Лариса молча кивнула. Она сидела на табуретке, скромно сложив руки на коленях. Кстати, ее ладонь за непродолжительное время нашего разговора затянулась. Вернее, рана. Рана затянулась. Кожа стала совершенно нетронутая. Будто никто совсем недавно не разрезал ее до самой кости. Я даже несколько раз подносил руку стажёрки к своим глазам поближе, пытаясь рассмотреть след. Хотя бы след. Он ведь должен был остаться. Но ни хрена. Не остался. Вообще ни малейшей царапины не имелось. И данный факт, хочу сказать, сильно волновал мой и без того разволнованный организм. Я готов быстрее признать факт подставы со стороны подполковника Иванова, готов поверить, что он по какой-то причине слил своих же сотрудников. Потому что это — привычно и понятно. Но киборги… Даже в детстве никогда не увлекался фантастикой. По крайней мере, мне так кажется по воспоминаниям. Просто знаю, что не увлекался и все.
— Потом… Спустя несколько месяцев ты почувствовала непреодолимое желание отправится сюда, в Москву, служить именно в этом отделе. — Продолжил я — Настрочила мне телеграмму. Телеграмму, блин… Почему у вас нет сотовых, я не понимаю? До сих пор нет… Киборгов они слепили, а мобильная связь — из области фантастики. Я тебя встретил на вокзале, отдал ключи от квартиры и сам отправился на работу. Там уже началась вторая часть этого марлезонского балета. Семеныч и таинственный дом… Это тоже все верно говорю?
Лариса снова кивнула и снова молча. Она вообще как-то замкнулась в себе. Я, пожалуй, сказал бы, что ее обидела моя реакция. Стажёрка словно ожидала другого. Ну, и раз она планировала именно этот секрет рассказать, о чем заранее предупреждала в отделе, выходит, реально другого. Рассчитывала на большее понимание, наверное.
— А может хватит недоговаривать! — Я со всей силы долбанул кулаком по столу.
Стакан, в который несколько минут назад было налито еще сто грамм «Столичной», подпрыгнул на месте от моего удара. Честно говоря, просто сорвался. Бесконечная череда очень странных событий сыграла роль раздражающего фактора. А теперь еще Лариса делает из меня дурачка. Я задолбался уже чувствовать себя каким-то неполноценным идиотом.
— Что ты имеешь в виду? — Сестра Василия вытаращилась на меня исключительно честным взглядом. Слишком честным. Аж зубы свело от его честности.
— То, что ты не говоришь всю правду. Не врешь, конечно, но и не договариваешь. О чем? Тебе не кажется, что сейчас самый подходящий момент обсудить все открыто. — Я уставился на Ларису злым взглядом.
— Я не… — Стажерка попыталась в очередной раз убедить меня, будто абсолютно, полностью чиста. Да хрен там! Виду ведь, утаивает что-то. Особенно, относительно внезапного желания трудоустройства в тот же отдел, где служил ее брат.
— Слушай, сейчас мы или реально поговорим откровенно, либо… — Я указал на дверь, — Либо иди отсюда… в Ленинград свой. Все понимаю. Чисто теоретически, твой брат спас мне жизнь. Вроде того, выходит. Но так как я этого не помню, то, извини, не считается. А я не помню ни черта. Об этом уже говорил. Особенно, не помню ри черта именно из этой жизни. Она для меня — чистый лист. Поэтому лично тебе я ничего не должен. Ты приехала не просто так. Уверен в этом на сто процентов. Зачем?
Возможно, Лариса даже ответила бы правду, потому что лицо у нее стало, как у ребенка, которого поймали за руку за воровством конфет. Но нас прервали самым беспардонным образом.
В дверь не просто постучали или позвонили. В нее начали долбиться со страшной силой. Даже Мухтар, который после всего произошедшего из комнаты носа не показывал, пребывая в счастьи, что его не наказали за содеянное, выскочил в коридор и громко залаял. Он прямо разволновался. Подпрыгивал, вставал на задние лапы, передними опираясь о меня и заглядывал мне в глаза. Пришлось затолкать его в комнату.
— Вот черт…Кого там принесло? — Я пошел к двери, с удивлением отметив, что после выпитого, а, на секундочку, мною была опорожнена почти вся бутылка, чувствую себя абсолютно трезвым.
— Не открывай… — Попросила вдруг Лариса из кухни. Выходить она не стала. Все так же сидела на табуретке.
— Да здрасьте… С хрена ли? Слышишь, как лупят. Вдруг что-то случилось. Может, мы соседей залили.
— Не залили. Не открывай. — Лариса выглянула в коридор и посмотрела на меня умоляющим взглядом. Не могу сказать, что она была напугана, но волнение точно имелось.
Я в ответ посмотрел на стажерку выразительным взглядом и уверенно шагнул к входной двери. Если она не хочет, чтоб я пустил неизвестного, но очень наглого гостя, который, судя по звукам, долбит ногами, то я, конечно же, непременно его впущу. Может, это и естльчксть той информации, которую Лариса пытается скрыть. Сестра Василия в очередной раз тяжело вздохнула и снова скрылась в кухне. Выражение лица у нее при том было, типа, ну, смотри сам. Я предупредила…
— Херня какая-то…Почему трезвый-то такой? — Бубнил себе под нос, пока открывал замок.
