Самоубийство – величайшее из преступлений. Какое мужество может иметь тот, кто трепещет перед превратностями фортуны? Истинный героизм состоит в том, чтобы быть выше злосчастий жизни.
На самоубийство Наполеон всегда смотрел как на проявление слабости и малодушия. Но 11 апреля 1814 года, через пять дней после отречения, когда в Фонтенбло начались сборы к его отъезду на остров Эльба, Наполеон, простившись с некоторыми из приближенных, удалился в свои апартаменты и затем, как обнаружилось, принял яд (опиум) из флакона, который был у него в походном несессере. Еще в 1812 году, когда императору угрожала опасность плена, после битвы при Малоярославце доктор Иван, по повелению Наполеона, дал ему сильнодействующий яд, который с тех пор пролежал в несессере полтора года. Яд не подействовал. Мучения Наполеона продолжались несколько часов, но он отказался принять противоядие. Он категорически требовал скрыть от всех происшедшее. «Как трудно умирать! Как легко было умереть на поле битвы! Почему я не был убит при Арси-сюр-Об?» – вырвалось у него посреди страшных мучений.
Это единственная известная попытка самоубийства, но в 1813–1814 годы маршалы, генералы, офицеры и солдаты гвардии замечали, что император без нужды подвергает себя опасности, и делали вывод, что он ищет смерти, не желая принимать ее от своей собственной руки.
В Рошфоре мне предлагали что-то вроде патриотической Вандеи: ведь в моем распоряжении были еще солдаты по ту сторону Луары; но я всегда питал отвращение к гражданской войне.
Вандея – историческая область Франции и один из ее департаментов, на территории которого в конце XVIII – начале XIX веков происходили кровопролитные войны между мятежниками, сторонниками королевской власти и католической религии, и войсками Конвента, Директории, а затем Консульства и Империи. Революция не встретила в Вандее сочувствия и поддержки. На ее обширных пространствах, части Пуату, Анжу и Бретани, тесно сотрудничая с эмигрантами и поддерживаемые помощью и взаимодействием англичан, вандейцы в течение ряда лет причиняли Республике немало трудностей в установлении порядка в стране. Полное покорение Вандеи удалось лишь Первому консулу, но и после этого, например во время кампании 1814 года, там не было спокойно. Предлагая «патриотическую Вандею», сторонники Наполеона имели в виду прежде всего то, что император возглавит народную войну против иноземного вторжения, а затем за восстановление Империи против королевской власти, причем не только в Вандее, но по всей Франции.
Если офицеру не подчиняются, то он не должен более командовать.
Мне кажется, способность мыслить есть принадлежность души: чем больше разум приобретает совершенства, тем более совершенна душа, и тем более человек нравственно ответственен за свои деяния.
Государи заурядные никогда не могут безнаказанно ни править деспотически, ни пользоваться народным расположением.
Союзники ценят Макиавелли: они внимательнейшим образом и подолгу изучали его «Государя», но времена-то сейчас иные, не шестнадцатое столетие.
Есть акт насилия, который никогда не изгладить из памяти поколений, это мое изгнание на остров Святой Елены.
Я никогда и ни с кем не обсуждал свой проект десанта в Англию: за неимением лучшего, как мне потом уже приписывали, якобы я собрал на берегах Булони двести тысяч солдат и израсходовал восемьдесят миллионов только для того, чтобы позабавить парижских бездельников; на самом же деле проект был делом серьезным, а десант – возможным, но флот Вильнёва [66] все расстроил. Кроме того, как раз в это время английский кабинет поторопился раздуть пожар континентальной войны.
У французов чувство национальной чести всегда тлеет под пеплом. Достаточно лишь искры, чтобы разжечь его.
Из всех моих генералов Монтебелло [67] оказал мне наибольшее содействие, и я ставил его выше всех.
Дезе [68] обладал всеми качествами великого полководца: умирая, он связал свое имя с блестящей победой.
Самые беспримерные капитуляции в летописях войн – капитуляции при Маренго и Ульме.
Маренго, сражение (14 июля 1800 года), после восьми часов боя уже, казалось, проигранное французами, превратилось, благодаря Дезе, в тяжелое поражение австрийцев. Превосходив по численности французов вдвое, имперская армия трижды отражала атаки войск генералов Ланна, Виктора и самого Бонапарта, но после того, как «первое сражение, по словам Дезе, было проиграно, оставалось еще время выиграть второе!» В результате последовавших решительных действий французской армии имперские войска оказались вынужденными капитулировать, т. к. командующий неприятельской армией генерал Мелас посчитал, что исчерпаны все средства к достижению успеха. Последствием этой победы явилось перемирие, подписанное на следующий же день: начиная с 15 июля военные действия приостанавливались на пять месяцев и австрийцы обязывались вывести свои войска из Италии.
