Оплачко /объясняет в тонном соответствии с уголовным кодексом/. Злоупотребление доверием или обман с целью извлечения личной выгоды.
Лещенко. Ну, а какая же у меня выгода?
Евдокимов. Но ведь вознаграждение вы получаете за свою ворожбу?
Лещенко. Вам бы моё вознаграждение. (Он многозначительно переводит взгляд с модных жёлтых туфель Оплачко на свои весьма непрезентабельные чоботы, – взгляд его столь выразителен, что Оплачко невольно убирает ноги под стул). На моё вознаграждение штиблеты не купишь.
Евдокимов. Всё-таки с этим надо кончать, Тихон Петрович.
Лещенко /опять полностью идя навстречу Евдокимову/. Лекций побольше читать надо.
Евдокимов. Каких лекций?
Лещенко. Ну, это вы лучше понимаете – каких. Против знахарей, против бога.
Евдокимов /с лёгким сопротивлением и интересом смотрит на Лещенко, – тот буквально повторяет слова Пронина, который в последнее время часто говорит о необходимости усилить в районе атеистическую пропаганду/. Ну, а при чем тут лекции?
Лещенко. Будете разъяснять, вот и перестанут ходить к знахарям.
Евдокимов. Вы тоже должны идти навстречу, тем более, что вы – советский служащий.
Лещенко /примирительно/. Ну и что, что служащий? Служащий не с советской властью живёт, а с людьми!
Евдокимов /заключая допрос/. Значит, вы себя не считаете виноватым?
Лещенко /выразительно/. Как не виноват?! Виноват. Мы все виноваты, без вины прожить невозможно. Вы лекций не устраиваете, я сказки рассказываю. Наш директор за каждый день зарплату получает, а сам по будням на охоту ездит, значит, с государства зря тянет, я с девок тяну, – это жизнь, не нами установлено…
Допрос на этом был закончен, – вернее, не допрос, а разговор, собеседование Евдокимова с Лещенко, – бланки допросов так и остались незаполненными.
Евдокимов немного подумал.
– А вы не могли бы показать нам свой учебник? – спросил он Лещенко.
– Отчего же – немедленно согласился тот. – Вы мне не конкуренты.
– Так я вас попрошу – сказал Евдокимов.
– Сейчас? – спросил Лещенко.
– Желательно сейчас, – сказал Евдокимов.
– Да ведь он у меня дома, – сказал Лещенко.
– А вы принесите, – посоветовал Оплачко.
– Сюда? – спросил Лещенко.
– Да, и, если можно, сейчас, – повторил Евдокимов. – Мы подождём.
– Ну, что ж, – согласился старик. – Схожу, только, чтоб без обмана, чтоб не зря ходить.
Он вопросительно поглядел на Евдокимова.
Тот утвердительно кивнул.
Старик встал и деловито пошёл к выходу.
– Только, чтоб без обмана, – повторил он в дверях. – Сейчас принесу.
Следователи остались одни.
– Я всё-таки не понимаю… – задумчиво произнёс Оплачко, – к чему этот допрос?
– Нет, он был нужен, – оказал Евдокимов. – Он многое для меня уточняет.
– Да это, собственно говоря, и не допрос, – сказал Оплачко. – Салонный разговор. Думаю, что вы произвели на него большое впечатление. Неужели вы рассчитываете, что он после такого примирительного разговора прекратит свою деятельность?
– Отнюдь, – сказал Евдокимов. – Но мне был нужен именно такой примирительный разговор. Люди раскрываются в мирных беседах.
– Вы думаете, он перед вами раскрылся? – недоверчиво спросил Оплачко.
– Достаточно для того, чтобы при следующей встрече раскрылся ещё больше, – ответил Евдокимов.
– А вы собираетесь с ним встречаться? – спросил Оплачко.
– Безусловно, – сказал Евдокимов.
– Сколько бы вы его ни вызывали, это мало что даст, – уверенно возразил Оплачко.
– А я и не собираюсь вызывать, – сказал Евдокимов. – Мы встретимся в другом месте.
– Где же вы с ним встретитесь? – спросил Оплачко.
– А вот этого я ещё не знаю, – признался Евдокимов. – Это зависит от него, знаю только, что встреча состоится сегодня ночью.
Оплачко удивлённо поднял на Евдокимова свои глаза, но тот больше ничего не сказал и принялся рисовать на бланке для допроса чёртиков.
Евдокимов не намерен был больше разговаривать, задавать вопросы ему было бесполезно, и они с Оплачко молча просидели до возвращения Лещенко.
Старик вошёл, слегка запыхавшись, он сначала вошел, в потом уже спросил – можно ли войти, подошёл к Евдокимову и положил на стол книжку, обёрнутую в газету, как бережно обёртывают школьники свои буквари.
Оплачко тоже зашёл за стол и склонился над плечом Евдокимова, – Евдокимов с интересом раскрыл книжку и они вдвоём принялись листать это странное руководство, которое трудно найти теперь даже у букинистов.
Это была не очень толстая, но солидная на вид книжка, довольно большого формата, напечатанная на плотной, сероватой, похожей на картон бумаге, – называлась она «Могущество человека, книга тайноведения», ниже было напечатано изображение странного женского лица с острыми и тонкими чертами, – это было стилизованное изображение Изиды, богини древних египтян, особы, весьма почитаемой всякими мистиками и спиритуалистами, а ещё ниже было указано место и время издания – «Москва, 1917 г.»
