Вот отрывок из вышеупомянутой «Чешской хроники» 1541 года: «Мы, Александр, Филиппа, короля Македонского, в правлении славный, зачинатель Греческой империи, сын великого Юпитера, через Нектанаба предзнаменованный, верующий в брахманов и деревья, Солнце и Луну, покоритель Персидских и Мидийских королевств, повелитель мира от восхода и до захода Солнца, от Юга до Севера, просвещенному роду славянскому и их языку от нас и от имени будущих наших преемников, которые после нас будут править миром, любовь, мир, а также приветствие. За то, что вы всегда находились при нас, правдивыми, верными и храбрыми нашими боевыми и неизменными союзниками были, даем вам свободно и на вечные времена все земли мира от полуночи до полуденных земель Итальянских, дабы здесь никто не смел жить, ни поселяться, ни оседать, кроме вас. А если кто-нибудь был здесь обнаружен живущим, то будет вашим слугой, и его потомки будут слугами ваших потомков. Дано в новом городе, нами основанной Александрии, что основана на великой реке по названию Нил. Лета 12 нашего королевствования с соизволения великих богов Юпитера, Марса и Плутона и великой богини Минервы. Свидетелями этого являются наш государственный рыцарь Локотека и другие 11 князей, которые, если мы умрем без потомства, остаются наследниками всего мира» [14].
Разумеется, упоминание в этом тексте славян вместо скифов, римских богов вместо македонских, итальянских земель (Итальянское государство складывалось куда как позже IV в. до н. э.) и государственных рыцарей свидетельствует, что текст чешской грамоты писался в Средневековье. Однако упоминание Нила говорит о том, что у переписчика грамоты имелся перед глазами некий гораздо более древний текст. В XIV–XVI вв. просвещенные люди Европы, а писавшие Хроники, несомненно, относились к таковым, уверенно знали, что Нил расположен в Африке и русы к нему не имели никакого отношения. По-другому говоря, вставлять Нил в эту Грамоту в XVI в. было совершенно неразумно. А вот Александр и его сподвижники считали, что Нил расположен в верховьях Инда, более того, ассоциировали с верховьями Нила реки Акесин и Гидасп, то есть те места, где он воевал с русами, называя их индами.
Географические карты
В известном географическом атласе Сибири Семена Ремезова «Чертежная книга» (1701 г.), на карте, изображающей территорию приустьевой части Амура, имеется надпись: «До сего места царь Александр Македонский доходил, и оружие спрятал, и колокол с людьми оставил» (рис. 12) [29]. К этой карте можно было бы отнестись как к курьезу, если бы не следующие соображения. Александр, как известно, стремился на Восток, а двигался на север. Такова была особенность географического восприятия того времени. И реки, текущие на север, считались текущими на восток. По-видимому, Семен Ремезов, составляя географический атлас Сибири и знакомясь при этом с самыми разнообразными материалами, получил сообщение о том, что Александр, сплавляясь по реке, текущей на восток, достиг устья этой реки, где спрятал оружие и оставил колокол с людьми. Ремезов решил, что эта текущая на восток и впадающая в океан река – Амур. Что и изобразил на своей карте. На самом деле Александр сплавлялся по Енисею, текущему в страну мрака, то есть на север, и достиг его устья, а затем прошел на восток до гор Путорана. Здесь и надо искать следы Александра и его изукрашенное оружие.
Разумеется, вполне оправданным будет сомнение в правомочности подобного объяснения: где Амур, а где Енисей?! Но вот у В. Н. Демина в книге «Русь нордическая» встречается следующее утверждение: «На тунгусо-манчжурских языках Амур зовется Мангу». Топоним Мангу обнаруживается у Рашид ад-Дина, территориально он приурочен к низовьям Енисея. «Эта река течет в одну область, по соседству с которой находится море. Повсюду там серебро. Имена этой области: Алафхин, Адутан, Мангу и Балаурнан». По-видимому, тунгусы доложили Ремезову, что Македонский доходил до устья Амура, подразумевая при этом Мангу, а Ремезов поместил свою надпись в устье настоящего Амура. Сохранившиеся до современности ненецкие легенды помещают огромное количество закопанного оружия в приустьевой местности Енисея.
Возникает вопрос: а почему это Александру вдруг взбрело в голову прятать оружие? Вообще, «прятать оружие» со стороны завоевателя выглядит как-то неубедительно. С величайшим трудом добраться до края земли и закопать здесь оружие – это и была сверхзадача Восточного похода? Совсем другое дело, если закапывание оружия, как закапывание томагавков, было символическим и означало конец войны, тем более если было оно не вполне добровольным, а скорее принудительным. Такое развитие событий было возможно в том случае, если Александр был побежден и разоружался вынужденно. В таком аспекте и строительство Медных ворот можно представить в качестве контрибуции, подобно тому, как немцы после Великой Отечественной войны отстраивали наши разрушенные ими же города.
В 1378 году Авраам Крескес изобразил на карте, получившей название Каталонской, «стену Гога и Магога». Она расположена на северо-востоке Азии возле «моря-океана». Здесь же размещал «преграду» яджуджа и маджуджа арабский писатель Абу-л-Фида (1321 г.) [38].
