Осознавая недостатки и уязвимость сельскохозяйственно–сырьевой ориентированной на экспорт экономики правительства отдельных относительно мощных латиноамериканских стран (Бразилии, Мексики, Аргентины) сделали ставку на стратегию индустриализации, направленную на замещение импорта на защищенных отечественных рынках. Это стало возможным, в особенности в 1960‑х гг., благодаря значительному притоку иностранных, в особенности из США, прямых инвестиций и роста прибыли от экспорта продукции первичных ресурсоемких секторов.
Вопреки высокой инфляции, связанной с проведением соответствующих правительственных программ, те к середине 1970‑х гг. обеспечивали в этих странах стабильное возрастание ВВП в среднем на 6,2% на год в 1965–1974 гг. и промышленного экспорта на 11,9% между 1970 и 1980 гг. По последним показателям, наиболее развитые латиноамериканские страны не намного отставали от «азиатских тигров», которые в тот же период демонстрировали рост промышленного экспорта на 15,95% в год.
Но с середины 1970‑х гг. на фоне технологической и экономической реструктуризации, происходившей в государствах мир–системного ядра, модель импортозамещающей индустриализации начала исчерпывать свои продуктивные возможности. Связано это было с резким повышением иен на энергоносители вследствие двух нефтяных кризисов (1974 и 1979), торможением внутреннего спроса из–за роста инфляции и повышения цен и, как следствие, возрастания социального напряжения и установления во многих странах военных режимов, которые, будучи, как правило, не в силах изменить ситуацию, лишь содействовали росту коррупции, не говоря уже о репрессиях и усилении социально–имущественного неравенства.
Но, наверное, наиболее существенным отрицательным фактором стала устрашающая внешняя задолженность латиноамериканских стран, правительства которых, погрязая в коррупции (как Мексика времен президентства Л. Портильйо), использовали взятые у западных, преимущественно североамериканских, банков средства на закупку вооружения (как то делали военные диктаторы Аргентины) или убыточные государственные проекты (как в Венесуэле или Боливии). На этом фоне лучше выглядела ситуация в Бразилии, где наряду с неоправданными военными затратами и коррупцией определенная часть привлекаемых средств расходовалась на развитие эффективных секторов промышленности и инфраструктуры страны.
В 1980‑х гг. большинство латиноамериканских стран уже не могло обслуживать свои долговые обязательства. Началось это с того, что Мексика в 1982 г. заявила о своей неспособности выплачивать проценты по долгам. Состояние или угроза дефолта вынудили латиноамериканские правительства обращаться за помощью к международным кредитным институтам во главе с МВФ и строго выполнять разработанные им для каждой отдельной страны предписания, что, впрочем, лишь содействовало углублению экономического кризиса641.
Целью предложенной от лица клуба кредиторов экспертами МВФ программы реструктуризации было провозглашено подтягивание экономики латиноамериканских стран к характеристикам открытой глобальной экономики с рассчетом на то, что свободный приток иностранного капитала и либерализация внешней торговли будут содействовать росту конкурентоспособности национальных экономик, что обеспечит повышение финансовых возможностей соответствующих стран и, как следствие, погашение ими долговых обязательств. Достичь этой цели, исходя из принципов неолиберальной монетаристской экономической доктрины, надеялись, Во‑первых, средствами укрощения инфляции — благодаря резкому сокращению государственных затрат, в особенности на социальные программы, проведению политики жесткой бюджетной экономии, сужение кредита и предложения денег и снижение реальной заработной платы, и Во‑вторых, широкой приватизации предприятий государственного сектора (в особенности его наиболее доходных компаний) путем предложения их на торгах иностранному капиталу.
Как показывает мировой опыт, успешное включение стран современного мира, в частности — латиноамериканских, в глобальную экономику на основах свободной торговли возможно лишь при условиях системной технологической и организационной реструктуризации их экономик на информациональних основаниях642. Но технологическая модернизация требовала больших, в частности, государственных инвестиций в новейшие, прежде всего информационные, области, что было невозможно осуществить в условиях призошедшего, вопреки ожиданиям, сокращения иностранных инвестиций и навязанной МВФ политики жесткой экономии и сокращения затрат.
Результатом инициированной МВФ политики реструктуризации для Латинской Америки стали экономическая отсталость и социальный кризис. Вследствие продолжительного экономического кризиса и ухудшения торговой конъюнктуры регион был отброшен назад643. В 1980–1991 гг. индекс ВВП в регионе на душу населения демонстрировал отрицательные среднегодовые показатели (0,3%). Как саркастически констатирует М. Кастельс: «Разумеется, во всех странах, за исключением Бразилии, инфляция была поставлена под контроль: мертвые не шевелятся. А экономики наибольших стран Латинской Америки, если судить за показателями в перерасчете на душу населения, в течение 1980‑х годов были почти мертвыми»644.
