я расхождения интересов может углубляться также вследствие межэтнической и межгосударственной конфронтации, которая, в худшем случае, приведет к фрагментации региона, кое-где до уровня отдельных областей. В таком случае следует ожидать возникновения более острых и масштабных, чем это было и имеет место теперь, конфликтов. Если же политика центральноазиатских государств будет согласованной, то не исключено преобразование региона во влиятельный геополитический фактор, с которым должны будут считаться на международной арене. Поэтому консолидация центральноазиатских государств окзывается одним из необходимых условий обеспечения безопасности и стабильности в регионе.
Проблема безопасности новых государств Центральной Азии в контексте геополитических отношений(Р. Н. Джангужин)
Появившиеся в результате распада бывшего Советского Союза новые независимые государства Центральной Азии хотя бы внешне, юридически, но стали равноправными субъектами международных отношений. Их появление на мировой арене совпало по времени с качественно новой фазой развития человечества — с тотальной глобализацией всей системы товарно–денежных отношений и с возникновением единого информационно–коммуникационного пространства. Разумеется, что эти процессы не могли не повлиять на характер интеграции этих стран в международную жизнь и определения ими собственной внешней политики.
После того, как в 1991 г. распавшийся СССР вышел из большой геополитической игры и система межгосударственных отношений перестала носить биполярный характер, США остались единственной сверхдержавой. Они лидируют в области научно–технического прогресса и новых технологий, контролируют львиную долю мирового капитала, а также обладают самыми мощными вооруженными силами. Однако важное значение имеет и присутствие в этой системе других государств или межгосударственных объединений (ООН, Европейский Союз, группа государств Юго–Восточной Азии — АСЕАН), которые также могут сегодня считаться «центрами силовых полей», поскольку способны оказывать существенное влияние на экономическое и политическое развитие других стран. К группе «стран–абсорбентов», которые выступают в качестве «центров силового притяжения», относятся, в частности, и такие страны, как Китай и Россия, а также Япония. Есть основание прогнозировать, что к странам–абсорбентам, в краткосрочной перспективе, присоединится и Индия. Существование таких центров дает основание говорить о формировании многополюсной конфигурации международных отношений.
В системе современных международных отношений сегодня действует множество активных субъектов, выросших из различных международных организаций, как правительственных, так и неправительственных. Разница между этими организациями состоит, прежде всего, в том, что правительственные действуют в легитимном политико–правовом пространстве и реализуют свои программные действия от имени своих государств. Их деятельность регулируется международными правовыми документами.
Что же касается неправительственных организаций, то они не представляют непосредственного интереса того или иного государства или группы государств, а следовательно, ими, как правило, не финансируются. Они могут действовать как легально, так и нелегально, дислоцируясь на территории не одной, а многих стран, причем как с согласия, так и без согласия правительств стран их базирования. Эти организации реализуют программные цели и установки идеологических, политических, религиозных, финансовых и иных групп, а также отдельных лиц, выходя за пределы национально–государственных границ. Большая часть неправительственных организаций неукоснительно соблюдает законы стран, на территории которых они действуют, а также нормы международного права. Но среди них имеются и такие, которые не считают для себя необходимым следовать ни международному законодательству, ни правовым нормам государств, на территории которых они осуществляют свою деятельность.
Действующие в новых независимых государствах Центральной Азии западные, преимущественно американские, фонды и институты финансируются или из государственных источников, или крупнейшими корпорациями и финансовыми институтами, которые в силу их экономических ресурсов и влияния трудно отнести к частным. Свои программы реализуют и в значительной мере контролируемые правительствами Запада влиятельнейшие международные организации — НАТО, ОБСЕ, Европейский Союз и др. В начале 1990‑х гг. наибольшую активность в государствах постсоветской Центральной Азии проявляли западные центры, связанные с вопросами безопасности. Они ставили перед собой задачу выработать тактическую линию Запада (стратегия в общих чертах уже была ясна) в отношении новых независимых центральноазиатских государств с целью установления тесных контактов с лицами, от которых зависело принятие решений в сфере безопасности или которые в перспективе могли бы оказаться в этой области, осуществления различных PR-акций.
