— Мне плевать, Видад, — четко выговаривая каждое слово, выплевываю я. — Она тут ни при чем. Способ выманить тебя. Только и всего. А выпала свободная минута, то почему бы не потрахаться? К тому же она тоже была не прочь. Классная горячая девчонка, упорно строящая из себя недотрогу, и с удовольствием раздвигающая ноги, когда самой приспичит. Ты бы отказался?
— Ублюдок, — яростно шипит Видад, и гнев делает то, что страх не смог. Пальцы начинают мелко подрагивать, дуло Вальтера смещается в сторону.
— Тебя интересует приказ? — продолжаю я выводить ублюдка из себя. — Ничего особенного — слежка, наблюдение, сбор данных. Твоя деятельность вызвала массу вопросов в штабе АРС. Ситуация усложнилась, когда ты наследил еще и в деле Ядовитого любовника, привлек особое внимание ЦРУ. Новый приказ главы АРС звучал радикальнее. Ликвидировать сразу после пересечения американской границы. Мы должны были полететь вместе, Видад. И это стало бы твоим последним путешествием в жизни.
— Что тебя остановило? — потрескавшиеся губы Видада побледнели до мелового оттенка лица. Он наделся услышать что-то другое? — Девчонка? Понимал, что ее тоже придётся убрать, как свидетеля, и пожалел или побоялся международного скандала, зная, что она шпионка ЦРУ? — ни одна из предложенных версий не соответствует действительности.
— Не хочешь узнать, какой сейчас у меня приказ? — перевожу разговор в нужное мне русло, уводя от обсуждения агента Доусон.
Но одержимого сучонка крепко заклинило на ней. Вероятно, мы поражены одним и тем же вирусом, который она распространяет вокруг себя. Кто знает, может, это новое изобретение секретных лабораторий американских спецслужб? Особый вид биологического оружия — искусственно вызванные чувства, туманящие разум, похоть, которой невозможно сопротивляться, и бьющая прямо в сердце боль от одной мысли, что все произошедшее с нами всего лишь иллюзия и последствия ядовитого отравления.
— Я уже услышал достаточно, — хрипло произносит Видад, тяжело дыша и держась ладонью за область сердца. — Эрика Доусон не единственная причина, по которой я пришел сюда, зная, что меня ждет встреча с наёмником моего брата.
— Я не наемник и не работаю на премьер-министра, Видад, — сухо сообщаю я, тыльной стороной ладони стирая с щеки выступившие капли крови.
Пуля несильно задела. Прошла по касательной, и если бы я не повернулся за долю секунды до выстрела, то сейчас бы лежал на полу в луже крови. Мой амулет остался в спальне, где сейчас находится та, что подарила мне удачу. Я выходил неуязвимым из самых жутких перестрелок, выживал в ситуациях, когда оперативная группа терпела неудачу и огромные человеческие потери.
Моя вера не отрицает чудодейственную силу молитвы, но что хранило меня во время боевых заданий на самом деле? Заговорённые четки голубоглазой Эйнин, или я сам придумал себе легенду и поверил в нее? Есть ли хотя бы доля правды в словах Видада? Сказала бы Рика о существовании альтернативной инструкции или, как и я, оставила вынашиваемые планы при себе? Кто из нас на этот раз оказался большим лжецом? Я вляпался во все это дерьмо, чтобы вывезти Эрику из зоны юрисдикции АРС, и мне ни разу не пришло в голову подозрение, что она тоже могла вести свою игру, и ехала сюда, заведомо зная, что нас накроет американская опергруппа? Координаты все ещё у меня в телефоне. Теперь я не уверен, что они настоящие, что место отхода вообще существует.
Треск стекла заставляет меня взглянуть на окно, где от круглого отверстия, оставленного пулей, в разные стороны расходятся кривые, зигзагообразные трещины. Очень сложно мыслить стратегически и выстраивать логические схемы, будучи одетым в банный халат поверх голого тела.
— Я не наёмник Дамира аль-Видада, — ледяным тоном повторяю я, опуская указательный палец на курок. — Я Агент АРС и должен уничтожить тебя согласно имеющейся у меня инструкции высшего руководства, — добавляю решительно.
— Это одно и то же, Каттан, — ожесточенно отзывается Ильдар, в потемневших глазах слепой, нарастающий гнев. Сейчас, главное, его не спугнуть и дать высказаться. Мы потратили уже минут пять на бессмысленные разговоры. Главное все ещё не сказано. — Ты пешка в большой игре, и тебя обезглавят сразу, как только я выйду отсюда, но не агенты ЦРУ, а свои же. Я знаю, как работают спецслужбы нашей страны. Малейшая ошибка, и ты оказываешься за бортом с пулей в голове. Все предыдущие заслуги не в счет. Никто не ведет учет твоим достижениям, когда речь заходит о дележке власти и отмывании грязных миллиардов. Кровавые огромные деньги и огромная власть, Каттан. Ради них можно убить кого угодно, даже собственного брата. Мне не повезло засветиться и попасть под надзор ЦРУ, и этого оказалось достаточно, чтобы пустить меня в расход.
— ЦРУ сделает то же самое, Видад, когда ты выполнишь свою часть сделки. Политические заключённые тоже уязвимы, — резко напоминаю я, туже завязывая пояс халата.
— Думаешь, я этого не понимаю? Но здесь оставаться нельзя. В Нью-Йорке у меня есть хотя бы призрачный шанс выжить, — слова Ильдара заглушаются грохотом рухнувшего оконного стекла.
