— Я не сказал, что никогда не смогу помочь. Только сейчас у меня недостаточно информации. Во-первых, я хочу посмотреть на жертвы. Во-вторых, этот мозгодробительный сериал. А там видно будет.
— На жертвы — да. На программу — нет.
— Я знаю, что делаю, Брад. Как насчет того, чтобы позволить мне самому все решать?
Брад вздохнул и ответил, скрывая обиду за насмешкой:
— Ты всегда такой, Иво. Упрямейший из смертных, кого я знал. Если бы ты не был моей единственной ниточкой к Шену…
Это было не оскорбление. Они оба знали, чем вызвано это упрямство.
Глава II
Афра Саммерфилд ждала их у шлюза станции. Она обратилась к Браду, как только он снял шлем.
— Ковонов хочет тебя видеть, срочно.
Брад резко повернулся к Иво:
— Этот русский никогда не болтает просто так. Случилось непредвиденное, скорее всего замешана политика и связано с Америкой, иначе бы он не стал меня звать. Не возражаешь, если я оставлю тебя на попечение Афры? — Он уже снял скафандр и произнес последние слова на бегу.
Кто такой Ковонов, что из-за него столько суеты?
Иво посмотрел на Афру и нашел ее столь же потрясающей, как и прежде. Она была в голубом комбинезоне, голубая же ленточка стягивала на затылке волосы, все было подобрано под цвет глаз.
Чудеса макроскопа заставили его на час забыть об Афре, но сейчас он думал только о ней.
— Не спеши, — заботливо крикнул он Браду, но тот был уже в лифте.
Афра улыбнулась, и ямочки на ее щеках вызвали целую бурю в его мыслях.
Раньше Иво не верил в любовь с первого взгляда, — теперь об этом даже смешно вспоминать. Не думал он, что когда-то будет зариться на чужое, но Афра его ошеломила. Брад, видимо, был сильно уверен в себе, и ему было наплевать на то, как она действует на других мужчин.
— Давайте-ка лучше пройдем в общую комнату, — сказала она. — Когда он освободится, в первую очередь будет искать нас там.
Он был согласен идти с ней куда угодно и зачем угодно. Неопределенность будущего человечества отступила на второй план перед Афрой. Хотя бы ненадолго он был в ее обществе, и ее внимание принадлежало ему, пусть даже их встреча случайна. Было просто приятно идти рядом со столь красивой девушкой, и он надеялся, что идти придется долго.
— Вы поможете нам, Иво? — спросила она. Была какая-то интимность в том, что она обратилась к нему по имени, и по нему прокатилась волна необъяснимой радости. Он почувствовал себя подростком.
— Что Брад сказал вам обо мне? — ответил он вопросом на вопрос.
Запах ее духов был, как аромат полураскрытого бутона розы.
Они подошли к лифту — кабина уже вернулась после поспешного бегства Брада.
— Не много, должна сказать. Только то, что вы подружились во время одного проекта и что вы ему нужны, чтобы связаться с другим другом из другого проекта — Шеном.
Теперь он осознал, насколько тесно в кабинке лифта. Ей пришлось стоять близко к нему, так что ее правая грудь упиралась в его руку. Это всего лишь ткань касается ткани — пытался он убедить себя, но так и не смог.
— Его зовут Шен, там буква «О» с умлаутом. По-немецки это значит…
— Ну конечно! — воскликнула она возбужденно[15]. Ее вздох и выдох тоже возбуждающе подействовали на него, но совсем по другой причине.
— Мне никогда не приходило в голову, а по-немецки я говорю с детства.
«А она ведь еще девочка», — подумал Иво.
Нужно было продолжать беседу.
— Вы говорите на других языках?
Юнец? Дитя!
— О, да, конечно. В основном индоевропейской группы — русский, испанский, французский, персидский, — сейчас работаю над арабским и китайским, конкретно — над китайским письмом, так как оно включает в себя многие формы устной речи. В китайском иероглифы несут большую смысловую нагрузку и не связаны с произношением, так что тут есть свои проблемы. Я чувствую себя полной невеждой, когда Брад начинает меня дразнить на баскском или на анлоквинском диалекте. Надеюсь, что вы не из этих феноменальных полиглотов…
— Я провалил латынь в школе.
Она рассмеялась.
Иво попытался отделить физическое влечение, которое он испытывал, от интеллектуального содержания беседы, опасаясь фрейдистской оговорки.
— Нет, правда. Schön — единственное иностранное слово, которое я знаю.
Она посмотрела на него с удивлением и участием.
— Это что, ментальная блокировка? То есть, вы хорошо разбираетесь в одном, а в другом…
Кабина остановилась, и Афра ненадолго избавила его от близости своего тела. Они сели в тележку. На сей раз отвлекало ее бедро, плотно прижатое к его собственному. Знает ли она, что сейчас творится с его нервными окончаниями, с его синапсами?
— Думаю, Брад вам не сказал, что я не гений. Мне довольно хорошо удается решать логические задачи, точно так же, как иногда не очень умные люди проводят в уме сложные вычисления или отлично играют в шахматы, — а так, я обыкновенный парень со средними способностями. А вы, наверное, думали, что я такой же как Брад, да?
