Евдокимов не стал делать вид, что очень пьян.
– Сижу и жду вас, Роберт, – сказал он почти грубо.
– Меня? – удивился Эджвуд.
Такого ответа он не ожидал.
– Вас, Роберт, – повторил Евдокимов. – Я давно уже сижу здесь и жду.
– А откуда вы знали, что я буду? – подозрительно спросил Эджвуд.
Евдокимов посмотрел Эджвуду в глаза.
– Мне сказала Галина, – заявил он. Ссылка на Галину была совершенно безответственна: Галина могла сказать что угодно.
Не ожидая приглашения, Эджвуд сел возле Евдокимова.
– Что вам от меня надо? – спросил он.
Эджвуд был в очень деловом настроении.
– Я хочу говорить с вами по поводу Галины, – сказал Евдокимов.
Эджвуд даже слегка удивился:
– По поводу Галины?
Говорить о том, что он влюблен в Галину, Евдокимов считал нелепым: Эджвуд не такой человек, чтобы верить в какую-то там любовь, да и сам Евдокимов не мог пойти на такую очевидную ложь – она была бы заметна. Евдокимов был убежден, что любить такую пустую дуру невозможно.
Но у него был ход похитрее.
– Вы знаете, что отец Галины – крупный правительственный чиновник? – спросил он Эджвуда.
– Но какое отношение я имею к ее отцу? – спросил Эджвуд.
– Самое непосредственное, – сказал Евдокимов. – Вы мешаете мне жениться на Галине. Женитьба на Галине обеспечит мою дальнейшую карьеру, а вам она в общем не нужна…
Евдокимов увидел, что он купил, купил мистера Эджвуда!
Глаза Эджвуда загорелись металлическим блеском.
– Мне нравится такой откровенный мужской разговор! – воскликнул он. – И я вам сочувствую, Деметрей. Но, как вы понимаете, ничто не продается даром, особенно женщина. Вы хотите Галину? Я вам ее даю. Но взамен вы даете мне… – На мгновение он остановился и все-таки решился, сказал то, что ему давным-давно хотелось сказать «своему русскому другу», о котором он имел совершенно превратное представление. – А взамен вы будете давать мне копию плана научных исследований вашего института.
Он захохотал и дружески похлопал Евдокимова по плечу.
– Так идет?
– Ну, знаете ли… – сказал Евдокимов. – Это я еще должен…
Эджвуд быстро взглянул на часы.
– Ничего, – сказал он. – Сейчас я очень тороплюсь, но мы будем продолжать наш разговор. Я уверен, что мы… как это по-русски?.. Да – сторгуемся!
Он поднялся и опять неторопливо пошел вдоль столиков.
Теперь Евдокимов мог открыто следить за своим счастливым соперником.
Вот Эджвуд задержался около Жадова…
Однако он нахален, этот Эджвуд!
Жадов что-то сказал, и Эджвуд что-то сказал…
Вот Эджвуд пошел уже дальше, завершил свой круг по залу и вышел в гардероб.
Следовало ждать, что теперь поднимется Жадов и выйдет вслед за Эджвудом.
Он так и поступил. Поднялся и пошел к выходу.
Евдокимов считал себя вправе побежать и настигнуть Эджвуда, тем более что разговор о Галине у них не был закончен… Нельзя было упускать эту пару.
Евдокимов торопливо прошел через зал. Эджвуда не было. Жадов, одетый, в пальто, выходил в наружную дверь…
Нельзя было их упускать!
Евдокимов помедлил несколько секунд, чтобы не налететь на Жадова, и, не одеваясь, выскочил на тротуар и отбежал в сторону, в тень, делая вид, точно кого-то ищет…
Эджвуда не было. Жадов стоял против кафе, посреди тротуара, и чего-то ждал. У самого тротуара стояла машина Эджвуда…
Эджвуд обыкновенно сам водил свою машину.
Дверца ее открылась, из машины выглянул Эджвуд.
– Виктор! – позвал он.
Жадов двумя шагами пересек тротуар и быстро влез в машину. Дверца захлопнулась.
Евдокимов подскочил к своей машине.
– Быстро! – сказал он Андрееву, шоферу, с которым вместе выследил не одного преступника. – Видишь – впереди?
Они поняли друг друга с полуслова.
– Не отставай! – сказал Евдокимов. – Может быть, одного сегодня возьмем.
Андреев включил мотор.
Но Эджвуд вовсе не торопился, он не спеша тронулся с места и аккуратно завернул на Моховую.
Евдокимов раздумывал: брать Жадова или не брать? Где-нибудь да должен будет Эджвуд его высадить…
Эджвуд ехал домой. Въехал в переулок, где находилась его квартира…
Андреев следовал за Эджвудом.
Эджвуд остановился у своего дома. Вылез из машины, вошел в парадное.
Он всегда делал так, когда сам вел машину.
Из дома должен был выйти один из его лакеев и загнать машину в гараж, находившийся во дворе дома.
Андреев подъехал почти впритык к машине Эджвуда и слегка затормозил. Евдокимов распахнул дверцу и заглянул в машину Эджвуда, – в ней не было никого.
Евдокимов догадался об этом до того, как заглянул в машину, и мог бы догадаться об этом еще раньше: слишком уж спокойно вел себя Эджвуд.
– Ну что? – спросил Евдокимова один из его спутников.
– Ничего! – сердито сказал Евдокимов.
– Где же он успел выскочить? – удивился Андреев.
Евдокимову все стало понятно.
