Даня чуть было не бросился на него с кулаками. Нина похолодела. Но Никита вовремя схватил его и потащил к выходу. Если бы не его реакция… Действительно, Даню было бы не спасти…
– Я тебя не бросаю, – тихо сказал Даня, когда увидел Настю. Никита не дал ему остановиться рядом с ней, поэтому Даня больше ничего не сумел ей объяснить.
Нина в последний раз посмотрела на Настю. На лице ее она увидела растерянность, как у ребенка, у которого вдруг выхватили из рук шоколадку…
Свежесть улицы опалила Нинины горящие щеки. Она даже не понимала, как была напряжена, пока опасность не миновала!
Никита мотнул головой в сторону парковки (хотя парковкой кучу машин на траве около клуба сложно назвать).
– Давайте, забирайтесь вон в ту «Ладу», – сказал он, – довезем вас до дома, мало ли…
Нина удивилась, кто это «мы»? Мимо нее прошел Никитин друг, тот самый, который тоже участвовал в строительстве беседки.
– Жек, поместимся? – спросил Никита.
– Не-а, – спокойно ответил тот, – я одно кресло сзади убрал, чтобы багажник расширить. Три человека максимум.
– Лады, тогда кто-то один со мной поедет. Давайте рассаживайтесь, – прикрикнул на застывших ребят Никита, – валить вам нужно.
Нина вдруг подумала, что хочет поехать с Никитой. Возможность побыть наедине больше минуты! С ума сойти! Но как все устроить… Нина пыталась сообразить, пока ребята неуверенно шли к старенькой «Ладе», и чем больше старалась придумать какой-то план, тем больше понимала, что все, что она может – это просто довериться жизни. Либо просто взять и сказать (да, да, вот просто взять и сказать!), что она поедет в другой машине.
Но тут в общем-то все и решилось. Пока Нина стояла и думала, друзья уже устроились в автомобиле. Последним садился Ваня. Он повернулся к Нине, остановившись около переднего пассажирского сиденья:
– Сядешь вместо меня? А я на другой…
Нина молчала. Она не могла просто взять и сказать: «Нет, поезжай, я на другой…» Тогда Никита бы все понял… Так они и стояли. Ваня ждал ответа, а Нина молчала, глядя на него, надеясь, что все как-нибудь само…
– Я тебя отвезу, – наконец, услышала она позади.
Пальцы ног тут же похолодели от волнения.
Ваня кивнул, и машина тронулась.
Нина повернулась к Никите. Он стоял, привалившись спиной к капоту того самого «уазика», за рулем которого она впервые увидела его на вокзале.
– Садись, – он махнул рукой.
– Открой, пожалуйста, дверь, – попросила она.
Вообще-то просить обычно не приходится. На свиданиях все только так и пытаются выпендриться, а Даня и Филя просто приучены к этому жесту галантности с детства.
Похоже, Никита удивился и с шутливостью, за которой он скрывал легкое смущение, распахнул потрепанную жизнью дверь «уазика». Нина его понимала, всегда сложно делать то, что никогда даже не существовало в твоей системе мира.
– Что ты такое пообещал этому человеку, чтобы нас отпустили? – спросила она, когда за окном замелькал лес.
– Это не человек, это тот еще…
– Не ругайся, пожалуйста.
Никита сдержался и замолчал.
– Так все-таки? Что?
Он помотал головой.
– Забей, у нас с ним тоже свои счеты.
– Из-за Насти? – спросила Нина с волнением.
Он бросил на нее быстрый взгляд. Хоть они и тащились со скоростью двадцать километров в час, ночью в лесу все равно лучше не отвлекаться. Мало ли, сосна…
– Нет, – улыбка, – уж нет! Просто гаденький человек, пару раз интересы сталкивались… Ничего такого.
Нине хотелось спросить, зачем же он тогда встречал ее на вокзале, но она сама себя одернула: «Что за допрос?!»
Уже показался дачный поселок. Еще немного, и их дом… А сказать, как назло, больше нечего…
– Спасибо за помощь, – раздался в темноте салона тихий Нинин голос.
Никита молча кивнул, она видела краем глаза. Смотреть прямо на него она не решалась, так и ехала: либо разглядывала дорогу впереди сквозь лобовое стекло, либо, прислонившись головой к боковому, смотрела на свое тонкое запястье, на котором покачивался почти незаметный, изящный золотой браслетик.
– Слушай, я хотел тебе сказать… нет, спросить… – вдруг начал Никита, все так же глядя исключительно на дорогу.
За окном замелькали дачи. Еще несколько минут, и поездка закончится.
– Когда ты меня тогда отбрила, после поцелуя… Я тебе совсем не нравлюсь, да? Или все-таки немного?
Сердце у Нины рвануло в груди, к голове прилила кровь, а в глазах потемнело.
– Ты… – она сжала свои ладони, чтобы хотя бы так взять себя в руки, – тогда ты мне совсем не нравился.
«Уазик» дернулся и остановился. Приехали. «Лада», на которой добрались ребята, уже разворачивалась, чтобы вернуться в деревню.
– …А сейчас… все-таки немного… все-таки нравишься, да, – тихо закончила Нина и сразу же выскочила из машины, абсолютно позабыв попросить Никиту открыть ей дверь. Какая галантность? Скрыться бы в своей комнате под одеялом и умереть от смущения!
– До завтра, Ниночка! – сказала ей Туся и скрылась за воротами своего дома.
