— Командир, что тебя развеселило? — с любопытством спросил Касьян Горохов, развертывая конфету. — Хочешь, угощу?
— Спасибо. Когда-нибудь расскажу! — Олег Белов взял штурвал. В первых полетах, наверное, подобные мысли беспокоили Ачкасова и Нецветаева, пока они не поумнели. Придет и для него время знаний и возмужания. — Ищи тракторную гусеницу.
— Их здесь не сотни. Одну найдем!
— От гусеницы поворот, Кочин так объяснил. По прямой топать еще пятьдесят километров. Буровая Р-23.
— Пятьдесят километров, — сразу согласился Касьян Горохов и, словно проверяя самого себя, заглянул в карту. — Пятьдесят километров.
— На Р-23 выгружаем груз, — командир вертолета повторял полетное задание. — А там грузим превентор.
— Превентор. Олег, разобрался с чем его едят?
— Кочин объяснил. Задвижка. В печке держит тепло, а здесь нефть и газ.
— Превентор-задвижка! — охотно подтвердил Вась-Вась, встревая в разговор. Он облетал с Ачкасовым не одну буровую, безошибочно определял разные трубы, ключи и запасные части.
Гусеницу трактора нашли по нарезанным следам. Колеи залились водой и блестели на солнце, как накатанные рельсы железной дороги.
Показалась буровая вышка. На зелени травы рыжие от ржавчины трубы казались шкурой медведя. Вокруг буровой разбросаны балки, емкости, контейнеры с цементом.
Площадка для посадки вертолета была обозначена по углам красными флажками.
— Встречают флагами расцвечивания, — обрадовался Вась-Вась и заулыбался. — Не придется мне бегать с ломом. Соображают мужики.
— Насиделись без продуктов, стали соображать! — протянул Касьян Горохов. — Мы — ковер-самолет. Прочитал я накладную. Слюнки потекли: пряники трех сортов, ящики с конфетами, карамель и шоколад, мясо двух сортов, колбаса, сыры. А потом бакалейные товары: макароны, рожки и вермишель…
— Должен быть запас, — авторитетно заявил Олег Белов. — Задурит погода, чем кормить людей? Здесь не город. В гастроном не сбегаешь с авоськой. Один медведь лапу сосет, да и то, говорят, бурый. Все, кончай баланду, садимся!
Не успели колеса вертолета коснуться земли, как подбежал черноволосый крепыш с квадратными плечами гиревика, в тельняшке и с нескрываемым нетерпением и любопытством уставился на дверь.
Олег Белов спрыгнул на землю.
— Новый командир? — спросил крепыш с любопытством, внимательно изучая летчика. — Буровой мастер Александр. Фамилию не называю, возможно, наслышались. Знаменит мои батя. Дедом его зовут в экспедиции. А я, так сказать, младший сын Деда, — протянул широкопалую руку с короткими пальцами.
— Олег Белов, командир вертолета!
— У нашей поварихи зуб разболелся, — сказал Александр. — Хотел сам вырвать, не удалось. Забросьте девушку на «Горку».
— Сделаем.
Олег Белов вдоволь наговорился с новым знакомым. Он удивил его добродушием и откровенностью. Оказалось, Александр одних с ним лет. Он рассказал о жене, отце, матери и сестре. Сообщил тюменский адрес и приглашал к себе в гости.
— Идемте, я угощу вас пирожками, — Александр тащил за собой летчиков. — На «Горке» таких не пекут. По секрету скажу: повариху украл из ресторана. Это раз. Второе: мимо «Горки» оленей не каслают. А нам повезло. В мясе не нуждаемся!
Первую половину задания выполнили. Вась-Вась обмотал превентор тросом. Олег Белов начал поднимать вертолет. Трос тянулся, и летчик почувствовал удар. Он чуть опустил машину и послал ее снова вверх, вырывая тяжелый превентор. Круглое зеркало под ногами помогало смотреть за землей. Еще один рывок, и стальная тумба закачалась на тросе под вертолетом.
— Порядок! — Олег Белов вытер носовым платком пот со лба. Беспокойными молоточками стучало в голове: до буровой Р-25 семьдесят пять километров. Семьдесят пять километров тащить превентор на подвесе!
Вертолет вышел к морю. Извилистая линия берега четко вычерчена черной тушью. Неожиданно налетел резкий ветер, и тяжелая поковка со стопорным колесом под вертолетом заходила из стороны в сторону, раскачиваясь, как язык огромного колокола.
— Мудрит с погодой «Дунь-Дунь», — хмуро бросил Касьян Горохов. — Нам еще снежного заряда недоставало.
Но командир вертолета и Вась-Вась не вступали в разговор. Надо принимать решение, но Олег Белов медлил. Не поинтересовался, как оказалась гусеница болотного трактора в тундре около буровой. Может быть, ее сбросил командир вертолета в непогоду? Не доставил по назначению. На буровой ждут превентор, но он имеет полное право его сбросить. Никто не посмеет обвинить его в трусости. Поступит согласно наставлению по производству полетами. Вспомнил главного инженера Кочина. Лохматя волосы, он говорил: «Белов, у меня зарез на буровой, выручай!» Вот тебе и выручка!
— Командир, надо класть груз! — голос Касьяна Горохова дрожал. Он боязливо посматривал в свое круглое зеркало. Лицо побледнело, скулы заострились. — Командир, идем на трясучем режиме.
— Знаю.
— Трясучий режим, — подтвердил Вась-Вась и выразительно показал глазами на приборы.
