— Ты всегда там, Эйнин, — отвечаю приглушенным из-за намотанной вокруг лица куфии голосом.
Эрика растерянно хмурится, по всей видимости ожидая от меня совсем другого ответа. Резко одернув руку, я разворачиваюсь и бреду дальше по хрустящему и рассыпчатому, как крупа, раскалённому песку. Вдали появляются темные очертания гор, у подножия которых раскинулся призрачный Черух. Неожиданно Рика хватает меня за запястье, заставляя повернуться к ней. Ее требовательный взгляд прикован к моему лицу.
— Объясни мне, Джейдан. Я хочу понять…
— Что именно, Эрика?
— Как художник, реставрирующий мечети, стал агентом АРС? Как тот мальчик, который, рискуя собственной жизнью, вытащил меня из-под пуль повстанцев, превратился в человека, способного убивать по приказу?
— Тот мальчик сгорел, Эрика, как и девочка с голубыми глазами. Не думаю, что наши с тобой истории очень сильно отличаются, — с горечью отвечаю я.
— Я не стреляю в людей, Джейдан, — возражает Рика. — Я не способна лишить жизни человека.
— Я тоже не стреляю в людей, — холодно отрезаю я. — Только в преступников, чья вина доказана. В убийц, террористов, сволочей, предавших свою страну ради выгоды, ублюдков, торгующих детьми и женщинами. Это моя работа, Эрика. Мы делаем этот мир чище.
— Вы? — изумленно восклицает она. — А ты уверен, что все приговорённые АРС виновны?
— А ты считаешь, что с категорией особо опасных преступников можно сражаться цивилизованными способами? Только не надо говорить, что ЦРУ не делает то же самое.
— Но именно правительство Анмара отрезало Кемар, решив вычеркнуть свою провинцию из истории страны. Они отказались от нас, позволив поселениям вроде Аззама гореть в огне революций; не пришли на помощь, когда в нас стреляли, взрывали, жгли и методично уничтожали, — с горячностью выдает мисс Доусон.
— Ты забываешь, Рика, что в мечеть ворвались такие же кемарцы, как и мы с тобой. Они до сих пор уверены, что способны отменить решение аль-Мактума, но этого никогда не случится.
— И ты согласен с его политикой? — с холодной яростью спрашивает Эрика.
— У меня нет выбора, Рика. Ты заблуждаешься, думая, что АРС не противостоит террористам. И с чего ты вообще решила, что все задания, которые я получаю, сосредоточены на ликвидации неугодных правительству Анмара? — скептически выгнув бровь, спрашиваю я. Эрика задумчиво моргает, не сводя с меня пытливого взгляда. — Этот разговор можно вести бесконечно, и каждый все равно останется при своем. Поэтому лучше закроем тему, которую ни ты, ни я обсуждать не имеем права.
— Здесь нет никого, кроме нас, Джейдан, — холодно напоминает она. И, оглядевшись по сторонам, добавляет тихо. — Не считая ядовитых змей. Но, признаться, они пугают меня меньше, чем ты.
— Ты боишься меня? — низким голосом спрашиваю я, сделав шаг вперёд.
Эрика запрокидывает голову, смело встречая мой взгляд. Шайтан побери эту девчонку. Воздух между нами накаляется и трещит, и палящие лучи солнца тут вовсе ни при чем. Второй шаг Эрика делает сама. Подняв руку, дергает нижнюю часть куфии, прикрывающую мое лицо от ожогов, и то же самое повторяет с никабом. В следующее мгновение наши губы соединяются в неистовом жадном поцелуе. Яростно толкаюсь языком в ее приоткрытый рот, и Эрика с не меньшим голодом отвечает мне. Сбрасываю с плеч рюкзак и, подхватив ладонями ягодицы Эрики, приподнимаю ее и вжимаюсь увеличивающейся эрекцией в развилку между женских бедер. Сердце наращивает темп, срываясь с ритма, в висках гудит от напряжения, член пульсирует от потребности повторить все то, что мы делали несколько часов назад, но, бл*дь, трахаться под прямыми солнечными лучами на горячем песке — хреновая идея. Нетерпеливо сминая пальцами сочную задницу Эрики, похотливо трусь об ее промежность сквозь плотные слои ткани, издавая грудной голодный рык в теплые губы. Мы оба неумолимо теряем контроль, прижимаясь друг к другу все ближе. Я чувствую, как твердеют ее соски под абайей, как дрожит чувственное тело в моих руках. Клубящийся зной, накопившаяся усталость, бессонная ночь и многочасовой секс-марафон не ослабили мое нездоровое влечение к строптивой стервочке. Эрика приходит в себя первой в тот момент, когда я начинаю задирать подол ее абайи. И мне почти удается, черт…
— Все, Джей, все, — бормочет она, вырываясь и упираясь ладонями в мою бурно вздымающуюся грудную клетку.
Ее губы распухли и выглядят порочно блестящими. У меня в глазах темнеет, когда Рика облизывает их, тяжело дыша. Заключаю ее талию в кольцо и целую снова, но на это раз мягче, нежнее.
— Вот чего я боюсь, Джейдан, — шепчет Эрика, когда я отрываюсь от ее губ. Я
смотрю в потемневшие от желания распутные глаза, ощущая мощный прилив энергии после нашей небольшой сексуальной встряски. Хотелось бы, конечно, закончить начатое, но у нас впереди два дня…
— Снежная королева подтаяла? — лизнув ее нижнюю губу, срывающимся шепотом говорю я. — Жаловалась, что не сможешь самостоятельно ходить, и снова не прочь потрахаться.
— Ты озабоченный сукин сын, Джейдан, — по известной только ей причине раздражается Рика, толкая меня.
