Почти одновременно с выработкой основ объединения трех европейских сообществ (ЕОУС, Евратом и ЕЭС) в единый организм (Брюссельский договор 1967 г.) оформилось новое направление интеграционных теорий. Оно нашло свое выражение в теории наднациональности, призванной объяснить характер отношений в экономических объединениях западноевропейских государств тем, что они не только вытекают из отношений, присущих членам международных организаций, но и развиваются по пути, который прибавляет им большую общность, которая как бы исключает или ограничивает возможность возникновения противоречий между ними. В это же время начало развиваться федералистское направление теории интеграции.
Дискуссии о том, на какой платформе должны строиться общеевропейские структуры, начались уже в конце 1940‑х гг. Были предложены разнообразные альтернативные варианты решения этого вопроса. Первым методологическим подходом к исследованию и анализу современного европейского интеграционного процесса стал федерализм.
Федерализм, как, наверное, ни одна другая теория политической интеграции, имеет глубокие философские корни, ведущие свое начало еще с древнегреческой Античности и средневековой европейской политической мысли. Однако основными источниками федералистского мышления, как правило, называют более поздние. В первую очередь следует указать на многочисленные планы по укреплению мира в Европе XVIII — начала XX вв.
Как известно, Ж. — Ж. Руссо в своих работах выступал за европейский союз, но крайне скептически оценивал возможности его создания в виде объединения монархий. В свою очередь, выдающийся немецкий философ И. Кант в своих размышлениях «К вечному миру» (1795) писал именно о федерации европейских государств. В этой федерации он усматривал средство обеспечения мира, а конечной целью, по его мнению, было утверждение сообществ, базирующихся на основах федерализма и верховенства права.
Интересным федералистским проектом европейской интеграции, что появился в начале XX в., является план Оскара Яси (министра по делам национальностей правительства Михая Карой). Планом О. Яси предполагалось создание в центре Европы федерации пяти ее народов, которые раньше входили в Австро–Венгерскую империю. Опорой такой федерации должны были стать таможенный союз, общая оборонительная и внешняя политика, единый суд.
Федералистская теория европейской интеграции в своем классическом виде представлена в работах таких обществоведов, как швейцарский философ Дени де Ружмон268 и итальянские мыслители Эрнесто Росси и Алтьеро Спинелли, основатели Итальянского федералистского движения и авторы «Манифеста Вентотене»269.
Приверженцы федералистского направления считают, что ключ к урегулированию конфликтов между европейскими нациями и предотвращению возможного силового противостояния между ними лежит в развитии европейской федерации, федеративного союза. С одной стороны, идеи федерализма отвечают потребности в руководстве, которое может проводить общую политику от лица национальных государств, а с другой — воплощения этих идей позволяет решить целый ряд острых внутренних европейских проблем, связанных с требованиями большей автономии270. Таким образом, исследователи признают, что модели федерализма выступают в виде «идеала, на который следует ориентироваться»271 при структурировании политических институтов и построении социально–политических отношений.
В основе западноевропейского федерализма лежит единство двух принципов: объединения Европы и разделения власти. Под источником европейского объединения понималось общее историческое и культурное наследие европейских народов, а также близость экономико–политических устройств держав этого региона. Принцип разделения власти был призван характеризовать институционально–юридическую форму будущего европейского объединения, которое могло обрести форму федерации (союзное государство) или конфедерации. Те, кто видел и видит будущее Европы в качестве «федерации федераций», выступают за максимально возможное самоопределение этнических групп, национальных сообществ и других компонентов современных государств в границах единого надгосударственного образования.
Относительно европейского интеграционного процесса представители федерализма выдвинули тезис о появлении особого (федерального) институционального устройства, которое определяет как характер взаимоотношений между самими интегрирующимися единицами, так и распределение полномочий между ними, с одной стороны, и возникающим «единым центром» — с другой. Характеризуя специфику такого распределения полномочий, А. Спинелли утверждал, что ни одна из властей соответствующего уровня не должна иметь в своем распоряжении преимуществ, а полномочия местных, региональных, национальных органов и органов европейского масштаба должны сочетаться и дополнять друг друга272. Другими словами, межгосударственные органы будущей «новой» Европы не должны наделяться полномочиями исключительно широкими, которые отличаются от полномочий отдельных государств в сторону увеличения.
