Быстро просмотрев остальные журналы понял, что мой новый учитель ещё тот извращенец. Которого, видимо, очень прёт от лесбийской любви. Именно на эту тематику были все журналы.
Мой мелкий член было зашевелился у меня в штанах, напомнив, что он вообще у меня имеется. Но, как то практически сразу сдался. Что очень кстати, а то пришлось бы идти на смотрины к учителю, с оттопыренными штанами.
Хотел было сказать Гуоджину, к какому извращенцу он меня привёл, но кругом стояла тишина, нарушать которую я не решился. Пожав плечами, пошёл к старику. Гуоджин остался стоять на прежнем месте.
Остановившись напротив старика, я стал ждать, его реакции. Её не было. Простояв так ещё несколько минут, тоже сел на пол, прежде положив пикантные журналы между нами и стал ждать. Не знаю почему, но я был уверен, что должен ждать пока старик сам не обратится ко мне. И я ждал. Просто сидел и всё.
Мы сидели уже больше часа. За это время на морщинистом лице старика не дрогнул ни один мускул и сам он ни разу не пошевелился. Даже, кажется, не взглянул на моё подношение. Чего нельзя было сказать про меня.
– Для чего тебе повязка на глазах? – наконец спросил меня старик.
Я вздрогнул, словно меня окатили ведром ледяной воды. По телу побежали мурашки. Так и заикой легко остаться! Но почему, я не заметил, когда он начал говорить? Всё это время я не наблюдал за лицом старика и должен был заметить это. Очень интересно.
– Я слеп. А люди боятся, глядеть в глаза слепцу. – ответил я чистейшую правду.
– А разве ты слеп? Насколько я вижу, твои глаза действительно не работают, как им должно. Но разве ты слеп? – очередной вопрос старика заставил меня напрячься.
Скорее всего, Гуоджин рассказал ему, о моих возможностях, другого объяснения этим вопросам я не вижу.
– Нет я не слеп. – если этот человек станет моим учителем, то я не должен ему врать.
– Тогда для чего тебе повязка на глазах? – повторил свой первый вопрос старик.
На этот раз я не спешил отвечать. А действительно для чего всё это время я ношу повязку на глазах. Как только я оказался в этом теле, повязка уже была на мне. Дальше события развивались слишком быстро и я просто не обращал на неё внимания. К тому же очень сложно это сделать, если не пользуешься зрением, в привычном понимании этого слова. И да, как я уже говорил старику, люди боятся смотреть в глаза слепцу. Как только мы оказались на базе, мне дали это понять. Но это всё не то. Что хочет услышать от меня старик? Какой ответ он ждёт?
– Повязку я ношу для себя. – пришла в голову, на первый взгляд, совершенно глупая мысль. Но именно эта, глупая мысль, показалась мне правильной. Именно так, повязку я ношу для себя. Она является своеобразным барьером, между мной и остальным миром. Повязка единственная вещь, которая была со мной в тот день девятого сентября. Она же была со мной и тогда возле перевёрнутого автомобиля. Гриша с одним из наёмников оставили переломанного меня лежать на земле, а повязка осталась со мной. Можно сказать, что это единственная вещь, которая постоянно со мной.
Вот так старик одним простым вопросом заставил меня понять очень важную вещь. Понять, что я боюсь. Боюсь снять повязку и остаться в этом мире совершенно один.
– Сними её. В моём доме она тебе не понадобится. – в голосе старика зазвучала сталь. Я не посмел ему перечить и уже было потянулся к повязке, как получил болезненный удар по руке ножнами. – Я передумал. Лучше уничтожь её силой, что ты прячешь от остальных.
Вот тут я реально завис. Неужели старик имеет ввиду силу, спрятанную под защитным коконом из пси-энергии? Да ну нафиг. Я что мазохист? Да к тому же если сниму с глаз всю защиту могу задеть либо старика, либо Гуоджина.
Очередной удар ножнами, на этот раз в живот, прилетел столь же внезапно. Хорошо, что я вовремя смог заметить смутное движение и успел напрячь пресс. А то думаю пантомима на тему, «выбросившаяся на берег рыба», мне была бы обеспечена.
– Это может быть небезопасно. – попробовал я вразумить старика.
В ответ на мои слова старик заливисто рассмеялся. Он даже прилёг и начал стучать рукой по полу. Через пару минут его отпустило и он сел обратно.
– Пока ты можешь представлять опасность только для самого себя. – едва сдерживая смех, сказал мне старик.
И что-то меня так задело его поведение. Смеётся ещё надо мной, старый сморчок. Значит, я не могу представлять опасности. Ну ладно держи.
После этой мысли я один рывком снял защитный кокон с глаз, чего ещё ни делал ни когда. Боль, ударившая по мозгам, не давала думать. Сейчас я сидел лицом к старику и вполне возможно, что на его месте осталась лишь горстка пепла. Именно так было в тот день, когда я запечатал эту силу.
Эту пытку я смог выдержать всего три секунды. Но и этого должно быть более чем достаточно. По ушам ударил оглушительный треск. Нос наполнился запахом гари. Из глаз потекли слёзы.
Зона маны активировалось лишь с четвёртой попытки. Старик был целыми и невредимым, чего нельзя сказать об обстановке комнаты по сторонам от него. Всё, что попало под выброс моей силы превратилось в пепел. Целым остался лишь камень пещеры.
