– Ах, Майя, мало ли что с тобой может приключиться?! Несчастный случай… Оскользнулась, в реку упала и голову о камни разбила. Или на лестнице ступенька подломилась, ты шею и свернула. Свидетели подтвердят, – улыбнулась Теревинфия. – Вот потому вино и не отравлено. А ты боялась, дурочка.
Майя смутно ощутила, что где-то в словах Теревинфии есть лазейка. Теревинфия выжидала, надеясь услышать что-то важное. Все ее угрозы были частью коварной игры. Теперь все зависело от самой Майи: надо убедить Теревинфию, что убийство ей ни к чему.
– Сайет, – почтительно начала она, – вы ошибаетесь в одном: я к вам пришла не за деньгами.
– Да неужели? – озадаченно спросила Теревинфия.
– Честное слово. Мы хотим добраться в Катрию по реке, хотели в Найбриле лодку купить, только, оказывается, это не так просто.
– Ну и что?
– Меска сказала, что у вас лодки есть, вот я и подумала, может, вы нам одну продадите.
Теревинфия удивленно наморщила лоб, сообразив, что речь идет о деньгах: своей выгоды она никогда не упускала.
– Денег у нас немного, но на лодку должно хватить, – поспешно добавила Майя.
– И с чего ты взяла, что я продам вам лодку?
– Так дожди же вот-вот начнутся, сайет, – вздохнула Майя. – Вряд ли вашим гостям захочется под дождем в лодках бастаться. Вырученные деньги вы с пользой употребите, а весной в Йельде новую лодку купите. Я же ради вашего блага предлагаю…
– Смышленая ты, Майя, – вздохнула Теревинфия. – Я всегда знала, что мы с тобой поладим. Значит, вы в Катрию собрались?
– Да.
– Там и обоснуетесь?
– По-любому я в Беклу не вернусь, а про вас мне рассказывать некому, да и незачем.
– Что ж… – Теревинфия встала. – Пойдем, лодки посмотрим.
В лодочном домике пахло свежей зеленью и рекой, под дощатым полом плескалась вода, по стенам и потолку колыхались яркие полосы света. Лодок оказалось пять: две гребных, прямоугольная длинная плоскодонка, похожая на субанский кайлет, и две парусные одномачтовые шлюпки – мачты убраны, паруса свернуты. На шлюпке побольше, локтей двадцать длиной, посредине установили крохотную каморку с расстеленной на полу периной; на палубе лежали две пары весел и черпаки; в общем, все было на месте – уключины, руль, якоря на носу и на корме. Майя сразу решила, что эта лодка для них в самый раз, но постаралась не выказать радости.
– Для низовьев Жергена вот эта лучше всего, – подтвердила Теревинфия. – Иначе утонете. Ну или дождями смоет.
Майя заглянула под палубу – воды почти не было; видно, днище просмолено и проконопачено на совесть. Лодка держалась на плаву ровно, без крена. Понять бы еще, как она слушается руля…
– Здесь течение спокойное, – добавила Теревинфия, – хочешь, спустим ее на воду, проверишь. Мой дильгаец тебе поможет. Не волнуйся, лодка в полном порядке. Я тебе ее уступлю. За шестнадцать тысяч мельдов.
– Да ей восемь тысяч – красная цена! – негодующе воскликнула Майя. – И потом, где ж мне шестнадцать тысяч взять?!
– Ну, это меня не касается, – улыбнулась Теревинфия. – Торговаться я с тобой не собираюсь. Вот-вот дожди начнутся, так что придется вам в Найбриле мелекрил переждать.
– Сайет, нет у меня таких денег! – взмолилась Майя.
Теревинфия спустилась с пристани, позвала садовника и велела ему запереть лодочный домик. Старик продел в дверные скобы тяжелую цепь и навесил на нее гельтский замок.
– Ладно, – вздохнула Майя. – Пожалуй, я лодку проверю.
100Туман и дождь
Все вокруг обволокло туманом: и бескрайнюю чащу дремучего Пурна, и опустевший лагерь Эллерота, и реки, и скалистые берега, и бурлящие пороги, и заросли камыша, и тихие заводи, где часами кружили в медленном водовороте ветви и листья. Над Найбрилом застыло белесое марево, превращая слияние рек в безликую серую пустыню. Даже утки спрятались, боясь промочить перья.
Найбрил тонул в тумане; безмолвная, мутная пелена накрыла утес, стены и крыши домов, сползла по узким крутым улочкам, проникла в каждый закоулок, плотно заткнула все щели. Редкие прохожие спешили укрыться в таверне, чтобы отдохнуть и неторопливо обсудить с приятелями начало мелекрила.
Клочья тумана пробирались в неотапливаемые помещения, дрожащим ореолом окружали пламя светильников, зависали в теплом, неподвижном воздухе так, что от сырости дышалось с трудом.
Наконец туман сменился дождем; влага медленно опускалась на крыши и карнизы, обволакивала кроны деревьев, тонкой пленкой блестела на камнях; мельчайшие капли водяной пыли омочили лбы, уши и руки прохожих, а потом заморосило всерьез, и восточный ветер понес клубы тумана к Белишбе, в Катрию и Терекенальт.
С наступлением темноты дождь застучал по крыше в Майиной комнатке на верхнем этаже «Белых роз». Майя, Зан-Керель и Анда-Нокомис готовились отправиться в путь: они поужинали, расплатились за постой и купили у хозяина еды в дорогу – хлеб, сыр и сушеные фрукты, которых должно было хватить на два дня.
– С голоду не умрем? – спросила Майя, когда Анда-Нокомис принес провизию и разложил по котомкам, оставленным Толлисом по просьбе Зан-Кереля.