Олег Белов крепче сжал зубы. За спиной он чувствовал напряженный взгляд бортмеханика, сбоку видел испуганное лицо второго пилота.
Вертолет раскачивался все сильней и сильней. Еще один резкий порыв ветра, и Ми-8 опрокинется на спину. Вспомнилось свое родное Черное море, походы на шлюпках. Надо идти на волну. Ставить лодку боком нельзя, опрокинет. Но как в воздухе ему отыскать гребень? Какой гребень? Что за чушь! Надо отдать приказание, и бортмеханик сбросит груз. Но против такого решения восставало его сознание: превентор ждали на буровой. Кочин верил в экипаж, умолял: «Белов, у меня зарез на буровой, выручай!» Снизил машину к земле. Ветер не сдавался, заваливал траву и гибкие ветки кустарников.
Бортмеханик положил горячую руку на плечо командира вертолета, ожидая приказания.
Олег Белов старался представить, как на его месте поступил бы командир эскадрильи Ачкасов. Хотел спросить у бортмеханика, но язык словно прилип к гортани. Закинул руку на плечо и пожал пальцы Вась-Васю. «Приказ бортмеханика понял, но хочу еще немного пройти. Может быть все обойдется!»
Вась-Вась еще крепче сжал пальцами плечо.
— Не могу, — с трудом выдавил Олег Белов, словно извинялся в своей слабости, чувствуя каждой клеткой тела страшные удары ветра. Машина вздрагивала, жалобно стонали шпангоуты и все крепления. — Не могу!
— Березкин настаивает. Надо швырнуть превентор! — передал по СПУ Касьян Горохов. — Гробанемся!
— Без превентора не пустят на буровую.
— Везем любимого. Ни бросить, ни расстаться до гробовой доски, — недовольно сказал второй пилот. Его бледное лицо немного порозовело, и даже голос звучал уже увереннее без дрожи.
— Да, верность превентору до гроба, — сказал Олег Белов. — Сколько нам топать еще на трясучем режиме?
С ливневыми дождями он успел познакомиться, пришлось испытать силу ветра. Какие бывают ветры? Шквальный, пожалуй, этот. Есть ураганный. Наверное, встреча с ним еще впереди!
— Командир, осталось двадцать пять километров. Двадцать пять километров на трясучем режиме.
— Спасибо! — Олег Белов чувствовал, что вспотел. К ладоням приклеились кожаные перчатки. По-прежнему он ощущал за спиной напряженный взгляд бортмеханика. При резких и сильных ударах ветра Вась-Вась сжимал пальцами плечо. И неожиданно он запел, не слыша собственного голоса:
— «Умирать нам рановато, ждут нас дома большие дела!» Касьян, три нос по ходу. Здорово помогает. Инструктор в училище так говорил!
— Тру, не помогает! — Сильнее надо!
— Буровая! — наклоняясь к уху командира вертолета, закричал Вась-Вась и сильно сдавил пальцами плечо. — Хлопцы, буровая!
Олег Белов увидел буровую вышку. Она стояла крепко, упираясь стойками в землю. Он встречал буровые, и эта новая ничем не отличалась от первой на Р-23, но после пережитого полета, который еще не кончился, показалась ему удивительно красивой и особенно желанной. По развевающемуся красному флажку определил направление ветра. Осторожно направил вертолет к земле. Сейчас он не выпускал из глаз маленькое круглое зеркало, то теряя раскачивающуюся тяжелую тумбу, то снова ее ловя. Ему стоило огромного напряжения удержать машину в вертикальном положении.
Стальной кряж чиркнул по земле, оставляя глубокую царапину.
— Кладем груз! — облегченно сказал Олег Белов.
Освобожденный от троса, превентор ткнулся в болотистую почву, пробил ее до вечной мерзлоты, выкрашивая лед, разбрызгивая во все стороны жидкую грязь.
Командир с облегчением оторвал легкую машину от земли, чувствуя, как по-другому, согласованно, запели турбины и легко завертелся огромный винт. Без напоминания знал, что до Р-19 двадцать пять минут полета. Не хотелось вспоминать о напряженных минутах, трясучем режиме.
Ветер не стал тише, но он уже не представлял для летчиков страшной угрозы. Приятно отдохнуть от пережитого напряжения. Олег Белов снова смотрел на землю, старался отыскать песцов. А несколько минут назад для него существовали лишь одни приборы, круглое зеркало и опасный груз.
Тундра не менялась. Впереди светились одни расплесканные озера. Вода подступала к краям плоских берегов, не переливаясь и не выплескиваясь, как из глубоких чайных блюдец. Зеленела трава и серыми пятнами тянулись полосы ягеля.
Буровая вышка Р-19 выросла сразу, и, быть может, оттого, что вертолет шел низко, она показалась непомерно высокой. Поразил строгий порядок и большое число балков. Все выкрашены масляной краской в три цвета — желтый, красный и синий.
Олег Белов подумал, что неизвестный буровой мастер выкрасил балки с особой заботой о них, летчиках. И ему захотелось с ним познакомиться, крепко пожать руку за товарищескую заботу.
— Садимся! — сказал командир вертолета.
Вертолет мягко опустился на землю. Касьян Горохов выключил движки, лопасти последний раз описали круг и остановились. Упали к земле, как сломанные стебли цветков.
Олег Белов с удивлением смотрел в сторону балков. Вертолет не встречали, как будто около станка не было ни одного человека. А буровая работала, слышались свист авиационных двигателей, грохот решет шаровой мельницы и квакающие звуки компрессоров.