Сам же старик сидел, сжимая свою катану двумя руками. Это, что он разрубил выброс мечом и тем самым направил его по обе стороны от себя. А такое вообще возможно? И что у него за меч такой? Почему старик держит целый меч, а не оплавленный кусок металла? В голове крутился миллион вопросов, что очень помогло отвлечься от пульсирующей боли в области глаз.
Приглядевшись к себе, понял, что повязка осталась на прежнем месте. Какого хера она там делает? Её должно было распылить на атомы, как всё остальное на пути того выброса.
Оказалось всё довольно просто и в то же время сложно. Простым было то, что я, скорее всего, чисто интуитивно, считая повязку частью себя, защитил её точно таким же защитным коконом, что и остальное тело. А вот сложным оказалось то, каким образом выброс прошёл сквозь повязку. По идее он должен был срикошетить обратно в меня, но этого не произошло. Хрень какая-то.
– Вижу ты ещё не готов снять повязку и предпочитаешь казаться для всех слепцом. – заговорил старик. – Воля твоя. Всё, что я хотел увидеть я увидел. А теперь ступай в ту дверь. – в стене справа открылся проход на который мне указывал старик. – можешь выбрать себе любую комнату. А я пока переговорю с Ветерком.
Это он про Гуоджина, что ли? Да ладно – ветерок, серьёзно! Ха-ха-ха! Да я же теперь ему прохода не дам.
Прикольный старикан, вон какие клички придумывает. А вообще, у меня такое ощущение, что я должен тут быть, должен учиться у этого странного азиата. Старик кажется мне очень крутым дядькой. У такого явно многому можно научится. Вот только я не знал, что задержусь тут надолго и вещей с собой не взял. Это я и озвучил старику, словив сразу три удара ножнами. После чего решил больше не рисковать и пошёл в указанную стариком дверь.
За время нашего разговора старик так и не открыл глаза. Странно. Ну ладно, мало ли какие тараканы живут у него в голове. Чувствую, весело мне здесь придётся. Но я готов терпеть, если это сделает меня сильнее.
Я должен отомстить за семью. От этих мыслей вновь стало так паршиво, хоть волком вой. Почему меня так корёжит? Я ведь даже не знал этих людей. И готов рисковать жизнью, чтобы отомстить за них. Но не могу по-другому, не могу.
Нужно скорее отвлечься от этих мыслей, а то так загонюсь, что потом ни один мозгоправ не сможет помочь. Если они, конечно, вообще есть в этом мире. На базе Чёрной Сотни точно нету. Хотя это совсем не показатель. Например, у них нет ни одного воспитателя, хотя сад и дети подходящего возраста имеются, но есть микробиолог, таксидермист и даже двое тренеров по сёрфингу. Вот на кой чёрт они сдались Гуоджину, для чего он держит их на базе? Но это его дело, мне сейчас нужно думать совершенно о других вещах.
Буквально за пару метров до двери я обернулся и застал старика с одним из принесённых мною журналов в руках. Вот же старый извращенец. Как говорится «седина в бороду, бес в ребро». Да и фиг с ним, его дело. Главное, чтобы меня учил хорошо.
Пройдя в указанную стариком дверь, я оказался в довольно просторном холле, в котором было ещё порядка десятка дверей. За семью первыми дверями оказались абсолютно одинаковые комнаты: кровать, стол, стул и больше ничего.
За восьмой дверью был совмещённый санузел. За девятой непонятная для меня комната с высоким столом посередине и всё.
За десятой дверью скрывалась столовая, больше похожая на миниатюрное кафе. Внутри расположились пять небольших, круглых столиков. Несколько больших холодильников забитых едой и вполне современная кухня, со всем необходимым. Ещё тут стояла парочка автоматов: один с напитками, второй со снеками. Подойдя ближе обнаружил, что автоматы не нуждаются в деньгах. Просто выбираешь что хочешь, жмёшь на соответствующую кнопку и всё, получите, распишитесь, запихните себе в рот.
Отказывать себе в перекусе я не стал. Думаю, что Гуоджин со стариком задержатся надолго, поэтому перекус самое оно.
Съев четыре пачки печенья и выпив при этом две банки газировки. Вполне довольный жизнью завалился в ближайшую к столовой комнату. Делать тут нечего от слова совсем. Поэтому я лёг на кровать и попытался малость вздремнуть.
Мне снилось, что был совсем маленьким мальчиком, года четыре не больше. Я шёл куда-то держась за руки взрослых. Одним был пожилой мужчина, чем-то похожий на меня. А второй была женщина, тоже уже в возрасте. Они о чём-то разговаривали между собой, практически не обращая на меня внимание. Лишь изредка женщина проверяла на месте я или снова убежал играть в футбол с соседскими мальчишками.
Шли мы очень долго, пока не встретили пятерых девушек. Каждая из которых считала своим долгом потрепать меня по голове и произнести что-то одобряющее. Зря они стараются, я всё равно ничего не понимаю, что они мне говорят. И как только последняя девушка выполнила свою норму по трепанию меня по голове, раздались выстрелы. Сперва редкие, одиночны. А по мере того как кругом начиналась паника. Выстрелов становилось всё больше и больше. Мы все вместе побежали прочь – прятаться. И как назло из-под земли выскочил крупный камень, я споткнулся и упал. В этот момент выстрелы подобрались почти в плотную. Все окружающие решили помочь. Они закрыли меня собственными телами. Очередная порция выстрелов заставила меня снова ощутить всю гамму чувств, что я испытывал в первый день своего прибытия в это мир. Сверху на меня стала течь кровь с каждой секундой её поток всё увеличивался и увеличивался.