Он вдруг помрачнел и снова серьезно сказал:
– Я боюсь, что ей достанется, что он как-то навредит ей. Надо сходить завтра…
– С ума сошел! – Нина нахмурилась. – Да если он увидит тебя еще раз, он из вас двоих всю душу вытрясет. Не подставляй ее.
Даня упрямился и все говорил, что не простит себе, если не убедится, что с ней все в порядке, когда его телефон брякнул. Даня полез за ним в карман.
«Я прошу тебя, не появляйся пока у меня. Он в бешенстве. Перевернул всю мебель. Я знаю, о чем ты думаешь, но он меня не тронул… Пожалуйста, побудь в безопасности. Я напишу, когда все уляжется», – зачитал он вслух.
Нина не поверила заверениям девушки, что он не тронул ее, но сердце сжалось, ей казалось, что Настя поступила очень благородно, стараясь защитить Даню. Видимо, Даня тоже прочитал все между строк, поэтому сжал телефон изо всех сил и сказал:
– Плевать! Хоть издалека посмотрю, что она жива и ничего он с ней не сделал!
Когда Туся забинтовала ему ногу, он попытался встать, но безуспешно.
– Тебе минимум пару дней лежать, пока боль не пройдет. У тебя тут все почти до кости, – сказала она.
Нина смотрела на друга и думала: что, если зря они считали Данины походы очередной авантюрой? Что, если он наконец повзрослел, как и его чувства?
На следующий день пекло так, как будто жили они у самого экватора.
– Даже в бассейне вода уже вскипела! Пойдемте на речку, – предложил Ваня.
Даню оставили дома.
– Как он? – спросила Нина, когда Туся одна вышла на улицу с пледом в руках.
– Всю ночь, говорит, нога ныла, сейчас я ему обезболивающую таблетку дала. Спит…
На песчаном берегу речки уже почти не было места. Все дачники и деревенские решили быть ближе к воде на случай, если вдруг начнет плавиться земля.
Нина помогла Тусе расстелить огромный плед, потом скинула платье и убежала к воде. Ледяная! Ноги сразу же покрылись мурашками.
– Вот за что люблю незамкнутые водоемы, – сказал Ваня, останавливаясь рядом, – свежесть! Настоящая свежесть.
Нина пригнулась и обрызгала его. Промокла и сама.
Она быстро окунулась прямо с головой. Наплевать, что волосы сегодня легли очень удачно, что вода не идеально чистая… Главное, что тело наконец перестало изнывать от жары и ощутило блаженную прохладу.
– Слушай, может, ты поговоришь с Данькой, – сказала Нина, когда они оба плавали на спине, – ну чтобы он не лез больше туда… Сам понимаешь, опасно и как-то даже грязно, что ли…
– Понимаю, – ответил Ваня, – только я и его понимаю. Он же хочет убедиться, что с девушкой все хорошо, особенно если есть повод полагать… В общем, я бы так же поступил. Так что вряд ли я отговорю его, хотя поговорю, конечно…
Нина коснулась ногами дна, провела ладонями по глазам и огляделась, выбирая, куда плыть дальше. Вдруг внимание ее привлекла маленькая Тусина фигурка на берегу. Она была не одна. Рядом с ней крутились какие-то парни. Нина прищурилась. Точно не из дачного поселка, она их никогда там не видела. Один из них вдруг убрал прядь Тусиных волос за ухо и что-то, смеясь, сказал, а она, Туся, вся напряглась (Нина хорошо знала подругу) и стала оглядываться по сторонам, приложив ладонь к уху.
– Вань, – Нина коснулась мокрого плеча друга, – там, кажется, у Туси какие-то проблемы…
Ваня посмотрел в ту же сторону, что и Нина, и быстро поплыл к берегу. Нина пыталась не отставать, но куда там… Ваня всегда плавал лучше их всех, как настоящий спортсмен, хотя от спорта был далек.
Когда она добралась до друзей, Туся стояла за Ваниной спиной испуганная, а парни нахально посмеивались.
– Да что такого-то, подумаешь… Так уж и пошутить немного нельзя!
– Над собой пошути, – сказал Ваня.
Нина удивилась. Спокойный, замкнутый Ваня, который всегда вел себя рассудительнее и сдержаннее всех, сейчас сжимал кулаки и едва сдерживал себя, чтобы не пустить их в ход.
– Ладно, сам возись с ней, если хочешь. Она все равно глухая.
И они развернулись, чтобы уйти. Ваня почти кинулся на того, кто сказал последнюю фразу, но Туся вовремя положила ладошку ему на плечо и сжала другой рукой предплечье.
– Не надо, – тихо сказала она. – Не связывайся. Пожалуйста, не связывайся…
Ваня нехотя кивнул и глубоко вздохнул, переводя взгляд на реку. Туся опустилась на плед, обвила руками колени и положила на них голову. Нина осторожно присела рядом и пробежала пальцами по Тусиной руке. Когда та посмотрела на нее, Нина ласково улыбнулась и тихо попросила:
– Не бери в голову. Слышишь, не бери.
