Не прошло и трех минут, как Ветров и четверо из его маленького отряда осторожно вошли в палатку. Майор включил фонарик и, направляя его луч поверх голов, чтобы свет не резал глаза, осмотрелся. Все восемь арабов спали крепко. Ветров держал спящих под прицелом, а остальные, разбившись на две пары, быстро заткнули рты двоим крайним бандитам, защелкнули на руках наручники, только один из них, находясь в глубоком сне, негромко промычал, но не проснулся. Не мешкая, продолжили работу. Вдруг один из спящих, когда ему начали клеить скотчем рот и надевать наручники, неожиданно вскрикнул. Магомед молниеносно нанес ему мощный удар в челюсть, и тот отключился. Вскоре четверо арабов были обезврежены. Ветров приказал Севруку и еще троим доставить их к месту, где находятся ишаки:
— Запеленайте их, как младенцев, чтобы не могли пошевелиться, и возвращайтесь быстро сюда.
Через минуту Ветров остался один с четырьмя спящими террористами. В палатку заглянул Сенько:
— Командир, ты что, один?
— Давай, Андрей, помоги, — и они быстро надели наручники еще на одного араба. Только успели наклеить на его рот скотч, как он проснулся, и его расширенные глаза с недоумением уставились на незнакомца.
— Ну что смотришь, как солдат на вошь? Что, живого российского офицера не видел? — куражась, произнес Ветров. В этот момент араб вдруг замычал, да так громко, что его было слышно не только в палатке, но и за ее пределами. От его мычания зашевелились двое лежавших рядом. Один из них открыл глаза и, потянувшись, вдруг уставился на Ветрова и Сенько:
— Вы кто? — спросил он по-чеченски.
— Вопросы будем задавать мы! — тихо, но четко ответил Ветров и направил на араба автомат. — Не двигаться!
Бандит замер, с ужасом уставившись на автомат.
— А ну повернись вниз лицом!
Араб выполнил требование.
— Руки за спину! — снова потребовал Ветров и с удовольствием защелкнул на его руках наручники, а затем перевернул его и заклеил ему рот скотчем.
— Порядок! — удовлетворенно произнес он, вставая. И вдруг тишину разорвал дикий, истошный крик. Это спавший в правом углу араб проснулся и заорал. Сенько бросился к нему, нанес удар кулаком в челюсть. Араб оказался в нокауте.
— Андрей, заткни ему пасть и надень наручники!
Сенько начал выполнять приказ, и в этот момент снаружи послышались встревоженные голоса и тут же — легкий металлический щелчок. Ветров и Сенько поняли: это Лавров ведет огонь из автомата с глушителем. Не мешкая, они набросились на последнего спящего террориста и, не давая ему опомниться, надели наручники и заклеили рот. В палатку вбежали Севрук и остальные трое членов их группы. Севрук начал докладывать, что все четверо бандитов уже связаны и лежат на земле, но Роман прервал капитана и приказал доставить туда же остальную четверку, двое из которых могли передвигаться сами, а двоих нокаутированных пришлось нести на руках. Ветров и Севрук бросились к Сенько. Капитан держал под прицелом палатки, возле одной из них на земле лежали трое бандитов. Сенько пояснил:
— Они на крик выскочили, пришлось открыть огонь.
— Молодец! — похвалил Ветров и тут же вскинул автомат и дал короткую очередь. Это выскочил из соседней палатки еще один дух. Ветров посмотрел на друзей:
— Всем быстро укрыться за валуны или большие деревья! Через двадцать секунд взрываю!
Они отбежали на несколько десятков шагов и укрылись: кто за большой осколок скалы, кто за толстый ствол дерева.
Из крайней палатки вышли трое. Один из них спросил:
— Что за шум? Где охрана?
Лавров дал длинную очередь, и оба бандита упали. Ветров откинул предохранительную крышку:
— Берегись, ребята! Взрываю!!!
Через секунду ночную темень распороли яркие вспышки, тишину всколыхнул мощный взрыв. В воздух взлетели палатки и находившиеся в них террористы. Выждав, пока прекратят падать осколки скал, комья земли, все вышли из укрытия и стали осматривать то, что осталось от стоянки. Ветров приказал Севруку, Магомеду, Лаврову и Нестерову готовить ишаков в дорогу, а сам вместе с Муратом и Сенько продолжил осмотр. Из всех палаток уцелела только одна. Та, в которой до взрыва находились арабы. Она, правда, была унесена взрывной волной метров на пятнадцать, но ее вполне можно было использовать. От взрыва чудом не пострадали двадцать девять автоматов, четыре пистолета, много патронов, гранат и даже три мобильные радиостанции и один спутниковый телефонный аппарат. У погибших обнаружили несколько уцелевших карт, документов, а в отброшенной взрывами палатке — еще три мобильные радиостанции, три спутниковых телефона, оружие, две карты, документы и даже коды для переговоров. Ветров собрал всю свою группу.
— Надо посоветоваться, друзья, — негромко начал он. — Придется тащить много оружия, боеприпасов, документов и прочего. Считаю, что место происшествия надо осмотреть при дневном освещении, не исключено, что можно будет обнаружить немало интересного.
