– Но позвольте, Иван Николаевич, – спросил Виктор. – В объявлении указан ваш телефон!
– А ты думаешь, что все тайные агенты – добрые знакомые и им известны телефоны друг друга? – возразил Пронин. – Они попадают в чужую страну не сразу, им приходится отыскивать друг друга по условным признакам, среди них есть начальники и подчиненные…
Телефон зазвонил снова.
– Да, продаю, – сказал Пронин. – Три тысячи!
– Ну, знаете! – засмеялся Виктор. – Вы такую цену заламываете, что у вас никто не купит.
– А мне и не надо, – сказал Пронин. – Тут дело не в цене.
Звонки раздавались почти непрерывно.
– Никогда бы не подумал, – сказал Виктор, – что в Москве столько желающих приобрести патефон!
– А город-то какой! – усмехнулся Пронин. – Тут, милый, черта в ступе продашь, а не то что патефон…
Телефон зазвонил опять.
– Что? – удивился Пронин. – Пуделя? Какого пуделя? – Он засмеялся и повернулся к Виктору. – Слышишь? Пуделя предлагают в обмен на патефон!.. Нет, – сказал он в трубку. – Я бы охотно поменялся, но только на добермана-пинчера…
Пронин давал любые объяснения, но заканчивал все разговоры как-то так, что отклонял желание покупателей зайти и взглянуть на патефон.
– Да! – откликнулся он чуть ли не на двадцатый звонок. – Да, продается. “His Masters Voice”, правильно. Три тысячи. Какие пластинки? – Пронин сразу посерьезнел. – Одну минуту… – Он рукой указал Виктору на пластинки. – Дай-ка… – Голос его даже пресекся от волнения. – Осторожнее! Упаси тебя боже разбить… Разные, – любезно сказал Пронин в трубку. – Заграничные пластинки. Джазы Эллингтона, Нобля, Гарри Роя, песенки Шевалье, Люсьенн Буайе…
– Не можете ли вы сказать мне названия? – попросил издалека мягкий и строгий мужской голос.
– Пожалуйста, – сказал Пронин и принялся читать названия: – “Chanson du printemps”, “The Golden Butterfly”, “Mood Indigo”, “Ton amour”, “The Blue Angels” (“Весенняя песня”, “Золотая бабочка”, “Голубые настроения”, “Твоя любовь”, “Голубой ангел”(англ. и франц.)
– Благодарю вас, – вежливо прервал его покупатель. – Когда вы разрешите к вам зайти?
– Да лучше сейчас, – сказал Пронин и назвал свой адрес.
– Ну вот, – сказал он, опуская трубку. – Подождем.
Виктор вдруг потерял самообладание.
– Иван Николаевич, – спросил он почему-то шепотом. – Сейчас…
– Не сейчас, а через час! – отрывисто сказал Пронин. – Держи, брат, себя в руках. На все звонки теперь отвечай: продан. Проводи Зайцева в соседнюю комнату, пусть он там посидит, пока не позовем. Ну а ты…
Пронин помолчал, испытывая терпение Виктора.
– Ну а ты посиди в кухне. Когда покупатель пройдет ко мне, прошу тебя находиться в прихожей. Думаю, это излишняя мера предосторожности, но, на всякий случай… Понятно?
Глава 16. Ещё один покупатель
Покупатель явился раньше чем через полчаса. Пронин сам вышел на звонок, открыл дверь и впустил посетителя. Это был немолодой мужчина, высокий и рослый, с узким интеллигентным лицом, внимательными серыми глазами, тщательно выбритый, одетый в недорогой, старательно отутюженный синий костюм.
Он неторопливо вошел в прихожую, снял черную фетровую шляпу и сдержанно спросил:
– Вы – гражданин Пронин?
– Он самый, – подтвердил Иван Николаевич. – Вы относительно патефона?
– Да, я хотел бы взглянуть, – сказал посетитель.
– Проходите, пожалуйста…
Пронин провел посетителя в кабинет и закрыл за собой дверь.
– Вы сказали, что у вас есть блюз “The Blue Angels”, – сказал посетитель, не подходя к патефону. – Я хотел бы прослушать эту пластинку.
– Садитесь, прошу вас, – ответил Пронин. – Сейчас заведу.
Посетитель сел, Пронин отыскал пластинку и завел патефон. Тягучая томная мелодия полилась из-под иголки. Посетитель равнодушно смотрел в окно. Внизу дрожали электрические огни, глухо журчала улица. Певец допел песенку, жалобно протянул последнюю ноту саксофон, шепелявый голос сказал несколько заключительных слов, и вдруг произошла перемена. Посетитель уже не смотрел больше равнодушными глазами в окно и ничего не спрашивал о пластинках. Он встал, выпрямился, фигура его сразу приобрела военную выправку.
– Я слушаю вас, – негромко и четко произнес он, выжидательно глядя на Пронина.
– Да, у меня есть к вам дело, – сказал Пронин, тоже меняя тон. В голосе Ивана Николаевича зазвенели металлические нотки.
– В прошлый раз… – не совсем уверенно произнес посетитель, как бы прося у Пронина разъяснения, – мне дал поручение…
– Да… – перебил его Пронин. – Обстоятельства несколько изменились.
– Хорошо, – равнодушно сказал посетитель. – Я вас слушаю.
– У меня есть к вам несколько вопросов, господин Денн, – сказал Пронин. – Материалы у вас с собой?
– Да, – ответил тот. – Я предполагал, что их у меня попросят.
– Давайте.