– Ну правду ведь сказали… Они подошли, видимо, мяч попросили кинуть, а я… – она вздохнула, чтобы сдержать слезы, – ты же знаешь, что в толпе… тут и люди шумят, и природа шумит… я не всегда могу… В общем, они подошли, сначала пытались заигрывать, но совсем не приятно, а грязно и обидно… потом начали спрашивать, почему я мячик им не кинула, развалилась бы, что ли… А потом он спросил, что у меня в ухе… Я как-то забыла, Нина, отвыкла… отвыкла, что кто-то еще может так…
Ваня присел рядом и заправил прядь Тусиных волос за ухо, как это раньше сделал тот парень, но сейчас Туся не сжалась, а, наоборот, посмотрела на Ваню блестящими от слез глазами с такими восхищением и благодарностью, что Нине стало неловко быть свидетелем этого взгляда. Так, наверно, верующие в церкви смотрят на иконы, благодаря Бога.
– Они подонки, – сказал Ваня серьезно. – И их гораздо меньше, чем нормальных людей. К сожалению, тебе посчастливилось столкнуться с худшими представителями нашего вида, но, поверь мне, ты редко будешь слышать такие вещи, может быть, это был последний раз. Хороших людей куда больше, Туся. Хороших людей больше, – еще раз повторил он и улыбнулся.
Уголки Тусиных губ дернулись вверх, и она едва заметно кивнула.
Нина вдруг подумала, что, наверно, не стоило ей сейчас быть здесь. Она четко ощутила, что нужно было оставить их вдвоем, и тогда Ваня сказал бы совсем другие слова.
Глава тринадцатая
Нина проснулась и потянулась. Не вставая с кровати, она оглядела комнату, зевая. На полу играли солнечные лучи. Ажурная занавеска немного покачивалась от теплого ветерка. Пели птицы. На подоконнике, свернувшись калачиком, спала кошка.
Летнее утро было в самом расцвете.
Нина еще раз потянулась и откинула одеяло.
После завтрака бабушка сказала:
– Пока еще хорошо, не жарко. Возьми плед, почитай под яблоней, я тебе черешни в тарелку положу.
Ранним утром на улице было свежо, хотя солнце уже припекало. День будет жарким.
Джин бежал рядом с Ниной до самой яблони в глубине участка. Под богатой листвой, создающей облако тени на газоне, Нина расстелила свой плед, поставила вазочку с черешней, бросила небольшую подушку, стянула туфли и устроилась удобно, блаженно вздохнув. Джин разлегся рядом и подставил хозяйке темный животик. Нина улыбнулась.
Вдоволь наласкавшись с собакой, она открыла книгу. Пение птиц, шум листвы над головой, легкий ветер, тревожащий пряди у лица, – все это действовало на Нину так успокаивающе, что глаза ее снова стали слипаться, а книга то и дело выпадала из расслабленных рук на грудь.
Так, в полудреме, пытаясь изредка читать книгу хотя бы одним глазом, провела она все утро, до обеда.
Вдруг сквозь легкий сон Нина услышала, как зашуршала земля под колесами машины. Нина лениво решила, что это не к ним, потому что дедушка вернется только вечером.
Еще через некоторое время что-то пощекотало нос.
Нина приоткрыла один глаз. Папа сидел перед ней на корточках и водил по лицу травинкой.
– Привет, малышка моя, – тихо сказал он и улыбнулся. – Блаженно бездельничаешь?
Нина услышала, как бабушка крикнула в доме:
– Боже мой! Оленька! Какой сюрприз, почему не предупредили, обед еще не готов…
Нина сонно улыбнулась, толком не разлепив глаза.
– Вы приехали? – промямлила она.
– В городе жара, ты не представляешь какая. У твоей мамы голова всю неделю раскалывалась, и мы решили махнуть к вам, сюда…
– Надолго?
– На выходные, буквально завтра уже уедем.
Нина удивилась, как иначе идет время у бабушки с дедушкой. Во время учебного года она всегда четко помнила, какой конкретно сегодня день недели, чтобы понимать, сколько еще ждать выходных, но стоило ей приехать сюда, к друзьям, к соснам и речке, как неделя перестала существовать и осталась просто жизнь, чудесная, беззаботная, летняя…
– Это что у тебя, черешня? Представляешь, я даже забыл, что уже сезон…
Съев несколько ягодок, папа протянул руку и помог Нине подняться.
На кухне бабушка с мамой разбирали целых пять огромных пакетов с продуктами, которые родители привезли с собой.
– Привет, Ниночка моя, – сказала мама, улыбнувшись, когда вошла Нина, а потом обратилась к мужу: – Сереж, по-моему, я в машине торт оставила. Принеси, пожалуйста… Или пусть Нина сбегает…
Папа взял ключи и вышел.
– Мы шашлыки недавно делали, – Нина оперлась локтями о кухонную тумбу и принялась наблюдать, как мама передает продукты бабушке, а та убирает их в холодильник. – Надо было вас подождать, сделали бы сейчас лучше…
– Да ничего, еще успеем, когда мы приедем в отпуск, – отозвалась мама.
Вообще, родители могли себе позволить отдохнуть где угодно. Часто они так и поступали: Майорка, Италия, Мальдивы, Дубай и т. д. – но все эти заграничные курорты посещали обычно зимой или осенью, а летом неизменно приезжали сюда, в «Сосновый бор». Мама говорила, что это приятная семейная традиция, а семейными традициями, как и семьей, разбрасываться не стоит.
Папа вернулся и поставил прямо перед Нининым носом огромную упаковку из лучшей в их городе кондитерской.
– Твой любимый, – сказал он. – Мама специально вчера за ним ездила.
– Спасибо, – расплылась в улыбке Нина.
– Пожалуйста, – мама, закончив с продуктами, провела ладонью по щеке дочери, а потом сказала: – Все, я переодеваюсь и к бассейну. Вообще невозможно…
Дедушкин «Москвич», приятно шурша колесами, въ