На некоторых вазах они изображены с выражением страдания, стоящими на эшафоте или перед ним. На вазе из Йашактуна мы видим группу мужчин с трезубцами и палками, а ягуар, сидящий в стороне, держит макет эшафота. Таким образом, хотя изображения пыток редко встречаются в эпоху классики, о пытках свидетельствуют «необычные ножи» и их персонификации, использование в жертвоприношениях трезубцев и колец. Неясно, является ли страдающий ягуар лишь аллегорией человеческого страдания. Майя приносили ягуаров в жертву и, возможно, также и пытали этих животных.
Подводя итоги, можно сказать, что человеческое жертвоприношение, пытка и добровольная жертва являются тремя разновидностями одного и того же жертвенного комплекса. Эти три разновидности предполагают физическое насилие, ведут к пролитию крови и провоцируют боль. Они включают две фазы: первая — экзекуция и вторая — подношение, состоящее в поднесении в чаше уменьшенного изображения принесенного в жертву или бумажных лент, испачканных собственной кровью жертвователя или кровью его терзаемой жертвы. У каждой разновидности имеются свои инструменты, часто персонифицируемые. Победитель и побежденный, жертвователь и приносимый в жертву, палач и казнимый стремятся идентифицировать себя один с другим. Без сомнения, именно из-за этого сознательного смешения ролей жертве придаются черты хищника из семейства кошачьих. Все три вида жертвоприношений восходят к одному и тому же образу: пытка другого перекликается с пыткой самого себя и в обоих случаях боль является существенным дополнением к кровопролитию. Экзекуция жертвы, с которой идентифицирует себя жертвователь, подобна добровольной жертве. В человеческом жертвоприношении, как и в пытке, есть садомазохистский элемент, в котором палач и его жертва стараются слиться или по крайней мере стать как можно ближе друг к другу. Это проявляется и в символическом плане путем изображения ягуара, служащего эмблемой хищности, агрессивности и насилия, в качестве архетипа жертвы как умерщвляемой, так и пытаемой. Именно ягуару главным образом принадлежит роль переносящего страдание. В подземных хранилищах нередко находят такие экзотические инструменты, как шипы скатов и ножи. Все это отражает стремление выразить идею, согласно которой смерть и страдание другого человека являются замещением собственной смерти и страданий жертвователя. В конечном счете жертвователь таким образом приносит в жертву именно себя.
По случаю некоторых событий, таких, как празднование конца определенного периода, майя устраивали ритуальные шествия.
Пространство, в котором они происходили, было определено микрокосмической архитектурой, то есть такой, которая воспроизводила в человеческом масштабе весь мир или его часть. Этот микрокосмический характер был определен одновременно архитектурными характеристиками зданий и их скульптурным декором. Космос в целом или в одной из его частей представлен одним или несколькими зданиями или даже поселением в целом. Эта архитектура обеспечивала сценическое оформление ритуальных шествий и ритуалов, которые их сопровождали. Храм 11 в Копане является трехмерной космограммой. Он был, без сомнения, построен для того, чтобы отметить завершение определенного периода. Эта годовщина предполагает шествие во все четыре стороны света, которые символизируют внутренние коридоры строения, образующие крест, ориентированный по сторонам света. Движение должно было воспроизвести одну из космологических линий, образующих крест, квадрат или круг. Грубо вырезанные, эти символы находят в различных поселениях майя. Оформление фасада состояло из двух атлантов, поддерживающих двуглавое небесное чудовище — это указывало на то, что нижний этаж символизировал землю, а верхний этаж (на который вела лестница) — небо.
Схождение в ад — тема, развиваемая в строении 24 Копана лестницей, украшенной скульптурами, и частью восточного двора. Начиная нисхождение, служители культа проходили перед изображением символизирующего землю чудовища, глотающего солнце. Ниже, когда лестница сужалась, они проходили между двумя стоящими ягуарами, стражами подземного мира, а скульптурные изображения двух черепов, высеченные на ступени лестницы, отмечали вход в загробный мир. Наконец, спустившись на мостовую двора, они оказывались в аду, обозначаемом тремя плитами с высеченными изображениями рычащих ягуаров и щитов. Западный двор и строение 12 в том же поселении представляют собой символическую конструкцию, подобную вышеописанной, но на сей раз ритуал символизировал восхождение. Мостовая двора изображала влажный подземный мир с тремя плитами, на которых изображены водные чудовища. Лестница, откуда появлялись эти существа, связанные с идеей плодородия, изображала подземные воды, их поверхности соответствовала верхняя платформа, украшенная раковинами. Строение 12 служила сценой для обрядов плодородия, которые являлись, без сомнения, частью аграрного культа. Оба архитектурных ансамбля, и 12, и 24, изображают загробный мир, но в двух его различных аспектах. Первый служил обрамлением для восхождения духов воды и растительности из влажного загробного мира; второй — декором для нисхождения в подземный мир мертвых (и/или солнца?) в «сухой» загробный мир. Вполне возможно, что оба ансамбля служили местом действия одного ритуала, то есть погружение в загробный мир предшествовало возрождению и подъему на поверхность вод.
