— Но тебе это нравится, Джамаль, — носом утыкаюсь в его скулы, мягко потираясь о его щеку. — Нравится наша борьба, с самой первой минуты наедине. Нравится подавлять меня, нравится ощущать, как я сдаюсь тебе… и только тебе. Помнишь, как это было впервые, Асад? — я вновь сжимаю его пульсирующий член в кулаке, накрывая головку большим пальцем. Спускаю его на пару сантиметров ниже, начиная выводить мягкие и скользящие круги в чувствительном месте под ней, наблюдая за мельчайшими искрами удовольствия, вспыхивающими в синих глазах. — Помнишь, как я прикасалась к тебе тогда, на вечеринке? К незнакомцу. Бесстыдно, грязно, и тебе это нравилось. Уверен, что тебе нужна покорная скромница? — шепотом интересуюсь я, упиваясь видом его возбуждения, каждым моментом напряжения, сотрясающего воздух между нами и, кажется, все небеса над Анмаром. Я готова вечно смотреть на то, как Джамаль изнемогает, слегка запрокидывая назад голову. Как дергается его кадык, проступают сквозь кожу напряженные вены, губы Джейдана замирают в немом оскале, брови непроизвольно сдвигаются к переносице. Мышцы пресса Джамаля сокращаются на вдохе и выдохе, когда он подается бедрами вперед, призывая меня поспешить с действиями и довести его до скорой разрядки. Не так быстро, мой Асад. Взрыв наших эмоций будет куда ярче, если ты дашь мне немного «поиграть» с тобой.
— Или тебе нужна смелая и гордая развратница, обожающая каждую клеточку твоего тела? Я такая, Джамаль… ни один никаб не скроет моих истинных желаний, когда я с тобой. Помнишь, как я сосала тебе в заброшенных песком руинах посреди пустыни? Мне это нравится, чертовски нравится, Асад. Наверное, я способна кончить просто доставляя тебе удовольствие. Проверим?
— Помню, Эйнин… бл*дь, черт, — ругается сквозь стиснутые челюсти, пока я одной рукой довожу его до исступления, чередуя плотные сжатия и нежные вращения по всей длине члена. Лучше ему не знать, где я научилась этому «искусству», а не тупому механическому натиранию, которым едва ли можно порадовать искушенного Джейдана. — Презервативы и смазку из твоей сумочки трудно забыть, — сквозь фейерверк наслаждения усмехается Джамаль, и я расплываюсь в глупой улыбке, вспоминая о своей сложнейшей операции по установке жучка в спальне Маркуса Флеминга. В тот самый момент, когда я начинаю с влажными поцелуями опускаться по телу Джамаля, одержимая жаждой добраться до его члена и исполнить наше общее желание, ощущаю, как этот непредсказуемый тиран вновь грубо сжимает раскрытой пятерней мои волосы, и резко поднимает мое лицо к своему.
Маска наслаждения, в которой ещё недавно застыли его черты, сменилась на каменную, железную, отчужденную. Я смотрю на Джамаля, ощущая, как мои внутренности буквально начинают переворачиваться и сжиматься, трепеща от его решительного, полного уязвленного самолюбия взгляда. Не понимаю…
— Я сделала что-то не так? — моя рука по-прежнему массирует его возбужденную длину, и я прекрасно чувствую, как он хочет и отзывается на прикосновения. но взгляд Джейдана кричит совершенно об обратном. Его взор выносит мне едва ли не смертный приговор, и я совершенно не понимаю, в чем причина такой резкой перемены в настроении.
— Я просто вспомнил. О презервативах и смазке, которые нашел в твоей сумочке, черт подери. Как ты это объяснишь мне, Медина? Что с подобным набором ты заявилась в Анмар, во дворец Аль-Мактума, совершенно случайно? — выплевывает непоколебимым тоном. Прямо в лицо. Это звучит хуже оскорбления в такой интимный момент, кода я полна ласки и желания сделать ему самый незабываемый минет в его жизни. — «Допустим, нет», Рика. Так «нет» или «допустим»? — слегка встряхивая мою голову, бесцеремонно пытает он. Внутри меня все падает, нежность и желание в один миг растворяются.
Что он, черт возьми, обо мне думает?
— Ты издеваешься, Джамаль? — все еще не в силах поверить в то, что даже в такой момент, когда я вся под ним, вся для него. считает меня шлюхой, которая только и занималась тем, что ублажала Мактума. Проглатываю обиду, стараясь не закипать, но это невозможно, когда Джамаль яростно мечет в меня молнии глазами, мгновенно приобретающими цвет грозового неба. — Я говорю тебе такие вещи, а ты.