— Эпично, черт возьми, — ухмыляется он.
Наши взгляды встречаются в напряжённом поединке. Видад выглядит уставшим, постаревшим, побитым жизнью и загнанным в угол шакалом. Мне известен список его преступлений. Он больше, чем кто-либо из тех, кого мне уже приходилось убивать, заслужил смерть. Но Шайтаново отродье будет жить, пока я не получу от него необходимые данные.
— Что у тебя есть на советника Мактума, Ильдар? — быстро задаю я главный вопрос, который стоило задать в самом начале, но тогда бы он наверняка солгал или ушел от ответа. Сейчас самое время. Ильдар отводит взгляд в сторону, дергая головой и с глухим звуком ударяясь затылком о стену. Рассыпавшиеся по полу осколки бросают цветные блики на стены номера, невольно напоминая мне о часах, проведенных в Обители Звезд. Тишина снаружи вызывает неприятное предчувствие, подсознание выдает знакомый сигнал, лёгким ознобом охватив позвоночник.
— Информация, которой я владею, вызовет международный резонанс, — глухо произносит Видад, нервно передёрнув плечами.
— Деятельность «Шатров» прикрывается премьер-министром? — резко спрашиваю я. — Поэтому группировка до сих пор существует, несмотря на ожесточенную борьбу? Ты сотрудничал с работорговцами с позволения Дамира? Кто еще задействован? АРС, Правительство? Искандер аль-Мактум? — в глазах Видада мелькает неопознанное выражение, наталкивающее меня на определенные выводы. — Наследник? Я угадал? В чем его выгода? Или он и есть твое прикрытие? Собираешься переждать в Штатах неблагоприятные времена и вернуться, когда Искандер займет пост отца?
— Подобные обвинения нуждаются в доказательной базе. Какой прок от моих слов, Каттан?
— Если ты предоставишь мне необходимые подтверждения своим показаниям, я попробую использовать их так, чтобы никто не пострадал. Твой единственный шанс избежать смерти — остановить Дамира.
— Герой-одиночка? — нервно смеется Ильдар. — Ты правда считаешь, что тебе под силу победить систему?
— Информация, оказавшаяся в правильных руках, может стать оружием или щитом. Главное — рационально распределить имеющиеся ресурсы. Но я должен быть уверен, что данные не попадут в руки ЦРУ, Видад. Дела Анмара должны решаться только здесь. Законные или нет — мы не имеем права втягивать страну в международный конфликт.
— Патриотизм тебе вбивали во время тренировок или это врожденное? — скептически отзывается Ильдар. — Ты уже смертник, а думаешь о спасении какого-то призрачного мира между странами.
— Мне плевать на мир, Видад. Как и тебе. Если бы я хотел убить тебя, то твоя пушка не смогла бы меня остановить, как и вооружённые до зубов парни снаружи. У каждого свои цели. Дашь мне то, что я прошу — выйдешь отсюда невредимым вместе с агентом Доусон, а я разберусь с твоим братом, если он замешан.
— Я не стал бы носить при себе бомбу замедленного действия, Каттан. Информация окажется у меня, когда ЦРУ выполнит условия, и я буду вне досягаемости снайперов Дамира.
— Кто связной? — я замолкаю, услышав звук вертолётной вертушки, приземляющейся на крышу. Еще одна зависает напротив разбитого окна. На улице раздаются звуки автоматной очереди и сразу к ним присоединяются взвывшие сирены и человеческие крики. Стреляют не по окнам, но лазерные лучи, блуждающие по стенам, не оставляют сомнений в том, что мы тоже мишень.
— А вот и твои друзья пожаловали, — сквозь зубы рычит Видад, его жалкий надтреснутый смех вызывает острое желание закончить комедию и прикончить мерзавца. — За твоей или моей головой, Каттан? Или за обеими?
Слишком быстро. По моим расчётам в запасе ещё были сутки как минимум. Грохот бьющегося стекла в соседней комнате провоцирует резкий выброс адреналина в крови, запуская резервный внутренний генератор. Пора действовать. Думать буду после. Несколько пуль врезаются в стену прямо над головой Видада, рикошетом отлетают в сторону и катятся по полу, подпрыгивая по кривым осколкам стекла. Убирая ствол в карман халата, я подползаю к оцепеневшему от страха Видаду, грубо дергаю за ворот рубашки, лицом впечатывая в пол.
— Быстро. Шевелись, не поднимай голову.
Развернувшись, осторожно, по-пластунски передвигаюсь обратно и тащу за собой трусливую тушу. Толкаю Видада в прямоугольный коридор между комнатой и входной дверью. Бетонные перекрытия временно защитят нас от шальной пули снайперов. Выпрямившись в полный рост, с ноги вышибаю дверь в спальню, где спряталась Рика. Она сидит в углу, накрыв голову ладонями, вскрикивая от каждого залпа автоматной очереди.
— Медина, — кричу я, но она не слышит, трясясь в панике и ужасе.
Оставив Видада, я ползу за ней, пока над головой летают пули и остатки выбитых стёкол сыплются на нас сверху.
— Эйнин, надо уходить. Слышишь? — оказавшись рядом, хватаю ее за плечи, встряхивая и убирая ладони от лица.
Ее взгляд абсолютно безумен. Она меня не видит, смотрит словно сквозь, пытается отодвинуться подальше, лицо залито слезами, губы дрожат.