Поиск второй половинки
Фильм «Ловцы забытых голосов» вышел в мае 2011 года в Японии, спустя всего два месяца после катастрофы 11 марта 2011 года[38]. Такое совпадение никто не мог предугадать, но эта картина появилась вовремя: на фоне главной трагедии в истории современной Японии такой фильм о трауре пришелся по душе местным зрителям. Катастрофа произвела глубокое впечатление на режиссера, год спустя он так выразил свое отношение к теме следующего фильма: «После случившегося ужасного землетрясения 2011 года, думаю, у многих японцев возникло ощущение, что пейзажи и виды, которые их сейчас окружают, однажды будут потеряны. Поэтому я хочу сохранить на экране и в анимации виды и пейзажи Токио такими, какими я их вижу сейчас»[39]. Так и вышло, что проект по сохранению этих пейзажей стал основой его следующего фильма «Сад изящных слов», который выйдет на экраны в 2013 году и положит начало второму направлению в творчестве Синкая, овеянному призраком катастрофы.
Синкай и его команда не пожалели усилий, чтобы уберечь виды Токио и японских парков от исчезновения. Несомненно, «Сад изящных слов» – одна из самых тщательно проработанных картин режиссера, его изображения дождливого Токио достигают почти фотореалистичной точности.
Есть множество забавных историй о кропотливой работе над фильмом: разведка местности для подготовки к съемкам с использованием анимированных ракурсов, предварительное создание видеораскадровки для синхронизации звука и изображения, выбор стилиста для создания нарядов Юкари, кропотливая работа над цветами дождя и анимацией декораций[40]. На создание фильма ушло всего полгода, но колоссальный объем работы виден в каждом кадре его 46 минут.
После грандиозного подземного приключения в «Ловцах забытых голосов» «Сад» знаменует собой возвращение режиссера к интимному, к городской и подростковой романтике. Хоть фильм по хронологии и находится на стыке между короткометражкой и полнометражкой, но временами он кажется головокружительно насыщенным благодаря богатству деталей, но не только. Помимо изящества, с которым в фильме показан дождь, его влияние на город и душевное состояние героев, сюжет «Сада» построен вокруг двух классических стихотворений: танка из Манъёсю[41], первой антологии японской поэзии. Главная особенность этого сборника – использование макура-котоба, «слов-подушек», которые и дали название столь дорогим Синкаю «кадрам-подушкам».
Так, после универсальных «Ловцов» «Сад» знаменует возвращение к японской сингулярности, а сам фильм, как пишут в сети, становится иллюстрацией древнего японского слова «любовь» – «кои», которое в эпоху Манъёсю писалось с помощью кандзи, обозначающих одиночество и печаль: 孤 и 悲 (ко и канасии).
С технической точки зрения в фильме нет архаических приемов – Синкай даже поручает художественное руководство кому-то другому, а не Такуми Тандзи (впервые со времен съемок «За облаками»!). За него отвечает Хироси Такигути, а за музыку, также впервые, отвечает не Тэнмон, а Даисукэ Касива. Новые лица привнесли в фильм глоток свежего воздуха – хотя Такуми Тандзи остался в команде и отвечал за фоны – и помогли сделать «Сад» таким, каким мы его видим. Чудесное зрелище, пронизанное любовью к пейзажам и культуре, которые Синкай после 11 марта 2011 года считает своим долгом оберегать. Такое чувство ответственности не делает «Сад» ностальгической, ретроспективной сказкой, хотя фильм обращается к классическим формам и стремится увековечить изображаемую эпоху, но его история находится в вечном движении вперед: герои, опустившие одно колено на землю, полны решимости научиться ходить заново.
Сюжет в двух словах: сырость и неловкость
Первого зовут Такао Акидзуки, ему 15 лет, и он только что поступил в среднюю школу в Токио. Кроткий и одинокий юноша живет с часто отсутствующей матерью и старшим братом, который собирается переехать к своей невесте и тоже часто уходит из дома, так что Такао нередко остается один. Параллельно с учебой он работает в ресторане, чтобы накопить на свою мечту стать дизайнером обуви, а утром в дождливые дни прогуливает школу и отправляется в Синдзюку-Гёэн, знаменитый сад в центре японской столицы. Там под навесом беседки он придумывает модели, по которым затем изготавливает дома в небольшой импровизированной мастерской. Там в дождливый день молодой начинающий башмачник встречает загадочную девушку старше на несколько лет – Юкари Юкино, которая, обменявшись с ним несколькими словами, прощается с Такао, цитируя танка.