Едва раздался щелчок, створку с силой толкнули внутрь и в коридор моей квартиры ввалилась женщина. Я едва успел отскочить назад. Иначе она как раз столкнулась бы со мной. Женщина была та самая. В красной куртке. Крутка, кстати, в этот раз оказалась расстегнута. Женщина держалась одной рукой за бок, и выглядела, прямо скажем, сильно бледноватой. А еще, очень плохо стояла на ногах. Я бы подумал, что она пьяная, но запаха не было вообще. Да и взгляд у нее оставался ясным.
— Закрой… — Процедила она сквозь зубы, а потом натурально сползла по стеночке на пол. Сначала, конечно, облокотилась об эту стеночку, а потом сползла.
Я, конечно, охренел, если честно, от столь фееричного появления, но дверь закрыл. После таких событий лучше удивляться им, находясь в безопасности. Почему я подумал про безопасность? Потому что ладонь, которую женщина прижимала к своему боку, была там вовсе не потому, что у нее прихватило аппендицит. Сквозь длинные, аристократические пальцы вполне очевидно сочилась кровь. Не текла. Нет. Но то, что дамочка ранена, это несомненно. Кровью пропитался ее свитер, поэтому рука тоже теперь была испачкана.
— Мандануться можно… — Сказал я вслух, в изумлении пялясь на гостью. А потом до меня дошло. Если что-то не предпринять, она, возможно, откинет ласты прямо в коридоре моей квартиры. Я, конечно, мент, и все такое. Но в свете возможной подставы от Семеныча, я уже ничему не удивлюсь. Может, дамочку подрезали специально. Сначала подрезали, а потом отправили ко мне. Почему, нет? Верить нельзя некому. Я вообще совсем недавно думал, что она мне померещилась. А теперь данная особа валяется в коридоре, истекая кровью.
— Лариса! — Гаркнул я в сторону кухни.
Стажёрка появилась на пороге сразу. Но при этом, не могу сказать, что, увидев гостью, которая лежала на полу, закатив глаза, сестра Василия испугалась, разволновалась или что-то подобное. Вообще, нет. Наоборот. Она, усмехнувшись, оперлась плечом о дверной косяк, сложила руки на груди и со скептическим выражением лица уставилась на дамочку.
— Слушай, я могу и сам ее отнести на кровать. Не для того тебя позвать. Но все же…может, с твоей стороны последует какая-то помощь? Например, может ты кинешься набирать воду или нальешь водки в стакан, порвешь простынь для повязки. Надеюсь, после уличной блохастой сволочи у нас остались в доме чистые простыни. Девку ранили. Подрезали. Вижу, что не огнестрел. Я могу обработать ей рану. Но ты прими какое-то участие. Я же не семирукий пятичлен.
— Помочь? Хорошо. — Лариса снова усмехнулась, а потом подошла к лежащей на полу дамочке и со всей дури долбанула ей носком ноги под ребра.
Я охренел, если честно, очень сильно. Все, конечно, понимаю. Женщины от рождения видят друг в друге конкуренток, но это было как-то слишком. Уж не говоря о том, что подобное поведение для Ларисы несвойственно. Не может один и тот же человек… Ну, или не человек… подбирать бродячих собак из жалости, а людей, которые и так ранены, добивать ногами.
Однако, мое удивление стало еще больше, когда Лариса, не получив в ответ никакой реакции, а это вполне понятно, дамочка явно пребывала в состоянии отключки, села рядом с ней на корточки, схватила за волосы, а потом подняла лицо незнакомки вверх.
— Ну? Долго будем притворяться? — Поинтересовалась Лариса у моей гостьи. — Я ведь могу сделать что-то более серьёзное и тебе придется прекратить этот цирк.
— Послушай… — Мое оцепенение в этот момент спало, и я понял, что-то надо делать. Не знаю, насколько Лариса киборг, но то, что с башкой а нее все-таки проблемы имеются, это — факт.
— Ну, хорошо… — Сказала стажёрка вслух, будто не замечая меня. — Я предупреждала…
А потом…
— Млять! — Вырвалось у меня, когда Лариса одним движением свернула незнакомке голову на бок. Отвечаю. Только что-то хрустнуло в ее позвонках. Не в Ларисиных. Этой по хрену. В позвонках незнакомки, которая теперь точно отбыла на тот свет.
— Ты что творишь?! — Я бросился к сестре Василия, до конца на понимая, а что делать мне? Тоже свернуть ей шею? Так она, вроде, киборг. Если ей нож вреда не наносит, вообще не факт, что у меня получится.
Но что-то делать надо, это очевидно.
Однако, далее события начали развиваться по совсем удивительному сценарию. Дамочка, которая всего лишь секунду назад лежала без чувств, резко села и попыталась осмотреться. Говорю «попыталась», потому что башка у неё была вообще не в том положении, в котором должна быть. Ясен пень. Ее же свернули.
— Сука… Лариска… Какая же ты сука. И всегда такой была. Дрянь. — Заявила незнакомка своему же плечу, просто видела она лишь его, а потом взялась двумя руками за голову и поставила ее на место. Так же, как и Лариса до этого, одним щелчком.
— Вот ты дрянь, Лорка… Точно говорю… — Добавила дамочка, уже глядя на стажёрку.
Потом эта женщина повернула башку сначала в одну сторону, затем — в другую, разминаясь или проверяя, все ли встало на место. Не знаю. Мне не приходилось прежде с таким сталкиваться.
— А нечего тут цирк устраивать. — Ответила ей стажёрка. — Кровь прям течет… Откуда? Мешок подложила? Или только водолазку испачкала?