— Дай-ка посмотреть…
Он поднялся, но тут же упал, растянувшись на животе — пол выпрыгнул у него из-под ног. Свет мигнул. На мгновение пара оказалась в жутком мраке. Приподнимаясь, Анмай попытался представить, какова была сила удара и вздрогнул — корабль весил восемь триллионов тонн!
— Что это? — спросила Хьютай.
Анмай открыл рот, чтобы ответить, — но от второго удара полетел через всю комнату. Он успел развернуться в воздухе, но все же с такой силой ударился о стену, что у него перехватило дыхание и потемнело в глазах. В ушах зазвенело, тело сделалось невесомым — двигатели «Астрофайры» отключились.
Еще миг — и тень смерти прошла по его сознанию, притупив ощущения. Впервые за все время своего существования «Астрофайра» прибегла к своему страшному оружию. Когда тяготение вернулось, Анмай осознал, что стоит на четвереньках, тупо уставившись в пол — все это заняло не больше пяти секунд. Он тут же вскочил и обернулся, а через секунду облегченно перевел дыхание — Хьютай, отчаянно вцепившаяся в подушки, не пострадала. В окне, над верхним краем гигантского диска планеты, тлела новорожденная туманность. Она медленно тускнела и расплывалась, сливаясь с небом. Уже понимая, что случилось, Анмай нажал кнопку весма.
— Что это было?
«Нападение. Неизвестный объект вышел из-за диска планеты и практически немедленно выстрелил пучком тяжелых частиц дельта-уэмон, которые создают силовые поля. Мощность обстрела была относительно невелика — меньше мощности наших двигателей. Но они не поразили нас только потому, что броня «Астрофайры» сделана из материала, практически не подверженного физическому разрушению. Если они использовали излучатель силового луча, они должны уметь производить магнитные монополи, без которых создать его невозможно. Энергия такого уровня дает доступ к Эвергету. Поэтому мы сразу прибегли к сильнейшему средству. Применив Йалис, мы хотели только парализовать нападавшего, однако он взорвался. Сейчас у нас на борту около пяти тысяч раненых и восемьсот убитых — к счастью, матричная система корабля не пострадала и это обратимые потери».
— Почему оно напало на наш корабль, один размер которого уже должен внушать известное уважение?
«Мы успели рассмотреть объект прежде, чем он взорвался. Он состоял больше из силовых полей, чем из материи и был не очень большим — примерно таких же размеров, как межзвездные корабли Межрасового Альянса и примерно того же уровня технологии, насколько можно судить. Он заранее заметил нас — «Астрофайра» видна на огромном расстоянии — и укрылся в тени планеты, выставив сеть малозаметных датчиков».
— Но это же бессмысленно! Почему они не пытались связаться с нами?
«Скорее всего, там не было экипажа. Это сооружение было автоматическим боевым кораблем, который атакует все, что не может дать верный отзыв. Он мог странствовать в космосе долго — быть может, несколько тысяч лет».
— Так это корабль Межрасового Альянса?
«Возможно. Но чтобы выяснить его реальное происхождение, нам придется обследовать все ядро этой галактики — это займет сотни лет, а мы не можем отказаться от нашей главной задачи».
Анмай отпустил кнопку. Он чувствовал, что они наткнулись на след древней и страшной трагедии — но о ее деталях уже никто никогда не узнает. Среди всех известных файа цивилизаций не было более счастливой, чем их собственная. Но он все чаще думал, что это счастье куплено за чужой счет.
Когда последние минуты перед рискованной попыткой проникновения в Линзу истекали, Анмай с удивлением понял, что не испытывает никакого волнения. Отчасти это было следствием долгой подготовки. Он хорошо представлял, что может произойти как при удачном, так и при неблагоприятном исходе.
Подготовка была нелегкой — чтобы снизить до минимума разрушительный импульс, пришлось переформировать Эвергет. Это была опасная и очень сложная процедура, но все прошло совершенно спокойно и теперь Анмай чувствовал себя увереннее — шансы на успех составляли девяносто процентов. Он усмехнулся, вспомнив, как жалеют оставшиеся на планете — но им оставалось только ждать их возвращения с невероятной информацией.
Вероятность неудачи и даже гибели тоже была велика, но тут оставалось лишь надеяться на лучшее. Они собирались проникнуть в периферийную часть Линзы, ближе к ее верхнему листу — судя по показаниям гравиметров там была абсолютная пустота.
Анмай взглянул на экран. Как и во время первого прыжка, он сидел в наблюдательной рубке, но теперь они с Хьютай были одни. На экране, среди алмазных россыпей звезд, блестел крошечный диск Линзы — до нее оставалось всего полмиллиарда миль. Судя по размещенным под экраном индикаторам все уже было готово. Энергия в накопителях достигла расчетной величины, продольная ось корабля была с идеальной точностью сориентирована в направлении прыжка. Сейчас комцентр проводил последнюю проверку всех механизмов.