Это не случайность. Девушка – бывшая учительница литературы в школе, где учится Такао. Ученики довели ее до увольнения якобы из-за домогательств к старшекласснику, Юкари переживает сильнейший депрессивный период и ведет разрозненную жизнь. Она рассталась с бывшим партнером, который продолжает следить за ней, у нее расстройство пищевого поведения, которое не позволяет ей чувствовать вкус еды, и она беспокоится о своей способности вернуться к нормальной, полноценной жизни.
С наступлением сезона дождей Такао все чаще наведывается в парк. Каждый раз он сталкивается с Юкари, и между ними завязываются теплые отношения, хотя они никогда не говорят о жизни друг друга. Иногда они угощают друг друга приготовленным завтраком, и стряпня Такао всегда оказывается лучше слишком острых блюд Юкари. Всего этого оказывается достаточно, чтобы молодой человек влюбился в свою напарницу-прогульщицу и признался ей в своей страсти к моделированию обуви, предложив создать ей пару. Девушка, в свою очередь, подарила ему в качестве благодарности за приготовленные для нее блюда книгу по обувному делу. Она понимает, что встречи с юным учеником дарят ей минуты покоя и отдыха, которые облегчают ее ежедневные мучения.
Сезон дождей длится недолго, и наступление теплой погоды знаменует конец их частых встреч. Пока Юкари продолжает регулярно посещать сад, Такао, верный данному себе обещанию, не ходит в парк до наступления дождя, а летом с головой уходит в подработки, чтобы заработать на поступление в школу. Вдали от Юкари молодой человек полностью посвящает себя своему хобби и созданию обуви, которая, как он надеется, «заставит его хотеть побольше гулять», а Юкари, кажется, погружается в меланхолию и с нетерпением ждет возвращения дождливых дней.
В сентябре, после летних каникул, для обоих героев все изменилось. В коридорах своей школы Такао сталкивается с Юкари, которую узнает его подруга. После случайной встречи парень смог больше узнать о жизни учительницы и обстоятельствах, побудивших ее уйти из школы: ревность ученицы, парень которой влюбился в Юкари. Решив исправить ошибки, допущенные по отношению к Юкари, Такао пытается добиться справедливости, поговорить со старшеклассниками и разубедить их, но получает лишь синяки на лице от рук парня, который, похоже, не особо переживает из-за увольнения Юкари.
Наконец, узнав о жизни возлюбленной, Такао отправляется в парк на встречу с ней, когда нет дождя, и читает Юкари вторую танка в ответ на ту, которую она вспомнила при их первой встрече. Беседа прерывается грозой, и они вынуждены укрыться в квартире Юкари. Герои обмениваются сокровенными мыслям – будто лето не прерывало их общения и они становились все ближе друг другу – и воодушевленный, Такао признается молодой учительнице, что любит ее. Она кажется тронутой его признанием, но отвечает юноше холодно, напоминая ему о разнице в возрасте, статусе и о своем отъезде к родителям в Сикоку. Раздосадованный таким ответом, Такао поспешно собирается и уходит из квартиры, но Юкари, вспомнив моменты их встреч и разговоров, бросается за ним. Она догоняет его на лестнице дома, и под проливным дождем они впервые дают волю своим эмоциям, со слезами на глазах падая в объятия друг друга, пока Мотохиро Хата напевает заключительные аккорды «Дождя».
Финальные минуты показывают жизнь героев вдали друг от друга: Такао в Токио, где он продолжает мужественно трудиться, чтобы осуществить свою мечту, а Юкари в Сикоку, где вернулась к преподаванию. Заканчивается фильм на сцене, в которой молодой человек возвращается в ту самую беседку в середине зимы, где, прочитав письмо от Юкари, кладет туфли, сделанные для нее, и дает себе обещание однажды дойти до нее, увидеть ее, пока камера поднимается над заснеженной беседкой.
Любовь, раскрывающаяся постепенно
«Сад» – фильм, не насыщенный историями и сюжетными поворотами. Там не так много локаций, не так много слов, не так много героев и их реплик, он длится меньше 50 минут. Но, несмотря на минималистичность повествования, Синкай достигает в этой картине редкой точности – не только в отображении природы и городской жизни с фотореалистичностью, но и в передаче внутренней жизни персонажей. Она показана особенно тонко, и это придает фильму особую ауру – ауру глубоко человечного фильма о потерянных и уязвимых людях.