Как бы не так!
У нее хватило такта покраснеть.
— Ну, да. Я так и думала, Иво. Извините. Я так много слышала о Шене, когда вы приехали…
— Что вам рассказали о Шене?
— Об этом можно небольшую книгу написать. Как вы с ним встретились, Иво?
— С Шеном? Да я его в глаза никогда не видел.
— Но…
— Вы слышали о проекте? О том, который он…
Она посмотрела в сторону и прядь волос задела его щеку. Она сознательно флиртует. Нет, она естественна, просто такой уж он возбудимый.
— Да, — сказала она. — Брад об этом мне тоже рассказывал. И о том, что Шен жил в колонии свободной любви. Только…
— Видите ли, я не жил с ним в одной палатке.
— Да, понимаю. Но почему же только вы знаете, где его можно найти?
— Я не знаю. Брад знает. Знают также другие участники проекта, но помалкивают.
Она зарделась, но на этот раз от обиды. Иво почувствовал, как напряглись мускулы на ее ноге. Не нравится ей, когда дурачат.
— Брад мне сказал, что только вы сможете позвать Шена.
— Ну, это мы с ним так договорились.
— Брад знает, где Шен, но не может поехать к нему сам? Это выглядит неправдоподобно.
Тележка остановилась, они приехали. Да, это вряд ли был тоннель любви.
— Брад не может поехать сам. Вы меня можете называть посредником или личным секретарем. Точнее всего — справочное бюро. Шен просто не выйдет, если я не позабочусь об этом. Он не беспокоится по пустякам.
— Неземной враг, из-за которого стоит вся программа исследований, разве этого недостаточно?
Значит, она уже знает, что Брад все ему рассказал.
— Я, знаете ли, не уверен, что Шен — гений.
— Об этом мне Брад говорил много раз. Интеллектуальный коэффициент, который невозможно измерить, и абсолютно аморален. Но это тот самый случай, когда он нужен!
— Это мне еще предстоит решить.
Они вошли в обычную комнату — большое помещение, совсем как на Земле, кресла и несколько игральных столиков. У входа висели щиты с табличками — каждый щит показывал места в каком-либо состязании. На каждой табличке было написано имя.
— Кто такой Бланк, — спросил Иво, прочитав имя, написанное на первом щите.
— Это его настоящее имя[16], — ответила Афра. — Фред Бланк, из технической службы. Он чемпион по настольному теннису. Хотя я сама не считаю, что следует… ну, я хочу сказать, что это комната для ученых со степенями, то есть для отдыха.
— А что, техникам нельзя отдыхать?
Она ответила, смутившись:
— Вон сидит Фред, журнал читает.
Это был давно не стриженый негр в комбинезоне. Рядом с ним сидел белый ученый, толстый и добродушный. Оба были разгорячены, очевидно, игра только закончилась. Иво показалось, что только Афра чувствовала неловкость, — это говорило кое-что о ней и о других сотрудниках станции.
Ученые уважали талант, где бы он не проявлялся; у Афры же были другие критерии. Толстяк сейчас, должно быть, завидовал тому, как Бланк умеет работать ракеткой, и не обращает внимания на такие мелочи, как образование.
В центре комнаты возвышался пьедестал, на котором на уровне глаз была помещена сверкающая статуя. Это была модель парового экскаватора, как на картинке в исторической книге, с маленьким изящным ковшом. Островерхая вогнутая крыша кабины, покрытая черепицей, придавала сходство с деревенским коттеджем. На двери был укреплен яркий полумесяц. В ковше лежал крошечный мраморный глобус, столь тщательно и любовно сработанный, что можно было разобрать на нем очертания Северной Америки.
На пьедестале были высечены замысловато украшенные буквы — SPDS.
— Что они означают?
Афра опять выглядела смущенной.
— Брад называет это — «Одетая в Платину Тайна», — тихо сказала она, хотя никого рядом не было. — Так оно и есть. Я имею в виду, что действительно все покрыто платиной. Он это сконструировал, а в мастерских изготовили. Всем очень нравится.
— Но эти буквы — SPDS, — не означают ли они…
Она слегка покраснела. Ему это нравилось — консерватизм был их общим качеством, хотя в остальном их взгляды сильно различались.
— Сами у него спросите. — Она сменила тему. — Мы тут говорили о высоких материях, а о вас забыли. Откуда вы приехали, Иво? То есть, где вы жили после проекта?
— В основном я странствовал по Джорджии. Все, кто участвовал в проекте, получили гарантированный доход, по крайней мере, на первое время. Это немного, но мне хватало.
— Это очень интересно. Я родилась в Маконе. Джорджия мой родной штат.
— В Маконе! А я и не знал.
На самом деле он знал, но только не мог сказать, откуда.
— Что интересного в Джорджии? Вы там знаете кого-нибудь?
— Можно сказать, что так. — Как ей рассказать о десяти годах безделья, о том, как он путешествовал по дорогам жизни своего предка?
Она не настаивала.