20 октября 1805 года имперская армия генерала Мака оказалась запертой в крепости Ульм. И хотя еще 17 октября он обещал сдать крепость только по прошествии недели, если до тех пор не получит поддержку русской союзной армии, но, узнав, что эрцгерцог Фердинанд, пробившийся на север сквозь колонны дивизии генерала П. Дюпона, подвергся преследованию со стороны конницы Мюрата, что французы уже находятся в Мюнхене, а российская армия не прошла еще Линца, Мак потерял самообладание и согласился на капитуляцию во главе тридцати трех тысяч солдат при шестидесяти пушках.
Правительства, в которых высказываются противоположные мнения, пригодны делу лишь пока царит мир.
Принципы Французской революции порождены третьим сословием Европы, речь идет лишь о том, чтобы уметь внести в оные должный порядок. У меня были на то и власть, и сила.
Нэй был человеком храбрым. Его смерть столь же необыкновенна, как и его жизнь. Держу пари, что те, кто осудил его, не осмеливались смотреть ему в лицо.
Мишель Нэй (1769–1815) был на военной службе с декабря 1788 года рядовым в составе королевского гусарского полка; выдвинулся во время войн Первой республики. В 1792–1794 годы сражался в рядах Северной армии, отличился в сражении при Неервиндене, а в 1794–1796 годы в составе Самбро-Маасской армии сражался при Маастрихте и Альтенкирхене. В августе 1796 года Нэй произвелся в бригадные генералы, а в конце марта 1799 года – в генералы дивизионные, после пребывания на посту полномочного посла в Швейцарии (1802), где способствовал упрочению правительства республики. Он одним из первых был пожалован в маршалы Франции (1804), в августе 1805 года был назначен командиром 6-го корпуса Великой армии. Также он деятельно участвовал в кампаниях 1805–1807 годов, где прославился при Эльхингене, Ульме, Йене, Прёйсиш-Эйлау и Гуттштадте, лично возглавляя войска, как, например, при Эльхингене (14 октября 1805 года). В ноябре 1806 года Нэй вынудил гарнизон Магдебурга сдаться. Решающую роль его войска сыграли в сражении при Фридланде (14 июня 1807 года).
Он был пожалован в герцоги Эльхингенские в июне 1808 года, а осенью, возглавив 6-й корпус Испанской армии, Нэй участвовал в сражениях при Сиудад-Родриго, Альмейде и других. Перед походом в Россию, в апреле 1812 года Нэй был назначен командиром 3-го корпуса Великой армии и участвовал в большинстве сражений кампании, в том числе при Смоленске (16–17 августа 1812 года) и в Бородинском сражении, за проявленное мужество в котором пожалован в принцы Москворецкие. После сражения под Вязьмой и при дальнейшем отступлении Великой армии Нэй двигался в арьергарде Великой армии, проявляя незаурядные мужество и отвагу, вырвался из окружения, отказавшись сдаться в плен, перешел по льду Днепр и присоединился к Великой армии. В середине декабря он дал последний бой кампании – при Ковно (13 декабря 1812 года), задержав на несколько часов продвижение русской армии, а в кампании 1813 года в Германии во главе своего корпуса принял участие в сражениях при Лютцене, Баутцене, Дрездене, Денневице, Лейпциге. Нэй на протяжении кампании 1814 года участвовал в сражениях при Бриенне, Ла-Ротьере, Шампобере, Монмирайе, Шато-Тьери, Краонне, Лаонне, Реймсе, Арси-сюр-Об, но, явившись одним из инициаторов действий, повлекших за собой отречение Наполеона, перешел на сторону короля и занял пост командующего королевской конницей.
С 21 мая 1814 года Нэй стал губернатором 6-го военного округа и пэром Франции (4 июня 1814 года). После высадки Наполеона в заливе Жуан (1815) он пообещал Людовику XVIII привезти «это чудовище» в Париж в «железной клетке», однако не смог противостоять общему воодушевлению солдат и офицеров в пользу Наполеона и перешел на его сторону, принял деятельное участие в кампании 1815 года и в сражениях при Катр-Бра и Ватерлоо, где лично возглавлял атаку французской кавалерии.
После вторичного отречения Наполеона, 3 августа 1815 года, попав в проскрипционные списки, Нэй был арестован и судим сначала военным судом, который вынес вердикт о своей некомпетентности, а затем – палатой пэров, осудившей его на смертную казнь. Решение военного суда в какой-то мере было предопределено, поскольку он состоял из тех, кто хорошо знал Нэя и сочувствовал ему, – маршалов Ж.-Б. Журдана, А. Массены, П.-Ф. Ожеро и Э.-А. Мортье, генерал-лейтенантов О.-Т. де Газана и М.-М. Клапареда.