С этого и начнем наш анализ. Героями «Сада» стали аутсайдеры, а их отношения учителя и ученика вызывают сомнения и даже смущают. В свои 27 лет Юкари представлена как безработная девушка, ослабленная тяжелой депрессией, отрезавшей ее от мира (метафорически, но не только, поскольку одним из симптомов ее болезни является потеря вкуса, что намекает на ослабление чувств вообще и изолирование от внешней жизни, которую она больше не ощущает). Такао называет ее неуклюжей, она всегда сомневается в своей способности принимать участие в жизни общества или даже жить: «Я остаюсь одна, топчусь на одном месте». Такова героиня в начале фильма: помимо социальной маргинализации, Юкари находится в ловушке тревог, которые мешают развитию ее личной жизни. В отличие, например, от подростков из «За облаками», живущих на задворках мира, но преданных своей мечте душой и телом, Юкари – персонаж, чей социальный остракизм ничем больше не объяснишь. Она переживает полное поражение, и режиссура Синкая безжалостна настолько, что его атрибуты почти всегда отражают ее неспособность жить в обществе. Например, когда Такао входит в сад в начале фильма, он проходит мимо таблички, гласящей, что там запрещено пить алкоголь, и Юкари старательно нарушает это правило, как будто запреты социального мира на нее не распространяются. Еще интереснее, как ее квартира передает настроение героини – всегда в беспорядке и хаосе – таком же, как и жизнь Юкари.
Когда друзья Такао из средней школы и бывшие ученики девушки говорят о ней, они делают это без использования почетного маркера и добавляют к ее имени суффикс – чан, что передает фамильярность, которая в случае с бывшей учительницей говорит лишь об одном: она больше на стороне детей, чем взрослых. Во второй половине фильма мы узнаем, что причина ее депрессии связана с любовью, которую к ней испытывал старшеклассник (у которого была ревнивая подружка), и с последовавшими за этим претензиями и угрозами со стороны ученицы. Это будто ставит Юкари на один уровень с молодыми людьми, над которыми она не имела никакой власти. Лучше всего об этом сказала она сама, погружаясь в печаль в беспорядке своей квартиры: «В 27 лет я не умнее, чем в 15». Она подмечает, что даже бывший партнер говорит с ней по телефону патерналистским тоном, способствующим ее инфантилизации, укрепляя образ хрупкой и зависимой героини.
На таком контрасте обособленность Такао не столь экстремальна и больше похожа на маргинализацию персонажей «За облаками», одержимых своей мечтой. Но и он остается школьником, который не перестает прогуливать уроки по утрам и которого Юкари описывает как отстраненного от других учеников: «Ты всегда пребываешь в своем мире, не так ли?» Даже в увлечениях и стремлениях юношу нельзя сравнивать с одноклассниками и ровесниками: когда он встречается со своими друзьями Мацумото и Сато, разница становится очевидной. Они загорели после беззаботных каникул на берегу моря, а он, проведший лето на работе, остался бледным.
Как раз между этими двумя неудачниками Синкай и сплетает свою историю. Историю, которая не была бы принята в обществе, поскольку рассказывает о чувствах между учителем и школьником с разницей в возрасте 12 лет. Но этим фильм и интересен: в итоге все приходит к главной теме Синкая – расстоянию и разлуке. Такао и Юкари сблизились сразу после первой встречи в беседке, но их отношениям препятствует ряд табу, связанных с возрастом и их социальными ролями, а разделение между ними и миром очевидно и играет особую роль в их отношениях.
Рискуя показаться немного навязчивым, скажу, что один из ключей к пониманию этого фильма можно найти в безобидной на первый взгляд фразе, которую Юкари говорит Такао после того как оба промокли под ливнем: «Выглядит так, будто мы только что переплыли реку». По признанию Синкая, эти слова заимствованы из романа Харуки Мураками «Норвежский лес». В нем тоже рассказывается об отношениях между молодым человеком и женщиной намного старше его, а последняя сцена (просто поразительная) происходит под дождем. Но главное, что в центре книги – отношения между персонажами-аутсайдерами, их любовь друг к другу, возможность спастись и исцелиться благодаря этим чувствам. Под покровительством романа фильм Синкая становится уникальным объектом, который, вместо того чтобы осуждать своих персонажей, неспособных вписаться в жесткую социальную систему, дает им убежище. Убежище, где Юкари и Такао могут помочь друг другу двигаться вперед, несмотря на разрушения в их жизни. Сам режиссер описывает свой фильм так: «Это была история о том, как люди спасают других»[42].