— Да и пленных допросить следовало бы, — задумчиво произнес Севрук, — кто знает, может, по их показаниям надо будет что-то предпринять в этом районе.
— Тем более эта группа совершила нападение на какой-то аул, который расположен, наверное, недалеко, — поддержал капитан Сенько.
Посовещавшись, приняли решение остаться до утра на месте.
Ветров связался с центром. Несмотря на то что был уже второй час ночи, с ним провел переговоры комбриг. Выслушав майора, полковник Ивняк приказал:
— Обеспечьте безопасность своей стоянки и будьте на связи постоянно. Утром будем у вас.
Закончив радиопереговоры, Ветров отдал необходимые распоряжения.
Глава 47. Зареченск
Игнат, он же Васнецов Василий Кириллович, был доволен. Еще бы! Устроившись в колонию строгого режима, где сидели люди, совершившие самые страшные в России преступления, он получил к каждому из них практически свободный доступ. Не теряя времени, Василий вместе с Залиной, которую заместитель начальника колонии Постников устроил в колонию почти одновременно с ним, разработали план и сразу же приступили к его осуществлению. Василий доставил в медчасть, где работала Залина, фотоаппарат, пару мужских рубашек и галстуков. Каждый из террористов, готовившихся совершить побег, предварительно побрившись, фотографировался для паспорта. Ровно за неделю все пятьдесят пять кандидатов на свободу были сфотографированы, и после этого за дело взялась Антонина Петровна Сергейчик. Как начальник отделения паспортно-визовой службы крупного районного отдела внутренних дел, в силу служебных обязанностей все чистые бланки паспортов она хранила у себя в сейфе. Печати и штампы также хранились у нее. Правда, была одна сложность — Антонина не могла работать на аппарате, который заполнял паспортные бланки необходимым текстом. Сергейчик стала начальником отделения недавно, но, работая простым инспектором, неплохо изучила сотрудниц. Тщательно обдумав план, она решила сделать ставку на тридцатипятилетнюю Марину Соловьеву. Капитан милиции была в разводе, причем муж ушел от нее после того, как, возвратившись неожиданно из командировки домой, застал жену с любовником прямо в постели. Марина воспитывала девятилетнего сына. Часто любовников находила среди тех, кто обращался в службу за получением паспорта, визы или по вопросу прописки. Сергейчик предложила Василию подобрать симпатичного мужчину и познакомить его с Соловьевой. Надо отдать должное Сергейчик, она внесла предложение Игнату-Васнецову сразу же, как тот вместе с Залиной приступил к фотографированию будущих беглецов. Василий остановил свой выбор на одном из четверых, доставивших в Зареченск опасный груз. Им оказался Владимир Некляев. Выше среднего роста, темноволосый, с правильными чертами лица, с неплохо подвешенным языком, мог быстро сочинить небольшой стишок, ему уговорить любую женщину, не то что любвеобильную Соловьеву, не составляло труда. Срочно приодели, разработали легенду, и тот явился к Соловьевой как раз перед обедом. Как только он начал входить в кабинет Соловьевой, его одернула старший лейтенант:
— Одну минуточку, гражданин, — окликнула его Сергейчик, — вы подождите немного, пока я переговорю с Мариной Сергеевной.
— Да, но сейчас наступит обед, а ждать я не могу… — нерешительно произнес Леонид.
— Не волнуйтесь, Марина Сергеевна примет вас, — успокоила его Сергейчик. Этот разговор происходил при раскрытых дверях и Соловьева конечно же все хорошо слышала. Сергейчик вошла в кабинет, закрыв плотно дверь, и протянула Соловьевой печать:
— Марина, меня часика два после обеда не будет, возьми печать, пусть у тебя побудет, вдруг срочно понадобится.
— Хорошо, Антонина Петровна. — Марина взяла печать и небрежно сунула ее в выдвижной ящик.
— Я пошла, ты прими этого симпатягу, потом уж иди на обед. Можешь на полчасика задержаться.
— Хорошо, пусть войдет.
В кабинет вошел Леонид, присел на приставной стул и начал излагать свою проблему. Оказалось, что посетителю понадобилось только выяснить, как ему прописаться в Зареченске. Выясняя, кто он и откуда прибыл, Соловьева заинтересованно посматривала на посетителя. Тот видел: клюнула и, получив разъяснения, вытащил из кармана шикарной куртки флакон французских духов, встал, бесцеремонно чуть приоткрыл выдвижной ящик, сунул туда сувенир:
— Спасибо вам. Спасибо, эти благоухания я хотел подарить одной знакомой, но, поверьте одинокому мужчине, будучи сражен вашим гостеприимством, передумал.
И, не давая ей опомниться, продолжил:
— Как я понял, вы сейчас пойдете на обед. Если не возражаете, я подожду вас, а вы мне покажете, как проехать на левый берег.
— Нет проблем, — с готовностью ответила Соловьева и поспешно встала. — Пойдемте, покажу.
Они вышли на улицу, и капитан милиции увидела, что незнакомца дожидается шикарный «мерседес». Пояснив, как ему проехать в нужный район, она дождалась, пока он сядет в машину. Глядя с улыбкой на удаляющийся «мерседес», она обратила внимание на то, что на машине отсутствует номерной знак.