Ваня тоже уже ушел к себе.
Нина почти дошла до своей калитки, когда дверь машины позади хлопнула. Зашуршали шаги по траве…
– Нина, погоди…
Нина обернулась. Она думала, он остановится около нее, чтобы что-то ей сказать (что-то романтичное, конечно), а он прижал ее к себе, как в тот раз, обхватив плечи ладонями, и поцеловал. Нина успела ощутить только тепло его губ, а потом оттолкнула его. Он смотрел на нее растерянно и, кажется, даже немного сердито, а ей захотелось плакать. Ничего ему не объяснив, она захлопнула калитку и сразу же прокралась к себе (конечно, бабушка с дедушкой понятия не имели о том, что она ушла из дома).
Господи, ну зачем, зачем же сразу целоваться? Нина же только сказала, что он ей нравится, но ведь это… это ничего не значит… пока что… Разве хочется целовать человека, которого едва знаешь… Нет, формально она знала его почти два месяца, но все эти дни он ведь общался не с ней, он просто был поблизости. Она видела его, иногда здоровалась, оценила его сегодняшний поступок, но она еще плохо знала его, не хотелось ей целоваться, просто не тянуло так сильно пока! Зачем же он снова полез?
Нина расстроенно погладила спящую Любовь и заснула, глядя на огромную луну за окном.
Глава шестнадцатая
На следующий день Нина проснулась позже обычного. Все из-за ночи, полной переживаний.
День выдался хмурым, болела голова. Нина целый час пила кофе из маленькой чашки, так невоспитанно прихлебывая, что даже бабушка сделала ей замечание. Насупившись, Нина отодвинула от себя чашку и обвела кухню взглядом, думая, чем бы занять себя. Ничего, кроме долгих часов слез не приходило на ум.
Никита, Никита… Нина подошла к окну и с тоской уставилась вдаль. Сама она к нему не пойдет, нет уж! Если он сделает шаг навстречу, тогда… А пока… Господи! Да зачем же он стал целоваться! И как ему объяснить? А если обиделся и будет игнорировать ее? Тогда… тогда, решила Нина, проводя пальцем по стеклу, она в нем ошиблась и не стоит он того, чтобы из-за него плакать в июле.
– Можно у тебя посидеть? – Туся стояла в дверях. Волосы ее были взъерошены, как будто она только встала, а на бледной коже под карими глазами виднелись синяки.
Нина кивнула.
– Даня с утра улетел в город. Представляешь, на самой первой электричке, – сказала Туся, садясь за стол. – Можно чай… или кофе… что-нибудь в общем, без разницы.
Нина встала и включила плиту.
– Сказал, что попросит у папы какую-нибудь работу, – продолжила Туся. – Я у него спросила, что ему, по его мнению, могут доверить. Он сказал, что наплевать, лишь бы деньги платили. Хоть листовки раздавать готов… Представляешь, – вздох, – Данька… хочет работать… все оставшееся лето… Наш Данька…
– Молодец, – только и ответила Нина.
– У тебя что с настроением? – спросила Туся.
– Да так…
– Я тоже сегодня какая-то… как будто вчера пыталась сбежать из горячей точки.
Нина поставила перед подругой кружку кофе и села напротив. В тишине они провели почти час. Это возможно, когда дружба уже такого уровня, что нет особенной необходимости говорить, можно просто сидеть, молча уставившись в стол, и стараться собраться с силами.
В дверь постучали. По пятам за Ниной, прошедшей к двери, топал Джин. Он все утро спал у ее ног.
Никита замер, занеся руку, сомкнутую в кулак, как будто как раз собирался постучать еще раз.
– Привет… – сказал он. И, кажется, растерялся, увидев Нину, а потом быстро взял себя в руки и улыбнулся. – Ты… с тобой можно поговорить?
Нина отступила от двери, пропуская его, шагнула вглубь прихожей, и убрала руки за спину, спрятав их в складках короткого белого платья.
Никита закрыл за собой дверь и остановился у стены, напротив Нины. Она ужасно нравилась ему. Собираясь с мыслями, он оглядел ее, такую простую, сонную, с распущенными длинными волосами и босую. Она переступала с ноги на ногу и не смотрела на него. Рядом сидел Джин, прижавшись боком к ее голени. Заглядевшись на Нину, Никита снова забыл все, что хотел сказать. А сказать хотелось много… И спросить не меньше. В машине она сказала, что он нравится ей, но если так, то почему оттолкнула? Никита всю ночь думал, что сделал не так. Почему она так посмотрела на него… так обиженно… Ведь сама же (сама!) призналась, что он ей нравится… Да как же к ней подступиться?
– Я хотел… – начал он, наконец решившись. Но тут в прихожей появилась Туся.
– Привет, – растерянно сказала она, оглядев их. – Нин, я домой пойду, пожалуй… Спасибо за кофе.
Нина кивнула:
– Пока, Тусь…
Хлопнула дверь. Они так и стояли в тишине напротив друг друга, подпирая стены. Никита подумал, что прихожая не лучшее место для разговора. Если еще кто-нибудь пройдет мимо, то момент точно будет упущен. И почему он робел? Сам не мог себе этого объяснить. Симпатичная девчонка, конечно, даже красивая. Но в общем-то, ему встречались не хуже. И он не терялся никогда. А с Ниной… Боже мой, даже имя у нее… Нина… Нежное, тоненькое, светлое, как она сама.