Через весь фильм проходит мотив убежища или отдельного мира, который, конечно же, материализуется в саду и дожде. Роль первого настолько очевидна, что может обойтись без комментариев: будучи «зелеными легкими» Токио, Синдзюку-Гёэн представляет собой микрокосмос внутри мегаполиса, а режиссура Синкая с многочисленными широкими кадрами, показывающими линию горизонта Токио на заднем плане, прекрасно передает несочетаемость этого зеленого и городского пейзажа. Аналогично начальная сцена фильма, где чередуются кадры пустынного парка и переполненного вокзала Синдзюку, обыгрывает примерно такое же противопоставление кипящей столичной жизни и спокойного сада. Все это помогает превратить парк в иное место: в самом сердце Токио появляется пространство, не подчиняющееся правилам. В этом и заключается смысл парка в фильме: он позволяет героям встретиться вне социальных условностей, которые их сковывают. В беседке, где они встречаются, Такао и Юкари совсем не такие, как за пределами парка, и отношения, которые зарождаются между ними, лишены всех элементов, которых можно было бы ожидать от встречи. Они ничего не знают ни о работе, ни об именах, ни о возрасте друг друга. Они не знают ни друзей, ни семьи другого человека, поэтому не имеют представления о его социальном положении, и их отношения сводятся к минимуму: двое проводят время вдали от мира. Это важная черта. Во-первых, потому, что она освобождает персонажей от их истории, а во-вторых, потому, что ставит их отношения в центр повествования. Если Юкари – персонаж несчастный, то Такао тоже не так уж благополучен, его жизнь омрачают отсутствующий отец и непостоянная мать, которая взвалила на него слишком тяжелое бремя: «Поскольку она никогда не работала и не страдала, вместо нее будешь стареть ты». Но в саду все это не имеет значения, и оба могут быть немного большим, чем совокупностью своих травм.
В начале фильма можно проследить контраст между душевным состоянием Юкари во время прогулок по Токио и во время пребывания в саду. На платформе вокзала она опускает голову и кажется подавленной печалью, ее мимику прочитать невозможно – она скрыта в тени. Однако, оказавшись в беседке, девушка проявляет удивительную жизненную энергию в окружении юного Такао. Она интересуется его рисунками, отвечает на его поддразнивания и кажется гораздо менее отрешенной от мира, чем когда бродит в городе. Сад превращается в защитное пространство, в убежище и связующее звено между подростком и женщиной, а символом этой связи становятся веточки, на которых фокусируется камера в начале и середине фильма.
Синкай очень тонко отбрасывает идею о маргинальности своих героев и показывает ее незначительность, помещая Такао и Юкари в мир, в сад, где это не считается, где они защищены от обвиняющих взглядов. Превратив дождь в непременное условие их встречи, Синкай не только отводит ему место, но и придает ему временность – нечто большее, чем просто момент.
«В детстве мне казалось, что до неба рукой подать. Вот почему мне так нравятся дожди – они пахнут небом». Дождливая погода – это не просто временной интервал, это еще и промежуток, который напоминает о детстве, которое Такао определяет как время утраченной близости. Другими словами, в «Саду» дождь способен сократить расстояние: и между небом и людьми, и между персонажами, которых он сблизил. Дождь укрывает влюбленных под своей завесой. Его звуки, которые Синкай передает с точностью, его запахи, которые меняют запах города и его цвета, – это последние штрихи, которые делают сад миром Юкари и Такао. А еще дождь, как говорит Юкари в танка, тесно переплетается с любовью. Неудивительно, что после сезона дождей девушке приходится делить беседку, в которой она укрывалась, с молодой парой, как будто именно дождь не только сблизил ее и Такао, но и защитил их от нежелательного присутствия посторонних.
В фильме есть два географических и временных полюса: тот, где у двух героев есть общее пространство и время, и тот, где они разделены. Первый полюс – их мир, в который никто, кроме Такао и Юкари, не осмеливается заходить. Он является отражением героев, а сад на протяжении всего фильма не перестает показывать своей визуальной сложностью их отношения. Когда мы видим, как Такао прыгает через лужи, мы становимся свидетелями его восторга. Один из столбов беседки, сначала разделяющий двух героев в прыжке, а затем уходящий за край экрана, свидетельствует об их сближении. Многочисленные широкие кадры зеленой местности иллюстрируют, как их отношения открывают перед ними новые горизонты.
Цвет кожи главных героев иногда окрашивается зелеными и водными бликами. Как это часто бывает у Синкая, тщательно проработанное окружение помогает осветить душевную жизнь героев, но в «Саду изящных слов» зеленое окружение выполняет двойную функцию, служа одновременно зеркалом отношений Такао и Юкари и убежищем, которое делает их возможными. Но у этой медали есть две стороны.
Во-первых, разделение мира приводит к тому, что у обоих героев появляются свои секреты, и главным стала личность Юкари. В английском комментарии к фильму режиссер объясняет, что использует зонтики, чтобы материализовать этот мотив разделения. Такая деталь позволяет героям сохранять личное пространство, и, наоборот, в моменты искренности друг с другом мы не видим зонтов, что указывает на то, что мы наблюдаем за развитием отношений, основанных на незнании друг друга.