Определенное исключение составляли лишь Колумбия и Чили. В первом случае это объясняется тем, что именно в течение 1980‑х гг. эта страна стала центром накопления капиталов от наркоторговли благодаря производству и распространению с ее территории кокаина645; во втором — интенсивными иностранными инвестициями в добывающие области при политической стабильности в условиях диктатуры А. Пиночета (1974–1989), делавшей невозможной борьбу трудящихся за повышение заработной платы. И даже при таких условиях среднегодовое возрастание ВВП на душу населения во времена диктатуры не превышало 1,0%, при среднем годовом росте ВВП на 3,0%. И хотя возрастание экспорта в 1970‑х гг. в среднем в год составляло 10,4%, в следующем десятилетии оно упало наполовину (до 5,2% в среднем в год). Последнее было вызвано, прежде всего, сырьево–сельскохозяйственной и низкотехнологически–промышленной природой чилийского экспорта (медь, пищевые, в частности, рыбные продукты, продукция лесной и целлюлозной промышленности и т. п.). При этом часть ВВП, которая шла на заработную плату, упала с 42,7% в 1970 г. до 33% в 1985 г., так что реальные показатели жизненного уровня населения заметно снизились. Вследствие этого в 1987 г. 44,7% населения находилось ниже уровня бедности, а 17%‑в условиях крайней бедности646.
И хотя благодаря возрастанию экспорта Чили в 1980‑х гг. имела лучшие экономические показатели, диктаторское правительство ничего не сделало для внедрения и развития в стране высоких технологий, которые только и были способны качественно поднять уровень промышленности. К концу правления А. Пиночета чилийская доля мирового экспорта была меньшей, чем во времена С. Альенде в начале 1970‑х гг., норма инвестиций упала ниже 18% ВВП, а инфляция в 1989 г. достигла 30%647.
Вопреки промышленной стагнации большинства латиноамериканских стран в 1980‑х гг. в трех больших и наиболее развитых странах региона — Бразилии, Мексике и Аргентине — наблюдалось заметное (с начала 1970‑х до конца 1980‑х гг. в среднем потрем странам с 25,6 до 55%) возрастание доли промышленных товаров в структуре экспорта. Но такой рост происходил за счет традиционных ресурсоемких сфер производства и продукции пищевой промышленности с высоким удельным весом физического труда. Вместе с тем латиноамериканская продукция высокотехнологического наукоемкого производства — сектора, демонстрирующего наиболее высокие темпы роста в мировой экономике, не только играла незначительную роль в общей структуре экспорта, но даже уменьшила свою конкурентоспособность.
Такая политика отрицательно сказывалась на экономическом состоянии латиноамериканских стран, подрывала конкурентоспособность их продукции на мировом рынке и блокировала внедрение новейших наукоемких и информационных технологий. Как констатировал, проанализировав бразильский, мексиканский и аргентинский опыт, П. Гаррери, слабая технологическая оснащенность «внесла очень большой вклад в существенное ухудшение долгосрочной конкурентной позиции трех латиноамериканских экономик»648.
Некомпетентность, безответственность и коррумпированность большинства латиноамериканских правительств, вместе с навязыванием заведомо контрпродуктивной в условиях этих стран монетаристской экономической политики со стороны МВФ, привели в новых индустриальных странах Латинской Америки к заметному сокращению части наукоемкой продукции, специализированной продукции производственного назначения и продукции, требующей значительного масштаба производства в период между 1984 и 1990 гг. Они упали, соответственно, с 1,40 до 0,97%, с 1,32 до 0,92% и с 2,06 до 1,84%. При этом наблюдалось падение процентов экспорта в масштабах мировой торговли почти по всем другим показателям (сельскохозяйственная продукция и товары пищевой промышленности, топливо и т. п.), тогда как общая часть объема латиноамериканской продукции в мировой торговле сократилась с 3,81% в 1984 г. до 2,13% в 1990 г.
Но в разных странах эти показатели существенным образом отличались от среднего по Латинской Америке. Так, если с начала 1970‑х до конца 1980‑х гг. доля Аргентины в мировом экспорте наукоемкой продукции и специализированной продукции производственного назначения упала, соответственно, с 0,130 до 0,073% и с 0,133 до 0,088%, тогда как доля продукции, требующей значительного масштаба производства, почти не изменилась (0,168% : 0,195%). Позиция Чили на мировом рынке по этим показателям почти не изменилась (0,005 : 0,005%; 0,003 до 0,008% и 0,33 до 0,43%), а Бразилия и Мексика даже несколько улучшили свои показатели. Общая доля товаров этих стран в структуре мирового экспорта с конца 1970‑х до конца 1980‑х гг. выросла, соответственно, с 1,023 до 1,135% и с 0,455 до 0,815%