Но не будем забегать вперед. Синкай – странный режиссер, который уделяет почти нездоровое внимание своим зрителям и их чувствам. Например, очень любопытно наблюдать, как в интервью изданию Famitsu он переживает по поводу морального истощения зрителей из-за того, что может держать их в напряжении на протяжении всей картины. В интервью The Hollywood Reporter он признался, что чувствует себя в диалоге со своими зрителями от фильма к фильму и учится на их обратной связи[56]. Точно так же он называет «Судзумэ» первой историей о землетрясении для некоторых зрителей. Он неравнодушен к своей аудитории. Он внимателен, и его фильмы отвечают требованиям «этики заботы», о которой мы упоминали в анализе «Ловцов». Синкая можно назвать «прото-Судзумэ». Режиссер, как и его юная героиня, всегда готов слушать Другого. Всегда готов если не исцелить, то хотя бы попытаться утешить. Несомненно, поэтому он и выделяется среди других своей режиссурой катастроф. Он художник, и он способен создать катарсический образ. Как он сам объяснил Famitsu: «Я верю, что история людей – это в том числе способность оставлять великие трагедии прошлого позади. Мы двигались вперед, размышляя о неподвластных нам несчастьях, интерпретируя и сублимируя их в истории. Я думаю, что «Судзумэ» – одна из таких форм [истории], связанная с произведениями о землетрясении, и она была написана с целью тоже рассказать о них»[57].
Фильмы Макото призваны помочь зрителям «закрыть дверь» в свою травмирующую историю и двигаться вперед, помня о потере, но пережив ее. Об этом говорит нам Судзумэ, она же и занимается тем, что закрывает двери и спасает многих людей от разрушения. В основе фильма и работы, которую героиня унаследовала от Соты, лежит прекрасная идея о том, что заброшенные места, в которые она попадает, населены голосами, образами и воспоминаниями тех, кто когда-то там жил. Девушка должна прислушаться к историям этих людей, прочувствовать эмоции прошлого, чтобы закрыть портал между реальностью, готовой нарушить спокойствие местных, и миром, постепенно оправляющимся от потерь. Интересно, кстати, что, закрывая двери, Судзумэ словно заканчивает главу в истории этого места и (в динамике, напоминающей «Твое имя») предотвращает грядущую катастрофу. «Эмоции людей успокаивают землю», – эта фраза в финале лучше любых других слов воплощает амбиции и цель героев. Места, которые осматривает Судзумэ, находятся не под землей. Это не безымянные груды обломков. У них есть история, прошлое. Здесь прожиты жизни, написаны истории, счастливые или печальные. Множество судеб оставили свой след в этих местах и наполнили их историями, которые не должны быть забыты.
«Судзумэ», по сути, фильм о призраках, в котором использован особый визуальный подход, чтобы драматизировать возрождение прошлого в настоящем и показать, как оно формирует будущее. Но в этом нет ничего нового, Синкай уже делал это в «Твоем имени» и даже, хоть и немного по-другому, в «За облаками». Что «Судзумэ» привносит и меняет в карьере Синкая, так это то, как тесно фильм связывает истории о призраках прошлого с настоящим страны. До сих пор действие большинства фильмов режиссера разворачивалось в одном месте, часто в Токио, а «Судзумэ» отобразил движение.
Места, которые посещает главная героиня: Кюсю, столица, Кобе, Тохока – богаты историей, отмеченной, в случае последних трех разрушениями (цунами 2011 года, землетрясение 1995 и землетрясение 1923) – показаны как в прошлом, так и в настоящем. Способность Синкая изображать деревни и японскую сельскую местность хорошо известна, и «Судзумэ» – не исключение среди картин, где есть сцены идиллии. К тому же это еще и настоящий туристический фильм, в котором показано столько видов транспорта: поезд, паром, автомобиль, мотоцикл, велосипед, – чтобы запечатлеть различные аспекты современной Японии. На этом список знакомых нам черт творчества Синкая не заканчивается: режиссер, как обычно, талантливо передает привычки и обычаи молодых людей, которых он снимает, – одержимость социальными сетями, популярными песнями, школьной или студенческой бурлящей жизнью.
«Судзумэ» – это и фильм о знакомствах. Пока главная героиня обращается к истории мест, которые она посещает, она узнает настоящее благодаря ряду персонажей: Тике, Руми и Томои, – которые воплощают собой ту или иную грань современной Японии и сопровождают девушку в путешествии. Трудолюбивая школьница, добросердечная мать-одиночка, яркий и дерзкий студент – Судзумэ видит не только саму Японию, но и наблюдает за живущими там людьми. Каждый по-своему относится к стране, к драмам, из которых состоит ее история, что бросает новый свет на приключения Судзумэ.