В эти годы в США при некоторых университетах начинают открываться различные центры, ориентированные на изучение Центральной Азии. Такой всплеск конъюнктурного интереса к новым независимым государствам региона был вызван усилившимся геостратегическим значением региона. Однако качественную аналитическую информацию о последнем могли поставлять лишь единичные центры, имевшие необходимый опыт и связи на местах. От США старались не отставать и их европейские союзники. Евросоюз финансировал это направление посредством различных программ, самая известная из которых — ТАСИС. Благодаря их деятельности правительства ведущих европейских государств, прежде всего Германии, смогли получить важную информацию о ситуации в центральноазиатских странах и перспективах их развития. Существует мнение, что обшая координация западной стратегией осуществляется такими крупными наднациональными аналитическими центрами Запада, как Римский клуб, Трехсторонняя комиссия, Бергельдорфский клуб и др.
Полномасштабную деятельность в области изучения общего положения страны и его отдельных аспектов осуществляют и международные организации, такие как: Всемирный банк, ПРООН, ЮНЕСКО и др. Общей тенденцией при реализации различных исследовательских проектов международными донорскими агентствами является их меньшая ангажированность, по сравнению с иностранными и частными структурами, но при этом сравнительно низкая эффективность, связанная с проблемой плохого менеджмента, характерного для всех международных организаций, работающих на постсоветском пространстве.
Со временем круг задач этих центров и фондов стал эволюционировать от аналитических в сторону расширения политического влияния, поскольку западные государства смогли осуществлять отслеживание и анализ ситуации на местах за счет собственных посольств и через спецслужбы. Перед фондами ставилась более перспективная цель — содействие формированию в центральноазиатских и шире — в постсоветских обществах новой элиты, тесно связанной с Западом, получившей западное образование и ориентированной на западные ценности.
Таким образом, за последние десять–пятнадцать лет в западном научном сообществе сформировалась широкая прослойка специалистов по центральноазиатскому региону, или лиц, считающих себя таковыми. Однако серьезных полевых исследований в соответствующих государствах не проводилось. Поэтому на Западе утвердились шаблонные представления о центральноазиатских реалиях, связанные с убежденностью в необходимости механического перенесения в страны региона собственного опыта. Однако механистические рецепции не дают жизнеспособных ростков в среде с иными политико–административными традициями и социокультурным дискурсом. Очевидно, что успешная имплементация идей, концепций, подходов, технологий невозможна без опоры на «принцип дополнительности» (Н. Бор) — иначе говоря, без учета реалий местной жизни и существеннейшей коррекции избираемых моделей преобразований.
Еще более порочная методика сбора информации относится к организациям, которые ставят своей целью, по сути, насильственное свержение существующего в той или иной стране государственного и общественного устройства и построение в ней властных институтов, которые соответствовали бы их финансово–экономическим, идеологическим, религиозно–конфессиональным и иным целям и задачам. Методами этих организаций являются прямой террор и дестабилизация социальной и экономической жизни. С этой целью они создают военизированные группы, предназначенные для террористической деятельности. В ряде случаев они получают негласную идеологическую и материальную поддержку (вооружение, укрытие и т. д.) со стороны государств, использующих их в качестве средства для решения своих политических задач; гораздо чаще — от транснациональных финансово–промышленных групп, выступающих анонимными донорами, обеспечивающими PR-информационное сопровождение в оплату за реализацию их кратко — и долгосрочных интересов.
Появление в системе международных отношений таких институализированных и политизированных сил, действующих в автономном и латентном режиме, в значительной мере ущемляет монополию государств, основных агентов, на мировой арене. Причем, даже в отношении таких сугубо государственных в недалеком прошлом функций, каковыми выступают ведение военных действий или объявление войн. Это обстоятельство существенно ограничивает политическую роль государства, главного участника международных отношений. Однако, несмотря на явное ослабление геополитической и военно–экономической роли государств на авансцене современного мира, они продолжают оставаться главными и единственно легитимными субъектами современных международных отношений.
Новые государства Центральной Азии вышли на мировую арену в период коренной реконструкции всей многоуровневой архитектоники системы международных отношений. По причине своего крайне скромного экономического, материально–технического и военного потенциала ни одно из них не может претендовать на сколько-нибудь значительную роль на «большой шахматной доске» (З. Бжезинский) мировой политики. Напротив, под действием условий своего геополитического расположения, они, по определению, оказались в сфере притяжения внешних силовых центров, прежде всего России и Китая, а также США.