Во-вторых, за идеей общего мира, который разделяют Юкари и Такао и который принадлежит им, скрывается менее приятная идея эмоциональной автономии. Когда парень думает о Юкари, он говорит: «Для меня она олицетворяет все тайны мира». Действительно, сад создает у героя впечатление, что он и объект его любви – одни в мире, что ничего и никого больше здесь нет. Однако остальная часть фильма показывает, что это не так: молодой человек вынужден признать, к лучшему или к худшему, что в их жизни есть нечто большее, чем просто их присутствие.
Единое пространство парка в «Саду» заряжено двусмысленностью, выраженной прекрасным верхним планом в начале фильма. Камера поднимается над беседкой, когда Юкари приходит с севера, а Такао – с юга. Под проливным дождем в этой зеленой обстановке они идут навстречу друг другу. Но оба скрыты своими зонтами, красным для нее и прозрачным для него, и вовсе не укрытие, предоставляемое садом, позволит им сократить расстояние, олицетворяемое зонтиками. Напротив, только вернувшись в «реальный» мир, они узнают друг о друге больше, и их отношения могут развиваться дальше. Парк – место изоляции: скрытое от глаз мира, где герои могут существовать в одиночестве, которое, как кажется на первый взгляд, идеально им подходит. Фильм не перестает играть с этим мотивом, либо показывая героев одних в кадре, либо используя менее очевидные символы: например, птицу, сидящую в одиночестве на вершине небоскреба и наблюдающую за парком сверху. Изоляция делает сад особенным и ценным местом, но предыдущие фильмы Синкая учат нас одной вещи: одиночество имеет свою цену и не является окончательным вариантом решения проблемы, поскольку приносит свою долю боли, которую может облегчить компания. Хорошая компания.
Поэтому неудивительно, что для каждой сцены, изображающей одиночество Такао и Юкари, для каждого кадра, иллюстрирующего их отрыв от реального мира, их обособленность или отстраненность, Синкай предлагает альтернативные варианты, которые делают «Сад» новой вариацией в его творчестве на тему исцеляющих и раскрепощающих связей.
Когда в конце фильма над токийским пейзажем проносятся титры, в глаза бросается один элемент. После одиноких ворон, летающих в кадре на протяжении всех 46 минут, в небо взмывает стая голубей, которые хлопают крыльями, обещая найти место, где оба героя смогут найти себя. Но и до этого момента нам встречаются эпизоды, которые, как и финальный полет птиц, стремятся к необходимому разрыву аутистического пузыря героев фильма.
Подметим одну вещь. После «Ловцов» Синкай возвращает в «Саду» одну из своих любимых повествовательных техник – внутренний монолог. Немного преувеличивая, можно сказать, что почти все реплики в фильме представляют собой сопоставление двух внутренних монологов, которые перекликаются друг с другом, но так и не приводят к диалогу. Конечно, это не так. Такао и Юкари не только спокойно разговаривают в беседке, но и кричат в порыве чувств о своей любви и ненависти в конце. Но внутренний монолог и его возвращение сигнализируют о том, что герои думают друг о друге, но не предпринимают никаких усилий, чтобы воплотить свои мысли и желания в реальность. Хотя они оба молятся о дожде – Юкари бросает туфли, напоминая о гадании в некоторых буддийских храмах, особенно на Тайване, – их пожелания связаны с тем, над чем герои не имеют власти и контроля. Их встречи в парке случайны, и даже когда они видятся, поначалу продолжают оставаться одинокими людьми, замкнутыми в своем мире.
На фоне этих первых наблюдений в «Саду» происходит постепенное пробуждение чувств к Другому, которое, хотя и начинается в парке, не зависит от его пространства и выходит за границы отношений двух главных героев. Все начинается, конечно же, с того, что Юкари читает танка: «Может, мы только встретились. Раскаты грома вдалеке едва слышны. Все небо в тучах. О, если б дождь пролился. Он здесь тебя утешит». Как и в «Ловцах», классический текст служит началом их истории, которая становится еще важнее благодаря стихотворению, отвечающему на него: «Раскаты грома вдалеке едва слышны. Но даже если дождю не быть, останусь, коль велишь остаться», – и дарящему луч надежды, предвещающий возможность воссоединения влюбленных.