В контексте сплетения эпох и идеи «Судзумэ» как фильма-портрета-эпохи хочу поговорить об одной сцене. В финале Судзумэ и Томоя оказываются на вершине холма, откуда открывается вид на опустошенный пейзаж Фукусимы, а на горизонте вырисовывается силуэт электростанции. После длинного панорамного кадра, на котором запечатлен мир, разрушенный цунами в 2011, студент делает замечание, безобидное, но подчеркивающее трагическую красоту этого места. «Ты думаешь, это красиво?» – все, что может ответить Судзумэ, и не без причины. Ужасная катастрофа в Тохоку сильно ударила по героине, оставив ее сиротой и лишив корней. Как и места действия, образы в фильме населены отдельными историями, и если каждая руина, через которую проходит школьница, рассказывает уникальную историю, то и люди, которые там живут, тоже. На это намекает начало фильма с первым появлением земляного червя, которого может видеть только Судзумэ. Девушка удивлена отсутствием реакции со стороны одноклассников: «Почему они ничего не видят?» Переносимся в Токио, над которым кружится разрастающаяся по экрану воронка из растущего червя. Судзумэ и «закрыватели» – единственные, кто это видит, кого это приводит в ужас, пока столичные жители продолжают жить своей жизнью, не испытывая ни малейшего беспокойства по поводу надвигающейся катастрофы.
Как это часто бывает у Синкая, между его главным героем и остальными пролегает пропасть. Однако на этот раз дистанция между обществом и главными героями проявляется даже в том, как они смотрят друг на друга. Судзумэ наделена иной чувствительностью, потому что однажды она пробралась в открытую дверь в бесконечность, на обломки Фукусимы. Получается, вопрос о том, как мы воспринимаем реальность и какой мы ее видим, становится в фильме главным. Так, есть то, что видит Судзумэ, – недоступное для остальных, но есть и «вечный мир», который девушка может увидеть только через двери и который исчезает каждый раз, когда она пытается пройти в проем. Есть и первая сцена фильма – сон, где героиня видит себя ребенком. Ребенком, который, как мы узнаем в финале, путает девушку, которой она станет, с матерью, которую она потеряла. Способность видеть прошлое, чувствовать его эмоции и слышать голоса сильно отличает Судзумэ от сверстников. Как и режиссер фильма, именно она видит образы, способные смягчить травмы, и ее склонность к заботе о других заключается во внимании к незаметному. До сих пор мы говорили о Судзумэ как о путешественнице, отправившейся в путь, чтобы успокоить земли своей страны, но пришло время взглянуть на ее историю пристальнее.
Самый мощный образ фильма – не самый величественный и не самый сложный. Это, казалось бы, простые развороты дневника маленькой девочки, страницы которых тщательно закрашены черной пастелью. Это запись в газете, датированная 11 марта 2011 года, – стертая, замазанная, спрятанная. Это зловещий знак подавляемой травмы, воспоминания о которой человеку на сознательном уровне недоступны из-за причиненной боли. Хотя мы и описываем Судзумэ как «провидицу», способную погрузиться в прошлое других – мест и людей, – но в ее истории есть огромное черное пятно. Предмет, за который она цепляется, ее маленький детский стульчик, поврежден, у него нет ножки, и все это в глубине души, кажется, определяет героиню как неполноценного человека, как того, кто потерял что-то давным-давно и все никак не может найти недостающую деталь. И хотя ее умение запирать за собой реальные и нереальные двери стало способом подвести черту под этим травматическим прошлым, есть и другая интерпретация мотива с закрытием.
Давайте подумаем про запертые, подавленные чувства, которые вместо высвобождения и проживания оказываются под замком подсознания и блокируются. Именно здесь проявляется режиссура и чувство повествования Синкая. В самой Судзумэ есть своеобразная «дверь» в прошлое – она со срипом открывается из реальности в 11 марта 2011 года, она изолировала героиню и подарила ей способность замечать предвестников катастроф, поменяла ее мировоззрение. Когда девушка сама понимает, что ей нужно вернуться в прошлое и справиться со своей дверью, рана в ее душе затягивается.
Талант Синкая заключается в том, что он избегает манихейства. Здесь нет отчуждающего, изолирующего прошлого с одной стороны и исцеления, освобождающего героиню от груза истории, с другой. Конечно, опыт Судзумэ отличается от остальных. Например, там, где Томоя видит лишь зеленый луг, она узнает место пережитой трагедии, а спасая Токио ценой великой жертвы – Соты, – она удостаивается лишь презрительного и непонимающего взгляда жителей столицы, которую только что спасла. Но именно эти взгляды, полные вопросов, заставляют Судзумэ в начале фильма сбежать из школы и поехать в заброшенное поселение на горе, где она встречает Соту и начинает свой путь к двери, которая исцелит ее. Во многих отношениях «закрыватель» представляет «будущее» Судзумэ. Фильм хоть и не такой романтичный, как предыдущие работы режиссера, но даже благодаря изображению первой встречи героев, где силуэт Соты выделяется на фоне океана и горизонта, мы понимаем, что он станет персонажем, сильно повлиявшим на жизнь Судзумэ. Тело парня, заключенное в детский стульчик, сделанный мамой девушки, – образ, богатый смыслом: память о том, кого она потеряла, поселяется в том, кого она только что встретила и вновь рискует утратить. Ее прошлое и будущее смешиваются в одном человеке, который воплощает в себе почти столько же счастливых воспоминаний, сколько и болезненных.