Вэру переглянулся с Хьютай — та поджала босые ноги, обхватив колени руками, и глубоко утонула в кресле. Она слабо улыбнулась ему, но ее глаза остались серьезными. Раздался тихий голос комцентра:
— Все механизмы функционируют нормально. Уровень энергии в накопителях полный. Пусковой механизм Эвергета готов к работе. Сейчас мы должны совершить одно из величайших открытий в истории Файау. Внимание! Пуск через пятнадцать секунд. Удачи.
Стало совершенно тихо. Анмай поудобней устроился в кресле и постарался расслабиться. Он уже знал, что последствия прыжка довольно неприятны. Как-то смягчить их было нельзя. Переход в не-пространстве неизбежно причинял повреждения живым организмам. Но чем более активны они были — тем менее опасными оказывались последствия. Если бы он спал, шок от прыжка был бы столь силен, что его беззащитное сознание — или сердце — могли не выдержать.
Можно было, разумеется, прибегнуть к наркозу и большая часть экипажа предпочла именно этот вариант. Но паре это казалось трусостью. И, в конечном счете, им было просто обидно пропускать столь яркое впечатление. А что же до боли — то ее можно было и вытерпеть, тем более, что длиться она будет недолго.
Анмай достаточно хорошо владел своими мыслями, чтобы заставить себя не чувствовать страха. Но вот прогнать воспоминания о боли было нельзя. Теперь он отлично знал, что именно ему предстоит выдержать. Почти непроизвольно он крепко сжал подлокотники и втянул живот. Его мышцы напряглись, пальцы ног поджались. Зная, что истекают последние секунды, Анмай задержал дыхание, но его глаза остались широко открытыми, их тревожно расширенные зрачки были неподвижны.
В ничтожно краткое мгновение перед тем, как все взорвалось немыслимо ярким светом, ему показалось, что звезды на экране исчезли, и он видит нечто совершенно другое. Но боль ударила его с такой силой, что он просто потерял сознание.
Едва придя в себя, Анмай чуть снова не лишился чувств. Все его тело горело, голова невыносимо кружилась, он не мог ничего разобрать ни из того, что слышал, ни из того, что плавало перед его глазами. Он закрыл их, ровно дыша. Понемногу боль стихла и ему стало получше, но он так и не решился открыть глаз. От того, что они увидят, зависело, удалось ли их безумное предприятие. Вдобавок, его тревожила тишина. Ни Хьютай, ни комцентр почему-то ничего не говорили.
Ожидание стало невыносимым, но он никак не мог решится. Наконец, его веки чуть приподнялись, но все дрожало и расплывалось от слез. Внезапно, разозлившись на свою трусость, Вэру широко открыл глаза.
На экране было небо — совершенно не похожее на сиявшее на нем всего десять минут назад. Редкие слабые созвездия, угасающая россыпь звездной пыли, едва угадывалась во мраке, столь глубоком, что даже в космосе он был редкостью — лишь на окраинах галактик и в неизмеримой бездне между ними царит такая тьма. Анмай подумал, что прыжок забросил их в бездны Вселенной, и они никогда не смогут узнать…
Но тут, увидев светящуюся полосу внизу, он в один миг понял — они оказались внутри Линзы! Зрелище было совершенно невероятным, непохожим на все, что он ожидал увидеть. Он вскочил как подброшенный, чтобы поделится переполнившей его радостью с Хьютай.
Секундой позже Анмай застыл, уже почти не воспринимая окружающее — ее кресло оказалось пустым. От резкого движения и страха у него закружилась голова и, вновь потеряв сознание, он растянулся на полу.
Глава 5.Звезда Айэта
В час перед рассветом я стоял на великой равнине и видел множество миров, множество солнц, и не было им числа. Так почему же вы полагаете, что я, видевший все величие небес, испугаюсь чего-то на земле под ними?
Пускай я знаю, что тот, кто не чувствует страха, слеп, и, как слепец, идет во мраке своего бесстрашия к скорой смерти. Но ведь храбрость не в том, чтобы не чувствовать страха. Она — в том, чтобы не бояться его.
Айэт с тоской посмотрел на небо. Последние месяцы в деревне были невыносимыми. Бесконечная тяжелая работа и грубость надсмотрщиков довели его почти до животного отупения. Поэтому, едва у него выдалось свободное время, он улизнул из дома и взобрался сюда — на развалины жилой башни, уже неведомо сколько веков стоящей на окраине селения. От нее давно остался лишь остов с зияющими дырами окон и провалившимися лестницами, но, проявив известную ловкость, все же можно было подняться наверх. Айэт понимал, что рискует жизнью, карабкаясь по выступам крошащейся кладки, но желание осмотреться с единственного на всю округу высокого места оказалось сильнее страха. К тому же это была единственная возможность хоть как-то отвлечься от монотонных, давящих будней. Поэтому сейчас он, с ободранными и грязными руками и ногами, но очень довольный собой, устроился на каменной глыбе внутри того, что когда-то было комнатой, на самом верхнем этаже башни. Отсюда открывался чудесный вид. Вдобавок, его никто не мог отыскать здесь, хотя сам он, привстав, мог видеть маленькие темные домики Тары, расплывавшиеся в утреннем тумане — всего неск