Еще интересно, что благодаря этим стихотворениям Такао и Юкари оказываются в тесной паутине отношений. С одной стороны, поэзия стала для них точкой соприкосновения, вопросом, который женщина задает старшекласснику и который должен дать ему ключ к разгадке ее личности – учительницы классической японской литературы. С другой стороны, это также и точка встречи их истории, чувств и окружающего мира. Когда Юкари впервые читает стихотворение, за ее спиной раздаются раскаты грома. Если в классической танка дождь и буря могут стать катализатором для влюбленных, которые будут любить друг друга независимо от погоды, превращая возможность («Может быть, когда-нибудь мы встретимся снова») в уверенность («Это не имеет значения, я знаю, что когда-нибудь мы снова встретимся»), то здесь, когда молодой человек произносит ответ, ступив на территорию литературы – мира Юкари, – он объявляет, чем станет сезон дождей во временной реальности фильма. Он станет толчком для отношений, которые его переживут и которые, как и отношения влюбленных в двух поэмах Манъёсю, смогут развиваться, несмотря на табу и трудности. Но это еще не все: заинтригованный поэмой, Такао первым делом спрашивает у своего старшего брата, откуда эти строчки и что они значат. Не найдя ответа, брат советует ему обратиться к матери, которая должна объяснить герою, о чем идет речь, – пойти к матери, о постоянном отсутствии которой братья говорили в предыдущей сцене. Хоть они и обсуждают это с некоторой отстраненностью, но Синкай использует прекрасный режиссерский прием, чтобы показать всю важность этой сцены. В момент, когда двое молодых людей обедают, сидя друг напротив друга, а Такао поднимает чашку с чаем, чтобы отпить из нее, режиссер переключается на сцену из прошлого. Еще один обед, но на этот раз перед старшим братом стоит мать, которая, кажется, завершает движение Такао, ставя банку пива обратно на стол. Сын, несмотря на отсутствие родителя, продолжает его жесты. Танка, ключ к прочтению которой находится у матери, только усиливает глубину этой сцены и задумки Синкая, поскольку именно отсутствующая мать позволяет сыну лучше понять женщину, которую он любит. Женщину, которая, к тому же, разделяет с матерью любовь к литературе не меньше, чем к пиву. Через эти детали Синкай проводит, пусть и тонкие, но связи между персонажами. Даже те, кого нет в истории, что-то разделяют с главными героями (на самом деле мать Такао встречается с мужчиной намного моложе ее, как и Юкари в будущем), и их одиночество никогда не бывает абсолютным. Многовековое стихотворение, ушедшая мать или популярная песня 1980-х годов (которая служит саундтреком фильма) – что-то или кто-то всегда, кажется, держит ключи к тайнам, с которыми сталкиваются герои. Их присутствие, каким бы неопределенным оно ни было, всегда воплощает смутную надежду на эволюцию и воссоединение.
Даже в одиночестве литература и кулинария сближают героев, и фильм полон сцен, в которых они готовят еду, чтобы поделиться ею друг с другом. Это первая связь, которую устанавливает Синкай, и первый способ сбежать из мира, который он предлагает своим героям. Но, очевидно, не единственный. В саду основное занятие Такао – моделирование обуви. Даже до встречи с Юкари он ходит туда именно за этим. Однако по мере развития их отношений девушка постепенно, сама того не осознавая, становится моделью для его рисунков. Синкай улавливает этот сдвиг, нежно выделяя взгляды, которые старшеклассник бросает на ее ноги, и то, как они затем появляются среди набросков в его блокноте. Нам это интересно, потому что в переключении внимания молодого человека на карту поставлено нечто существенное: встреча с Юкари становится дополнительным стимулом, разжигающим его страсть к дизайну женской обуви. Кульминацией этого мотива становится сцена, в которой молодой человек снимает с Юкари мерки, чтобы сделать для нее туфли. Этот момент Синкай называет эротически заряженной сценой. Для старшеклассника это первый раз, когда он прикасается к женским ногам, и первый раз, когда он разделяет с Юкари физическую близость. Но это также поворотный момент в его «карьере», который укрепит его желание стать дизайнером и приведет к созданию его первой пары обуви для кого-то, кроме него самого. Это очень сильный момент, когда желание любви смешивается с чем-то другим, освобождающим, а не ограничивающим, направляющим, а не заставляющим потеряться. Момент, в котором, по словам режиссера, разыгрывается нечто жизненно важное и прекрасное. Именно в этот момент Юкари признается молодому человеку в своей слабости, говоря ему, стоя на скамейке: «Знаешь, я сама не заметила, как в какой-то момент разучилась нормально ходить». Чуткость молодого человека сделала возможной честность с ее стороны, позволяя девушке взглянуть в лицо собственной истории и своим неудачам. Герои помогают друг другу и за пределами сада: Такао удваивает свои усилия, чтобы создать обувь, которая понравится Юкари, а она, увидев энергичность молодого человека, сталкивается наконец с пустотой своей жизни и пытается найти в себе силы, чтобы изменить рутину. И каждый раз Другой становится необходимым топливом для их продвижения вперед.