Посетитель быстрым движением достал из внутреннего кармана пиджака сверток с бумагами и протянул его Пронину.
– Благодарю, – сказал Пронин и Положил сверток в ящик стола.
– Как вас зовут в Москве? – спросил Пронин.
Посетитель проявил некоторое колебание:
– Необходимо ли мне…
Пронин кивнул на патефон:
– Вы – слышали?
Посетитель сжал губы.
– Да, – ответил он. – Меня зовут Малинин. Кузьма Александрович Малинин.
Он замолчал.
– Мне нужно все, – сказал Пронин.
– Я бухгалтер строительной конторы, – сказал посетитель. – Это все.
– Оружие у вас при себе? – спросил Пронин.
Посетитель слегка улыбнулся:
– Конечно.
– Ну что ж, господин Денн, теперь я вас арестую, – все так же спокойно и негромко произнес Пронин. – Надеюсь, вы не будете сопротивляться?
– Нет, не буду. – Господин Денн слегка улыбнулся. – Если вы собрались меня арестовать, у вас за дверями, вероятно, сидит целая рота?
– Вы не ошиблись, – сказал Пронин и позвал: – Товарищ Железнов!
Господин Денн внезапно побледнел и даже пригнулся. Он вдруг понял, что это не шутка. Очень ловко и быстро сунул он руку в карман, и уже в кармане щелкнул взведенный курок…
Но Виктор появился мгновенно, точно волшебный дух, вызванный магическим заклинанием. Он сдавил руку посетителя, лицо у того покривилось от боли, и он отпустил револьвер.
– Держите, Иван Николаевич, – сказал Виктор, передавая револьвер Пронину.
Это было превосходное оружие, такое же точное и выверенное, как хорошие часы.
– Это все? – спросил Пронин.
Виктор показал Пронину кастет.
– Немного, – Пронин нахмурился. – Но в умелых руках…
Он с недоброй усмешкой посмотрел на Денна:
– Попросите Зайцева, – приказал Пронин Виктору. – И вызовите дежурных сотрудников.
Зайцев вошел. Он был бледен от волнения.
– Не приходилось ли вам встречаться с этим господином? – спросил Пронин.
У Зайцева задергалась щека. Перед ним стоял убийца Володи Сливинского. Он не мог сразу заговорить. Он посмотрел в сторону.
– Да, я помню этого господина, – ответил он необыкновенно звонким голосом. – Он ехал вместе с нами в Москву. Он находился в том же вагоне…
Голос его внезапно сорвался.
– Я так и думал, – сказал Пронин. – Господин Денн знал, где находится завод, и выехал инженерам навстречу. Но в вагоне чертежи похитить не удалось. Господин Денн воспользовался первым благоприятным моментом…
Резкий звонок опять прервал Пронина.
– Это за вами, господин Денн, – объяснил Пронин. – Нам придется проститься. Поговорим завтра. Прошу вас!
– Вряд ли вам удастся много от меня узнать! – насмешливо ответил тот Пронину. – Мне только очень грустно, потому что я впервые встречаю в нашем ведомстве предателя.
– О нет, я не хочу вас огорчать, господин Денн, – любезно ответил Иван Николаевич. – Предательство не имело здесь места, мы обошлись собственными силами.
Глава 17. Вопросы и ответы
– Теперь, когда мы опять остались втроем, и перед тем, как откупорить обещанную бутылку кахетинского, – сказал Иван Николаевич, – я могу коротко ответить на некоторые “почему”.
Виктор влюбленными глазами смотрел на такое милое, усталое и доброе лицо Пронина. Сколько лет работают они вместе, и до сих пор Виктор не отвык удивляться остроумным решениям Пронина. Иногда кажется, думал Виктор, мысль этого человека тлеет где-то далеко под спудом, начинаешь даже раздражаться и сетовать на него за неподвижность мысли и медлительность в действиях, как внезапно, на глазах у всех, умно и просто решит он сложнейшую задачу! Пронин умен, смел, настойчив и, кроме всего этого, удивительно талантлив, хотя редко кто эту талантливость замечает, так естествен и скромен он в своей работе.
Зайцев – тот просто не мог еще разобраться во всем происшедшем. Обилие стремительно, нахлынувших на него чувств и впечатлений и ощущение сложности событий подавили его. Молодой инженер, работающий на заводе в глухой провинции и одиноко проводивший свои вечера над безмолвными чертежами, вдруг очутился в центре жестоких и удивительных событий. Мог ли он, Костя Зайцев, предположить, что станет невольной причиной таких происшествий…
– Оказывается, в жизни бывают задачи посложнее, чем в математике, – сказал Зайцев и не договорил.
Большей похвалы сказать он не мог.
Пронин открыл окно, и весенний вечерний ветерок точно вымел следы только что находившихся здесь людей. Шум Москвы: и голоса тысяч прохожих, и басистое ворчанье автомобильных сирен, и отдаленное дребезжанье трамваев, и звонкий смех девушек, и цоканье лошадиных копыт, и старческое нуканье появившегося откуда-то извозчика – поднимался вверх и сливался в стройную мелодию большого города.
Иван Николаевич выглянул в окно.
– Сколько огней, и внизу, и вверху, – задумчиво сказал он. – Почему это в городе мы никогда не смотрим на звезды?
Он повернулся спиной к окну и посмотрел на Виктора.
– Ты, конечно, без вопросов не обойдешься?
Виктор утвердительно кивнул.
– Собственно говоря, у меня есть всего лишь одно “почему”, – ответил он. – Кто был человек в зеленом пальто?