– Видите? – спросил старик тоном, заранее отвергающим все возражения, тыкая заскорузлым жёлтым пальцем в обложку. – Напечатано в Москве и в 1917 году, в год нашей великой Октябрьской революции!
– Ну, это ещё ничего не значит, – заметил Евдокимов, после революции тоже печаталось немало ерунды. Важно, что тут по существу.
Существо книги было весьма удивительное и странное. Евдокимов и Оплачко с интересом просматривали страницу за страницей, таких книг им ещё не приходилось читать.
Прежде всего, в книге доказывалась, что помимо физической, существует нематериальная, непостижимая и недоступная разуму духовная жизнь, что существует Бог, который и управляет этой духовной жизнью, далее говорилось и о том, что некоторые люди, овладевшие тайными знаниями, с помощью потусторонних сил тоже могут управлять судьбами людей и силами природы, а затем приводились различные способы колдовства на пользу и во вред людям.
Чего тут только не было! Как продлить собственную жизнь и как умертвить врага, как привлечь к себе чьё-нибудь сердце и как отвратить чьё-либо сердце от себя, приводились рецепты любовных средств и рецепты, как избавиться от всевозможных болезней и как разбогатеть, было даже указано, как добиться успеха в рыбной ловле или заставить лошадь бежать в десять раз быстрее.
Например, для того, чтобы уничтожить врага рекомендовалось зарыть под воротами дома, где тот живёт, мертвую жабу или вбить в его ворота заговорённый гвоздь, в иных случаях при совершении колдовских обрядов полагалось пользоваться средствами, изготовленными из человеческого жира, или головы чёрного кота, предварительно накормленного человеческим мясом, приводились десятки средств для возбуждения любви, для того, чтобы лошадь бежала в десять раз быстрее, надо было произнести всего три слова: «Каспар, Мельхиор, Мерхизорд», а для того, чтобы избавиться от лихорадки, надо было пойти в лес, стать против осины и произнести – «осина, осина, возьми мою трясину, дай леготу», а для того, чтобы выигрывать в карты, рекомендовалось держать в кармане корень папоротника и во время игры приговаривать про себя – «всё мое, всё ко мне»…
– Н-да, – сказал Евдокимов, обращаясь к Лещенко. – Вы что же, верите во всё это?
– Как вам сказать, товарищ следователь, – замялся старик. – Кто её знает, но ведь книга же…
– Ну, какая же это книга? – возразил Оплачко. – Это…
Он не знал, что сказать.
– Учёная книга, – подсказал Лещенко. – Против этого не поспоришь, чтобы такую книгу написать надо большими знаниями обладать.
– Но ведь это же всё глупости, – сказал Евдокимов. – Делать свечки из человечьего жира или кормить мужа для усиления любви мозгом из левой ноги волка…
– А вот я вам докажу, что вы ошибаетесь, – возразил Лещенко. – Сами согласитесь с тем, что есть в этой книге.
Он взял книгу со стола, полистал и протянул обратно.
– Вот, почитайте, как избавиться от куриной слепоты ими достигнуть долголетия, – скажете, неправильно?
Евдокимов прочёл напечатанные в книге рецепты.
– Ну, что? – спросил Лещенко. – Неправильно?
Для того, чтобы излечиться от куриной слепоты рекомендовалось пить на ночь рыбий жир, а для продления жизни надо было изготовить сироп из мёда и подснежников и пить его чуть ли не литрами, каждый день.
– Пожалуй, правильно, – мёд или рыбий жир, это, конечно, полезно для здоровья, – согласился Евдокимов. – Но мёд это же не то, что жабу закопать.
– Разговор! – усмехнулся Лещенко. – Мёд и рыбий жир вы пробовали, вот вы и соглашаетесь, крыть нечем. А жабу вы закапывали? А попробуйте, закопайте и критикуйте, если ничего не получится.
Евдокимов вздохнул. Лещенко был прав, он требовал проверки своего утверждения посредством опыта, но не мог же Евдокимов в самом деле отыскивать себе врага и закапывать под его воротами жабу.
– Глупость не требует доказательств, – насмешливо произнёс Евдокимов. – Какую силу может иметь мёртвая жаба?
– Вот то-то оно и плохо, что все мы очень умные, – ответил Лещенко не без ехидства. – Это легче лёгкого считать глупостью всё, чего наша голова не достигла. Бога вот тоже уже сорок лет зовут глупостью, а он вот, вот он…
– Где? – быстро спросил Евдокимов.
– Бог-то? – спросил Лещенко. – В нас, в нас самих, только мы этого не замечаем.
Он за словом в карман не лез, этот старичок, у него на всё были готовы ответ, совет и привет.
– Да, кстати, – вдруг спросил Евдокимов старика. – Вы, говорят, большой мастак по рыбной ловле, у вас рыба клюёт, говорят, как ни у кого?
– А что? – спросил Лещенко. – Я больше раками занимаюсь, но и рыбу ловлю. Ничего, ловится.
– Значит, тоже по книжке?
Евдокимов полистал книгу.
– Вот, – прочёл он: – «Средство обогатиться рыбной ловлей». Наготовить шариков из крови чёрного козла, чеснока и дрожжей…
– На шарики, значит?
– Что – на шарики? – спросил старик.
– На шарики ловите? – спросил Евдокимов.