То, что в Паленке называется «Паласио», или Дворец, состоит из платформы высотой около 10 метров и длиной 75 метров (в направлении север — юг) и шириной 55 метров. На ней расположено около пятнадцати зданий, расположенных так, чтобы оставить место для трех дворов. Этот ансамбль — результат почти двух веков архитектурной деятельности, происходившей в течение по крайней мере шести царствований. Первые строения Дворца были выполнены в начале VII в. Пакалем (615—683 гг. н.э.). Дом Е, занимающий центральное положение, является одним из наиболее древних зданий.
В нем находятся две длинные параллельные комнаты, ориентированные с севера на юг, с тремя проемами на западе и двумя на востоке. В торцах этих комнат имелись другие проемы, через которые они сообщались между собой. Проход — частично лестница, частично туннель, — соединяет Дом Е с подземным ансамблем, похожим на лабиринт и занимающим южную оконечность Дворца. Современник Дома Е, Дом К на западе комплекса имеет проход, параллельный предыдущему, который также ведет к подземному лабиринту. Оба прохода расположены на одном уровне, и их выходы удалены один от другого на 22 м. Они состоят из трех сводчатых участков, на каждый уступ свода была нанесена фреска. Туннель символизирует загробный мир, а Дом Е — место входа в него. Ритуал восхождения, совершавшийся в этом архитектурном ансамбле, включал спуск в Доме К, затем следовало пребывание (неизвестной длительности) в недрах земли, а потом — появление в Доме Е. Царь воспроизводил таким образом возрождение после символической смерти, имитируя солнечный цикл с «заходом солнца» на западе, за которым следовал «восход» на востоке. Во время движения по подземелью, которое символизировало ад, где пребывали усопшие и ночное солнце, будущему царю предстояло встретить множество испытаний. Подобные архитектурные ансамбли есть не только в Паленке, но и в таких поселениях майя, как Ошкинток и Йашчилан. Драпировки разделяли внутреннее пространство Дома Е на священные или ритуально значимые зоны. В рамках ритуального шествия они могли быть задуманы как этапы, где останавливались после обрядов, требующих уединенности или сосредоточенности. Последняя фаза ритуала проходила в северном конце комнаты храма под фризом, который соответствовал небесам. Выходя из этой двери, царь появлялся «во всем своем величии» в этом космическом обрамлении и идентифицировался с солнцем в зените.
Архитектурный ансамбль Креста в Паленке состоит из трех храмов, стоящих на пирамиде и расположенных на различной высоте вокруг площади, открытой на юг. Храм Креста, на севере, — самый большой и к тому же расположен выше всех остальных; храм Солнца, на западе, занимает самое низкое положение на цоколе высотой всего в четыре ступени; и, наконец, храм Лиственного Креста оказывается на промежуточной высоте. Он расположен на восточной стороне площади. Три здания образуют единый ансамбль, построенный при царе Чан Балуме, между 683 г. (дата смерти его отца Пакаля) и 692 г.
Они построены по одному и тому же прямоугольному плану с двумя длинными комнатами, расположенными бок о бок и разделенными стеной с пробитыми в ней, как и в фасадной стене, тремя дверьми. В то время, как первая комната выполняет функцию вестибюля, вторая подразделяется на три: широкая центральная комната, в которой устроен маленький крытый алтарь, и две боковые. Штукатурка украшает крышу храма и внутреннего святилища, а также столбы фасада. Панели из известняка с высеченными барельефами украшают алтарь: две панели обрамляют дверь, а еще одна, очень большая, состоящая их трех частей, покрывает пол. Записи не только образуют единое целое, но и следуют в строгом хронологическом порядке: текст начинается в Храме Креста, продолжается в Храме Солнца и заканчивается в Храме Лиственного Креста. Архитектура, иконография и эпиграфика указывают, что храмы отражают три ипостаси одного и того же единого целого, являющиеся тремя этапами одной и той же последовательности. Эти храмы — «остановки» ритуального шествия, которое начинается на севере, затем направляется на запад, затем оттуда на восток, двигаясь таким образом в направлении против часовой стрелки — это направление было предпочтительным в мезоамериканской космологии. Каждая «остановка» была определена ориентацией по сторонам света, относительной высотой и специфическим обрамлением. Храм Креста, начало шествия, символизирует небо, жилище предков, место происхождения сверхъестественного мира и мира людей. Затем мы переходим в Храм Солнца, что соответствует спуску в подземный мир, место движения ночного солнца, символом которого является ягуар, покровитель войны и жертвоприношений. Последняя «остановка» — в святилище Лиственного Креста