– А он нигде не выскакивал. Этот тип влез в машину, они на ходу о чем-то условились, и через другую дверь тут же на глазах у нас, ротозеев, скрылся в толпе.
14. Нейлон, неон и не он
Больше розы в окне квартиры Эджвуда не появлялись, а сам Эджвуд не появлялся ни в каких кафе.
Сделал ли он какие-то сопоставления, казалось бы, случайных встреч или что-либо еще показалось ему подозрительным, но с горизонта Евдокимова он исчез.
Лишь из телефонных разговоров с Галиной Евдокимов знал, что Эджвуд проводит с ней еще больше времени, чем раньше. Чем-то Галина устраивала Эджвуда!
По-видимому, своей девственной глупостью. Галина была так увлечена собственной особой, что ничего не замечала вокруг; люди, которые видят только самих себя, иногда служат отличной ширмой для тех, кто делает за их спиной всякие темные делишки.
Но в Галине нуждался и Евдокимов: у него не было иной возможности подобраться к Эджвуду – этому ловкому и скользкому авантюристу с улыбающейся и самодовольной сомовьей мордой. А от него тянулась ниточка к Жадову, а может быть, и к кому-нибудь еще.
Иным путем Жадова, пожалуй, и невозможно было найти. Он юлил, петлял, скрывался среди огромного множества людей, хитрый, опытный, дерзкий. В толпе он был недосягаем для поисков, как песчинка на дне океана.
Галина была для Евдокимова мостиком к Эджвуду, Эджвуд мог привести к Жадову…
Вот почему о Галине Евдокимов думал сейчас больше, чем думают о любимой девушке.
Ведь скроена она не на какой-то особый манер; родители у нее хорошие, училась в советской школе, голова на плечах самая обыкновенная, человеческая…
То, что превратило ее в смешную пустышку, заключалось не в ней самой, а пришло откуда-то извне; виноваты, конечно, в этом были все – и сама Галина, и родители, и школа…
Ее родители были слишком обременены служебными делами. Евдокимову уже приходилось сталкиваться с такими очень занятыми родителями, когда их детей уличали в неблаговидных проступках; слишком много рассуждали они о воспитании всего поколения, и поэтому у них не оставалось времени подумать о воспитании собственных детей!
«Эх, будь я ее отцом, – думал Евдокимов, – выдрал бы я ее раз-другой, узнала бы она у меня, где раки зимуют, и сразу взялась бы за ум. А то что это такое: «Галочка, не утомляйся!», «Галочка, не изводи себя!», «Галочка, ешь побольше фруктов!», «Галочка, не промочи ножки!». Противно слушать! По мнению Евдокимова, в воспитании Галочки недоставало палки.
Но Галина была ему необходима, он нуждался в ее помощи, и он решил самолично возместить пробел в ее воспитании.
Наживку он придумал самую подходящую для нее.
Он, как обычно, вызвал ее по телефону:
– Галочка?
– Дмитрий Степанович, мне скучно!
– Пойдите и погуляйте.
– Я еще не одета.
– Да ведь двенадцать часов!
– Я легла в пять…
Такой разговор мог продолжаться бесконечно; Евдокимов сразу взял быка за рога.
– Галочка, у вас есть неоновая блузка? – спросил он.
– Вы хотите сказать «нейлоновая»? – поправила она Евдокимова.
– Я хочу сказать то, что говорю. Именно неоновая.
– Я не понимаю, – сказала Галина. – Есть перлон, нейлон…
– Вчерашний день, – пренебрежительно сказал Евдокимов. – Перлон и нейлон уже выходят из моды, в Америке все кинозвезды носят кофточки только из неона.
– Неон… Неон… – Галина задумалась. – Это стекло или дерево?
– Это газ, – ответил Евдокимов. – Благородный газ. Им пользуются для рекламы. Видели светящиеся вывески?
– Ах, да-да! – вспомнила она. – Аргон синий, а неон красный, я не ошибаюсь? Так вы говорите, неон?
– Я говорю, из неона делают кофточки, – сказал Евдокимов.
– Красные? – замирающим голосом спросила Галина.
– Всякие, – ответил Евдокимов. – Ни одна порядочная девушка не может обойтись в наши дни без неоновой блузки.
– Но где же ее взять? – жалобно пролепетала Галина. – Я не знаю.
– А я знаю, – категорически заявил Евдокимов. – У нас в институте. Один наш сотрудник только что вернулся из Америки и привез несколько неоновых кофточек. Ему срочно нужны деньги, и я сразу вспомнил о вас.
– Ох! – у Галины даже голос перехватило от волнения. – Вот теперь я вижу, что вы мне друг. Вы скажите, чтобы он никому не отдавал. Я возьму все. Как мне с ним встретиться?
– У нас в институте, – сказал Евдокимов. – Но учтите, он очень торопится.
– Голубчик, Дмитрий Степанович, я сейчас оденусь! – взмолилась Галина. – Куда приехать?
– Никуда, – ответил Евдокимов. – Я сам за вами заеду.
– Ах, благородный газ! – заверещала Галина. – А вы сами видели? Что-нибудь особенное?
– Видел, особенное, – сказал Евдокимов. – Одевайтесь, я сейчас приеду.
Он дал ей пятнадцать минут на сборы. Галина так заинтересовалась новинкой, что не заставила себя ждать. В машине она нежно пожала Евдокимову руку.
– Ах, Дмитрий Степанович, я этого никогда не забуду…
Они подъехали к учреждению Евдокимова.
– Выходите, – сказал он ей.