Наконец, хотя в фильме есть элементы, свидетельствующие о важности их непохожести: разговоры одноклассников на крыше средней школы, в идеально сбалансированном кадре, где теннисный мяч служит тотемом речи, – финальная встреча в квартире Юкари наиболее показательна в этом контексте. Во-первых, потому, что развязка сюжета происходит за пределами парка, в интимном пространстве, куда учительница в конце концов соглашается пригласить юношу, что придает отрывку активное направление: они решили быть там, и, хотя дождь все еще идет, защищая их частную жизнь и скрывая звук их голосов от других, они решили пойти в квартиру Юкари, а не остаться в парке. Во-вторых, потому, что простота этой сцены придает ей непреодолимую красоту.
Первая часть фильма состоит из маленьких, простых, повседневных жестов. Однако на этот раз они оба все знают. Такао знает, почему Юкари каждый день ходит в сад. Он знает о ее депрессии и увольнении, и все же он рядом с ней. Тайна, рассеявшись, не разрушила его любовь. Напротив, его влечет к настоящей Юкари, как и к той, которую он себе представлял. В этой сцене внутренние монологи героев сливаются, чтобы прийти к единой мысли: «Не думаю, что я когда-либо был(а) так счастлив(а) в своей жизни». Этот прием, типичный для работы режиссера, наглядно демонстрирует, как герои нашли друг друга, – их голоса звучат в унисон. Однако за воссоединением, когда Такао признается в своих чувствах, следует крах их отношений. Юкари восстанавливает формальную дистанцию между собой и молодым человеком и говорит ему, что хочет вернуться на Сикоку, к родителям. Если в этот момент все доверие и нежность, которые были заложены в фильме, рушатся, то лишь для того, чтобы привести нас к более шокирующему финалу.
Когда старшеклассник сбегает из квартиры Юкари, она пускается за ним, вспоминая моменты, которые они провели вместе. Она думает о том, что они говорили друг другу, пока зритель видит панораму парка, где зонтики героев сближаются. На этот раз камера продолжает подниматься, пока листва не закроет зонт Юкари. Это чудесная сцена, в которой девушка тянет нить своей памяти, чтобы найти в себе мужество быть честной с самой собой и найти в себе силы больше не хранить секреты от Такао. Юкари бросается за ним и находит его на лестнице, затопленной дождем. Там и происходит нечто удивительное. Такао лжет: он бросает в адрес Юкари самые грубые слова, и в этом жестоком излиянии на первый план выходит все, что он до сих пор подавлял. Его желание узнать ее получше и быть лучше узнанным ею. Его беспокойство о ее мечтах, его страх быть любимым не так, как любит он. Его переживание о том, что он в глазах учительницы – просто скучающий ребенок. Когда Такао заканчивает свою речь со слезами на глазах, она производит желаемый эффект, и – впервые за весь фильм – луч солнца светит прямо на лицо Юкари, когда она бросается в его объятия. Настала ее очередь высказаться: она плачет и честно рассказывает о своих страхах из-за школы и о том, какое положительное влияние оказал на нее Такао. Тут-то, конечно, и разворачивается весь сюжет фильма. За пределами сада они наконец находят мужество быть честными в присутствии друг друга – и в страхе потерять друг друга. Юкари уедет на Сикоку, Такао продолжит работать над своей мечтой, но солнечный взрыв эмоций стоил того. Он будто завис между садом, который виден героям с лестницы, и облаками, которые их сокрушают. Эта сцена – тот особый кристалл времени, который позволяет героине взять себя в руки, встать на ноги и наконец побежать и сказать те слова, которые важны.
Очевидно, такая концовка связана с тем, что мы говорили ранее. Фильм – это история «героев, которые спасают себя». За любовью, которую они испытывают друг к другу, кроются персонажи, у которых есть то, что нужно другому. Почти грубо, сквозь страсть Такао, в фильме проступает один символ: его работа как сапожника, ремесленника и творца заключается в том, чтобы дать людям возможность ходить. А заставить людей снова двигаться – это тема, лежащая в основе застывшего в муках образа Юкари. Детали фильма прекрасно передают ее настроение: ее ноги всегда спотыкаются, героиня часто падает, рассказывает о своей неспособности нормально ходить – все это показывает, насколько Такао важен для нее. Не обязательно как любовник, потому что их чувства в фильме все-таки платонические, но как жизненная сила, которая, уделяя девушке время и внимание, позволяет ей восстановить равновесие в своей жизни и в своих шагах. Как сапожник, который делает обувь, позволяющую встать на ноги и отойти от травмирующего прошлого.