– Не знаю, – ответил Анда-Нокомис. – Кстати, вот семьсот мельдов, за которыми хозяин приглядывал. Я пересчитал. Так вот, хозяин сказал, что по Жергену до южной границы Катрии лиг двадцать пять. Летом на плотах туда за три дня добираются, с ночевками. Он пытался меня отговорить, мол, с началом мелекрила сплавляться опасно. Предупредил, что нам нужно за полтора дня управиться, пока река не поднялась, иначе лодке не пройти. – Он прислушался к легкому шороху дождя за окнами. – На востоке уже полдня льет, вода в обеих реках прибывает.
– Майя, тебе лучше в Найбриле дожди переждать, – сказал Зан-Керель.
– Ну, если вы до Катрии хотите добраться, вам без меня не обойтись, – с улыбкой напомнила она.
Он невольно улыбнулся ей в ответ и хотел что-то возразить, но она не стала слушать.
– Анда-Нокомис, нам пора. Хозяин прав: чем раньше в путь отправимся, тем лучше. Иначе не успеть.
– Ты хочешь в ночь на лодке выйти?
– Как дождь заладит, туман рассеется. Луна яркая, видно хорошо, даже если пасмурно. Главное – середины реки держаться, к берегу не подходить, к утру далеко отплывем.
– А если в темноте на отмель наскочим или на подводные скалы напоремся?
– Все может быть, – пожала плечами Майя. – Только хозяин все одно прав – времени терять нельзя.
Байуб-Оталь застыл посреди комнаты, погрузившись в размышления. Майя расхохоталась, подскочила к нему и взяла его за руку:
– Вы побаиваетесь, Анда-Нокомис? Мне тоже страшно. Ну пойдемте уже, некогда ждать!
Он взглянул на Зан-Кереля. Катриец пожал плечами и поднял свою котомку.
В переполненной таверне было шумно, отовсюду раздавался смех и радостные восклицания. Посетители вразнобой затянули какие-то песни, стараясь перекричать друг друга. Майя со спутниками протиснулись сквозь толпу к выходу, Анда-Нокомис взялся за дверную ручку, и тут бородач с поломанным носом ухватил Майю за плечо.
– Эй, красотка, ты куда?! Там дождь идет, промокнешь! Оставайся, выпей со мной!
– С удовольствием, – ответила Майя. – Завтра.
– Завтра тут вина не останется, все выпьют.
– Тогда ваше здоровье! – воскликнула она, взяла кружку у него из рук, выпила и подбросила к потолку.
Пока бородач ловил кружку, Майя скользнула в открытую дверь и скрылась в темноте. Дождь зарядил сильнее, туман рассеивался. Путники, завернувшись в накидки, прошли по каменистой тропке, пересекли рыночную площадь и направились к городским воротам. Байуб-Оталь заглянул в сторожку, где у очага сидели привратники, коротая время за какой-то игрой на расчерченной углем столешнице. Один из охранников поднялся и, недовольно ворча, снял ключи со стены.
– Вы тоже к Альминиде собрались? Небось, до самого утра завеетесь. Вольно ж вам деньги на шерн размалеванных тратить!
Анда-Нокомис промолчал.
– Ну, раскошеливайтесь, – буркнул привратник, гремя цепью на воротах. – С вас шесть мельдов. И сдачи у меня нет.
– За что это? – недовольно спросил Зан-Керель.
Привратник досадливо поцокал языком:
– Знаете же, после захода солнца – два мельда с носа.
– Мы не… – начал Зан-Керель.
– Вот вам десять мельдов, сдачи не надо, – вмешалась Майя. – Лучше выпейте за наше здоровье.
– Вот спасибо тебе, дочка! – Привратник сунул монету в карман и шепнул ей: – Зря ты к Альминиде подалась, дурное это дело. У меня дочка – твоя сверстница, уж я то знаю. Тебе б мужа найти хорошего, а от Альминиды добра не жди. Пожалеешь еще!
Майя порывисто схватила заскорузлую руку привратника, поцеловала ее и догнала спутников.
Луна тускло светила из-за туч. По тропке вдоль городской стены приходилось пробираться осторожно: выжженная солнцем земля скользила под ногой, еще не успев напитаться влагой и превратиться в вязкую грязь; за каменистый склон, сбегающий к Флере, упрямо цеплялись клочья тумана. В мерцающих струях дождя особняк Теревинфии на берегу переливался яркими огнями. Из дома доносились звуки музыки, смех и громкие голоса.
Вдоль садовой ограды путники вышли на размокшую лужайку у реки и пересекли сад. Майя позвонила в колокольчик, и дильгаец тут же распахнул дверь. В гостиной толпились люди, полуодетые девицы сидели на коленях у посетителей. Все смотрели на что-то скрытое из виду: похоже, Теревинфия устроила керу.
– Входите! – поклонился привратник.
– Нет, – решительно ответила Майя. – Передай сайет, что Серрелинда принесла деньги. Мы немедленно забираем лодку.
Дильгаец ушел, но вернулся почти сразу.
– Сначала заплатите, а потом я вас к лодке отведу, – сказал он.
– Нет. Пусть сначала отдаст лодку, а потом мы заплатим.
Привратник снова удалился. Следом за ним пришла Теревинфия в алом одеянии; тяжелые бусы из пенапы обвивали полную шею.
– Майя, входи! – воскликнула она. – Выпьешь с нами, отдохнешь.
– Простите, сайет, но вода поднимается. Мы спешим. Пойдемте, осмотрим лодку, и я с вами расплачусь.