Будучи теорией международной интеграции, федерализм отстаивает точку зрения на то, что в основе взаимоотношений между интегрирующими странами должна лежать модель союзного государства, установление которой одновременно рассматривается и в качестве «конечного продукта», результата интеграции. В контексте европейского интеграционного процесса идеи федерализма ассоциируются с созданием единой федеративной Европы. Более того, федералисты считают, что само создание федерации поставит точку на использовании насилия при решении спорных вопросов между государствами, так как ее (федерации) высшими ценностями, по их убеждению, являются именно мир и безопасность. Именно федерация, по мнению приверженцев этой теории, может служить образцом «целесообразной, демократической и эффективной организации»273. Европейская интеграция, по мнению федералистов, не может быть революционным процессом. Это должно быть эволюционное, поступательное развитие. Вместе с тем, федерализм не может ограничиваться лишь сферой политических отношений между государствами, хотя без политической интеграции, по мнению федералистов, не может быть реальной интеграции вообще.
Однако некоторые ведущие западные исследователи отмечают, что «федерализм имеет свойство привлекать на свою сторону тех, кто занят поиском панацеи. Эти поиски, конечно, бессмысленны — панацеи не бывает, однако принципы, механизмы и практика федерализма, как и демократии в целом, даже если они воплощаются не в полном объеме, нередко оказывают содействие укреплению сил демократии и мира на планете»274.
В федерализме можно выделить несколько основных направлений.
Отдельные федералисты (Д. Ружмон, Т. Норм, Г. Бругман и прочие) считают, что единственным способом интеграции является создание федеративного европейского государства. Это можно считать своеобразным развитием идеи создания «Соединенных Штатов Европы», наподобие Соединенных Штатов Америки как типичного федерального государства. Одновременно такие исследователи, как канадец Ч. Тейлор, указывают на определенные недостатки этой модели и нежелательность применения опыта США относительно Европы275. Главный аргумент критики этого подхода — в существовании опасности преобразования такого типа федерации в унитарное государство (с тенденцией все большей концентрации власти в руках центрального правительства) и снижения места и роли субъектов федерации такого типа276.
Представители второго направления (А. Спинелли, Э. Уистрич, Ч. Тейлор и прочие), приверженцы создания единой Европы с федеральными институтами, считают, что эта цель может быть достигнута как традиционно федералистскими методами (единая европейская конституция, наднациональное правительство), так и введением федерализма «малыми порциями», то есть путем постепенной интенсификации интеграционных процессов в границах Европы277, в частности через развитие и дальнейшую имплементацию идеи «Европы регионов». Эта идея, нашедшая в Западной Европе большую поддержку, чем идея «Соединенных Штатов Европы», во многом базируется на канадской модели федерализма. Анализируя ее, Ч. Тейлор в 1991 г. указывал, что «на настоящий момент Европа, наверное, развивается по канадской модели федерализма. Она не старается гомогенизировать культуры. Она старается их сблизить, соединить разные национальные самобытности. Однако люди при этом, как и раньше, остаются французами, ирландцами, итальянцами и т. п.»278.
Обе идеи базируются на принципах федерализма, только в одном случае субъектами федерации выступают национальные государства, а в другом — регионы (районы). Однако реалии европейской интеграции показывают, что обе эти идеи развиваются параллельно, отвечая современной общемировой тенденции к регионализму на всех уровнях. Национальные государства не могут растворяться и исчезать, преодоление национальных государственных границ также пока что невозможно. Гражданам Европейского Сообщества, как и раньше, важны национальные интересы, прежде всего именно политические. Именно это стало причиной того, что множество конкретных общеевропейских проектов, которые были связаны с использованием федеративных принципов и механизмов, очень часто оказывались нереализованными.
В частности, приверженцы федералистских концепций считали, что «федерация — прямая противоположность бюрократии в Брюсселе, которая стремительно размножается. Больше того, федерация — ее смертельный враг»