— Твой грязный рот явно напрашивается на то, чтобы его хорошенько заткнули, заняв приятным делом, — ухмыляюсь я, окидываю ее выразительным взглядом и наклоняюсь за своей ношей, брошенной в песок.
— Иногда мне чертовски сильно хочется тебя прикончить, — признается Рика, сверкая глазами.
— Ты не убиваешь людей, — иронично напоминаю я. — Поэтому смирись и получай удовольствие.
Пренебрежительно фыркнув, мисс Доусон отворачивается от меня и, поправив абайю и никаб, уверенной походкой идет вперед.
Остаток пути мы провели в полном молчании. Чем ближе становились черные скалы и прояснялись очертания небольшого поселка, тем тяжелее становились наши шаги. Усталость и жара все-таки взяли свое. Рика изо всех сил пыталась не выдать, что чертовски вымотана нашим путешествием, злилась, вздыхала, но ни разу не попросила остановиться на привал. Выносливая отважная малышка, которая никогда и никому не покажет своей слабости.
— Боже, — выдыхает, Рика, замедлив шаг, когда на расстоянии сотни метров замечает впадину высохшего горного озера, похожую на воспалённую зияющую рану, присыпанную солью. По берегам ещё остались выжившие в условиях засухи финиковые пальмы с пожухшими, уныло опущенными листьями. На самом дне озерной чаши поблёскивают на солнце белесые шотты — маленькие солёные лужицы. — Наверное, в сезон дождей тут очень красиво, — зачарованно добавляет Эрика. Я удерживаю ее за руку, когда она опасно близко подходит к краю озера.
— Нельзя приближаться. Лучше обойти по тропе, — киваю в указанном направлении. Моргнув, Рика следует за мной, по-прежнему разглядывая мертвый котлован. — Высохшие вади рек и озер иногда могут образовывать бездонные трясины. Шагнешь туда и никогда не выберешься.
— И откуда ты все знаешь, — язвительно бросает она.
— Я рос в этих местах.
— Я тоже, — напоминает Эрика.
— Девочек вряд ли отпускают погулять в пустыню, — мягко улыбаюсь я, переплетая наши пальцы.
Она вздрагивает и, оторвавшись от озера, смотрит на меня.
— Я несколько дней блуждала по Махрусу, когда поняла, что ты не вернешься, — бесцветным голосом сообщает она, и мое сердце сжимается от возникшей перед внутренним взором картинки. Босоногая потерянная испуганная девочка один на один с беспощадным Махрусом, кишащим опасностями на каждом шагу.
— Ты бы не выжила. В пустыне время ощущается иначе… — я сжимаю ее пальцы сильнее. — Аллах пощадил тебя.
— Аллах тут ни при чем, Джейдан, — ожесточённо бросает она. — Меня подобрали работорговцы, немного подлечили обожжённую кожу и выставили на точно такой же аукцион, как вчера. Там я и познакомилась с Алией.
— Я этого не знал, — сцепив зубы, я смотрю пред собой.
Покосившиеся дома из глиняных кирпичей и прессованной соломы с крышами из пальмовых стволов приближаются с каждым шагом. Напротив старой мечети играют чумазые ребятишки, а вокруг, устало передвигая лапами, слоняются дворняги, охраняя малышей. Я пытаюсь сосредоточиться на наблюдаемой картинке, но ни хрена не выходит. Мысли уносятся назад. Я вспоминаю, как обездвижил Эрику в своей мастерской, подвесив практически голую к балке под потолком. Это было неправильно, черт возьми. Откуда мне было знать… Я почувствовал, заметил, что она почти открылась, сбросив маску надменной стервы. Я едва не вытащил ее глубоко спрятанный страх… Я мог сломать годами выстраиваемую стену, позволяющую Эрике вести полноценную жизнь, не оглядываясь назад. Я мог разрушить ее, я все ещё могу разрушить ее, даже зная все, что произошло.
— Если бы не спецотряд ЦРУ, проводящий операцию по сопровождению американских граждан, я бы сейчас развлекала какого-нибудь бедуина. Мне повезло, что я знала английский и не была похожа на арабку, а Алие — нет. Меня забрали по ошибке. Именно так я оказалась в реабилитационном центре, который спонсировал Ильдар. Это он привел в центр Мэтта Доусона, чтобы показать девочку, потерявшую всю свою семью. Мэтт незадолго до этого похоронил жену и ребёнка, трагически погибших, и был так же одинок, как и я. И знаешь, он действительно смог стать мне настоящим отцом. Чуть позже Мэтт усыновил мальчика тоже с непростой судьбой, и теперь у меня была настоящая семья. Я была счастлива, Джейдан. И старалась не вспоминать о пережитом ужасе. А Ильдар… он тоже всегда был рядом. Я часто говорила ему об Алие, девушке, с которой успела подружиться, пока находилась в «Шатрах Махруса». И спустя пять лет она тоже оказалась в реабилитационном центре…
— Зачем ты мне это рассказываешь? — натянуто спрашиваю я.
— Он не сделал мне ничего плохого, Джейдан, — ее голос едва слышен.
Мне несложно понять, куда клонит Рика. Девушка прощупывает почву. Хочет убедиться, что я не веду свою игру и не держу ее в неведении истинных планов.
— Потому что не успел, — жестко отвечаю я. — Ты была под защитой отца, и в Нью-Йорке нельзя просто так взять то, что хочешь, наплевав на законы. Но он собирался это сделать. Если бы я тогда не сломал ему нос и не нарушил планы, то скорее всего сейчас бы ты находилась рядом с ним в Кабусе. А насчет Алии… Не велик подвиг продать девушку, а потом спасти, вывезти в Штаты и продавать снова, но уже на других условиях.