улыбается, неловко убирает салфетки из рук, падает рядом и приобнимает нас справа.
Теперь все любуемся.
Мы — Ваней, а он — нами.
Малехонькие, розовые губки разъезжаются в подобие улыбки.
— Вау. Он улыбнулся. Ты видел? — шепчет восторженно Лера. — Видел?
— Видел, Лер. Ага. Улыбнулся.
У меня губы растягиваются сами собой. Душа поет.
— В первый раз. Боже, — смеется жена заливисто, придвигаясь. — Ванюша, ты папу ждал, да? А я думаю, почему не улыбаешься. А ты папу нашего ждал?
Потом замолкает и снова на нас смотрит неверяще.
Медленно целует мою щеку и вздыхает:
— Тебе так идет, Бойцов. Я все думала, как ты смотреться будешь?
— Ты тоже отлично смотришься, — округляю глаза, сканируя набухшую грудь, полирующую мое предплечье.
— Блин, вот пошляк, — смеется жена. — Как всегда.
— Я почти девственником стал. Сто двадцать два дня без секса. А она ко мне охрененными тройками прислоняется…
— Уже и размер высчитал, Казанова? — опасно сверкает глазами.
Статус мой на сайте знакомств вспоминает.
Мы никогда не обсуждали того факта, что более полугода общались онлайн. Я — от своего лица, Лера — прячась за фотографиями подруги.
Возможно, Бойцова Валерия Агриппиновна когда-нибудь и станет неплохим опером, но факты, что Маргарита собственной персоной красуется в рамке на стене в прихожей у Агриппины, а я — очень наблюдательный, она пропустила.
Начиналось это все как шутка, думал, проучу девчонок, но со временем этот канал связи стал единственным. Иногда, чтобы узнать человека, необязательно видеть его глаза в глаза. Расстояние действует вроде анестезии. Какими-то личными вещами делиться совершенно не больно.
Еще раз смотрю на округлые полушария, предвкушая, как хорошенько помассирую их перед сном. Секс пока противопоказан, но трогать-то не запрещено?
— Ты в курсе, что такое «лактация», Бойцов? — с вызовом задает вопрос жена, забирая у меня Ваню и расстегивая пуговку на кофточке.
Сглатываю слюну и с жадностью впитываю в себя картину, как мой сын, причмокивая, приступает к еде.
— Звучит не очень аппетитно, а выглядит оху… — натыкаюсь на строгий взгляд. — Выше всяких похвал, — заканчиваю.
Лера удовлетворенно кивает.
— Когда ты меня полюбил? — ночью спрашивает сонно. Ваня уснул в кроватке, а я наконец-то удовлетворил все свои низменные потребности.
— Хм…
— Только не ври, блин, Тимур, — смеется легко. — Я знаю, что это не была любовь с первого взгляда.
Сглаживаю неловкость горячим поцелуем. Уже забыл, какие вкусные и мягкие у неё губы. Один раз попробовал — и хочется снова.
— А вот увидел красные колготки твои — и сразу влюбился, — вспоминаю.
— Эх, а я еще брать не хотела. Такую рыбу поймала на них. Надо Ритке передарить.
Пялюсь в потолок, прислушиваясь к звукам собственного дома. Лера, кажется, уже засыпает, но потом снова дергается и приподнимает голову.
— Удивительно, но, когда ты был там… я совсем не чувствовала себя одинокой.
— Ничего удивительного, Лер, — отвечаю с закрытыми глазами, поглаживая её руку на своей груди. — Я тоже. С тех пор как встретил тебя…
Конец