Мальчик, который постоянно прогуливает школу и чьи мечты принижаются его братом, сводящим их к подростковым фантазиям, в лице бывшей учительницы находит человека, который верит в его желания и побуждает его следовать им. Похоже, даже школа не особо подбадривает Такао и не может подарить ему столько мотивации. Бывшая учительница, наоборот, выполняет свою работу наилучшим образом и дает ему инструмент для создания будущего, которого он хочет, – книгу по обувному делу, предмет на перекрестке их двух миров. Последний кадр фильма со следами Такао на снегу, с беседкой, в которой герой оставил готовые туфли для Юкари, – потрясающий образ, который устанавливает окончательную связь между героями: молодой человек признает, что, как и Юкари, он «учится ходить», и клянется навестить ее, когда не будут страшны никакие расстояния. Помимо параллели между двумя персонажами, которые учились вместе, заботились друг о друге и направляли друг друга, это помещает две идеи в центр фильма:
• движение друг к другу как цель и магнитная сила, которая притягивает, несмотря на расстояние;
• важность течения времени, которое позволяет обоим героям развиваться.
На последней идее мы можем оставить «Сад». Хотя это фильм о паре, но рассказывает он историю трех персонажей. Такао, Юкари и Токио. Этот город тоже находится в центре происходящего. Город меняется вместе с героями, с ним тоже происходят метаморфозы, как в одной из повторяющихся сцен фильма: ветка, то побитая дождем, то покрытая снегом… или освещенная солнцем. Если Синкай хотел увековечить эту красоту, то сделал он это, не заставляя ее застыть, а наоборот – ставя в основу чудесного замысла круговорот, который ее оживляет. «Сад» рассказывает историю о невозможности, которая ничего не предотвращает, и если Такао и Юкари не могут быть парой в традиционном понимании этого слова, то их привязанность крепнет, несмотря на запреты, влияет на них и меняет их, и неудача их отношений не мешает ни их красоте, ни чувствам. Невозможная, их любовь исцеляет и придает им мужество. Как летний ливень, который освежает землю и позволяет расти цветам. Он оживляет, но он не создан для того, чтобы длиться долго. Иначе случится потоп, апокалипсис, и Синкай еще придет к этому. А пока в «Саду» после дождя наступают прекрасные дни, которых Юкари ждет в своем письме. После мрака выходит солнце. После одиночества приходит общение, а после грусти – радость. Время идет, Токио меняется, его жители тоже. Они взрослеют, влюбляются и расходятся. Между сезонами дождей в садах, под кровом домов или в уединении маленьких квартир жизнь наполняется мечтами и страхами, которые, встретившись, становятся похожими на капли дождя на пруду. Капли, сотрясающие поверхность, пока не вернется спокойствие.
«Сад» стал, пожалуй, самым оптимистичным и, как ни парадоксально, светлым фильмом режиссера. Эта работа наполнена нежностью, которая придает окружающей среде теплый, мягкий цвет, а персонажам – трогательную неловкость. Это история стойкости, которая, в отличие от предыдущих картин Синкая, повествует не о медленном расставании пары, а о ее рождении. Конечно, можно было бы обратить внимание на возраст двух героев и осудить такую близость между учительницей и учеником, но, как показано в фильме, Юкари не отвечает на любовь Такао, только на его привязанность, и никогда не пользуется властным положением взрослого и учителя – она даже не уверена, что обладает какой-то силой. Настолько хрупкой и подавленной кажется героиня.
Хоть финал предполагает возможность воссоединения, но его нам не показывают. Такао оставляют время, чтобы стать взрослым, а Юкари – чтобы обрести стабильность в своей жизни. Наряду с возвышенным окружением и захватывающей дух анимацией это, пожалуй, ключ к успеху «Сада». Это не нездоровый подход к истории, не фильм, показывающий героев, погрязших в боли, которую они испытывают. Не фильм, который превращает любовь в пластырь, заклеивающий раны. Синкай дает истории время раскрыться потом, за кадром, когда от ран героев останутся шрамы. То, что происходит до и во время фильма, – это другое. Это отношения между незнакомыми людьми, которые, освободив друг для друга место в своей жизни, нашли то, чего им не хватало. «Сад» – это не более чем ода времени, которое проходит и уходит, и новое признание веры в силу сопереживания, в повседневность, где даже самое незначительное событие вроде дождливого утра в парке может изменить жизнь навсегда.