Саллам у стены, построенной Александром
Нельзя сказать, что стену Александра никто никогда не видел. В VIII в. путешествие к стене, построенной Александром против гогов и магогов, которых на Востоке называли яджуджами и маджуджами, осуществил арабский путешественник Саллам ат-Тарджуман. Его письменый отчет калифу о путешествии включил в свою «Книгу путей и стран» (не позднее 885 г.) Ибн Хордадбех – средневековый арабский географ [27]. Поводом для организации экспедиции послужило сновидение, в котором злобные яджуджи и маджуджи разрушили стену Искендера и вырвались на оперативный простор. Согласно восточной легендарной традиции, сие событие означало наступление конца света. И поскольку сновидцем оказался арабский калиф ал-Васик, сей сон не остался без последствий. Слово Ибн Хордадбеху: «Рассказал мне Саллам ат-Тарджуман: [Халиф] ал-Васик биллах, после того как увидел во сне, что стена, воздвигнутая Зул-Карнайном между нами и йаджудж и маджудж, разрушена, стал искать кого-либо, кто поехал бы на место и собрал сведения об этом. Аншас сказал [халифу]: „Нет здесь кого-либо пригодного для этого путешествия, кроме Саллама ат-Тарджумана. Он говорит на тридцати языках“.
Сказал [Саллам]: „Вызвал меня ал-Васик и сказал: «Я хочу, чтобы ты отправился к этой стене, увидел ее воочию и доставил мне сведения о ней». Ал-Васик собрал для меня человек 50, молодых и сильных, дал мне 5000 динаров, а также выплатил мне 10000 дирхемов как «цену крови». Он приказал наградить каждого из пятидесяти человек тысячью дирхемами и жалованьем на год. Он также приказал изготовить для людей войлочные шапки, покрытые кожей, а также изготовить для них накидки из меха и деревянные стремена. Он дал мне двести мулов для перевозки провианта и воды. Мы покинули Сурра ман ра’а с письмом от ал-Васика би-аллаха к Исхаку ибн Исмаилу, правителю (сахиб) Арминийи, находящемуся в Тифлисе, чтобы он нас принял. Исхак написал о нас владетелю ас-Сарира, а владетель ас-Сарира написал о нас владыке (малику) Аллана, владыка Аллана написал о нас Филан-шаху, тот написал о нас Тархану – владыке хазар. Мы остановились у владыки хазар на одни сутки, чтобы он отправил с нами пять проводников. Мы шли от них 26 дней и достигли черной земли с неприятным запахом. Прежде чем вступить на эту [землю], мы запаслись уксусом и нюхали его, чтобы отбить скверный запах, и шли [так] 10 дней. Затем мы пришли к городам, [лежавшим] в развалинах, и шли по эти местам еще 20 дней (В примечаниях издателя ибн Хордадбеха де Гуе со ссылкой на ал-Идриси говорится «в течение месяца»). Мы спросили о причине такого состояния городов, и нас оповестили, что это города, в которые [когда-то] проникли йаджудж и маджудж и разрушили их. Затем мы достигли (у ал-Идриси – за 6 дней) крепостей, [построенных] рядом с горой, по ущельям которой проходила стена. В этих крепостях [живет] народ, говорящий по-арабски и персидски (ал-Идриси называет этот народ адкиш или эдкеш). Они спросили нас, откуда мы явились. Мы сообщили им, что являемся посланцами эмира верующих. Они подошли, были поражены и спросили: «Эмир верующих?». Мы сказали: «Да». Тогда они спросили: «Стар он или молод?». Мы говорим: «Молод». Они снова очень удивились и спросили: «Где он проживает?». Мы говорим: «В Ираке, в городе, называемом Сурра ман ра’а». Они сказали: «Мы об этом никогда не слышали»“. (У ал-Идриси добавлено: „Мы спросили их, откуда к ним проник ислам и кто их научил этому. Они сказали: «Много лет тому назад к нам пришел человек на каком-то длинном животном с горбом и длинными передними и задними ногами. Он остановился здесь и обучил нас словам (калам) и их смыслу. Затем он научил нас законам ислама, и мы приняли их. Он научил нас также Корану и его смыслу; мы выучили его и сохранили в памяти»“.)
Саллам сказал: „Затем мы вышли на своих лошадях и [поехали] к стене.
[Расстояние] между каждой из этих крепостей от одного до двух фарсахов, меньше или больше… Затем мы достигли города, называемого Ика. Он занимает площадь, равную [квадрату] со стороной 10 ф. [Город] имеет железные ворота, вокруг него имеются пашни, а в городе есть мельницы. Это тот самый город, где поселился Зу-л-Карнайн со своим войском. Между [городом] и стеной расстояние в три дня пути (у Идриси – два фарсаха). [На всем протяжении пути от города] до стены, которую достигаешь на третий день, расположены крепости и селения. [Эта стена наподобие] горы округлой формы. Говорят, что йаджудж и маджудж обитают здесь. Их два вида (синфани). Говорят [также], что йаджуджи ростом выше маджуджей – с разницей от одного до полутора локтей, меньше или больше этого.
Затем мы достигли высокой горы, на которой возвышались крепость и стена, построенная Зу-л-Карнайном. Там между двумя горами есть