— Я хочу быть уверен в том, что только со мной ведешь себя как разнузданная одалиска. Что я должен думать? Пачка презервативов, не считая одного. Успела использовать, Рика? Если он тебя трахнул, я его кастрирую, а тебя придушу прямо сейчас, — скрипнув зубами от едва сдерживаемого гнева, он вновь встряхивает меня, как последнюю шармуту, рабыню, приобретенную для утех на аукционе в «Шатрах Махруса». Пересчитал, черт его подери, агент хренов. Делать нечего было? Неимоверное возбуждение испепеляют зажимы, образующиеся в теле, от грубого обращения Джамаля и неистовой хватки.
Гордость, словно обезумевшая гончая, срывается с внутренних цепей, стремясь вцепиться зубами и лапами в своего единственного обидчика:
— Думай, что хочешь! Конечно, Джейдан. Конечно, я трахалась с ним, а тебе сказать забыла. И мне чертовски понравилось, как он работает своим внушительным инструментом, — без запинки, правдоподобно подливаю масла в огонь. — Но тебе не стоит брезговать и беспокоиться, дорогой. Я же использовала защиту, как ты успел заметить, — с откровенной издевкой, елейным тоном уверяю я. — Как тебе такая новость? Все ещё видишь меня третьей женой? — горячо уверяю его я, закидывая вопросами, и, наблюдая за тем, что происходит с ним, прихожу в ужас.
— Что ты сказала, кхара? Повтори! — грозно рокочет он, вновь сдавливая мои скулы.
— Что слышал. Презерватив я использовала по назначению, — даю твердый ответ, испытывая необъяснимую потребность причинить ему боль, заставить почувствовать все то, что ощущала я, представляя, как он развлекается со своими женами. — Давай, Джамаль, вперед. Покажи свои навыки агента АРС. Ты же безошибочно можешь определить, говорит оппонент ложь или правду. Или со мной твоя система всегда дает сбой?
— Ты играешь с огнем, Эрика, — впиваясь в меня разъярённым взором, опустошающим до дна мою душу и уничтожающим вдребезги игривый настрой, Джамаль остервенелой хваткой сжимает мою талию. — Тебе лучше сказать мне правду, идиотка, иначе я быстро сменю твой статус «невесты» на статус шлюхи, с которой буду развлекаться в те дни, когда мои жены будут не в настроении. Ты этого добиваешься своим дерзким языком и враньем?
— Думаешь, я все-таки лгу, Джамаль? Уверен? — с вызовом бросаю я, ощущая, как заражаюсь свирепостью, источаемой Джейданом. Судя по взгляду, Каттан впервые не может определить, лжет его собеседник или говорит правду. — Не стоит так ревновать, Джамаль, — миролюбивым тоном щебечу я, ласково прикасаясь кончиками пальцев к его губам. — Один использованный презерватив в пачке не показатель того, что я не принадлежу тебе… — переворачиваю его слова я, вкладывая в них всю свою боль, которую, я надеюсь, он осознает. Вот что чувствую я, когда он говорит мне, что принадлежит мне, а на деле еще двум другим женщинам. Больно, Джамаль? Разница лишь в том, что не было ни секунды в моей жизни, когда я нуждалась в другом мужчине. После него.
— Я никогда не сдамся, Джейдан. Никогда не смирюсь с судьбой третьей женщины в твоем списке, — дрожащим тоном продолжаю я, но Джамаль не дает мне закончить, обхватывая мою шею властным жестом:
— Чем больше ты борешься за свои «условия», Эйнин, тем больше я хочу тебя придушить. И невольно задаюсь вопросом, нужна ли мне такая упрямая женщина, неспособная принять законы и традиции моей страны, а значит и меня? — сухим, бесчувственным тоном отрезвляет нас обоих Джейдан и резко отпускает меня, не прикладывая силы, но я все равно отстраняюсь назад, будто от мощного удара. Перемещаюсь на другую сторону дивана в салоне авто, молча застегивая джинсы, и поправляю абайю, ощущая, как его сперма все ещё вытекает из меня на нижнее белье и одежду.
Мое сердце мгновенно покрывается инеем, несмотря на то, что ещё десять минут назад оно сгорало в пламени нашей потребности друг в друге.
К слову, презерватив я действительно использовала по назначению — с моим горячим темпераментом трудно жить в вечном воздержании. Не думаю, что Джейдану стоит рассказывать о том, что в чемодане, собранным в Анмар, я прихватила одну «игрушку», которая никогда не заменит мне его член, но способна дать необходимую разрядку и слабый намек на фееричное удовольствие. Или к члену из сексшопа он меня тоже ревновать собирается? Кто его знает. Так что, фактически, мой ответ «по назначению» — является правдой, но не в том ключе, в котором он мыслит.
Поэтому и сомневается в своем внутреннем «детекторе лжи».
— Приехали, — спустя пять минут произносит стальным тоном Джамаль, не сулящим мне ровным счетом ничего хорошего. Я здорово его разозлила, довела, но мне плевать. Сам виноват, пристал со своим допросом вместо того, чтобы сидеть и получать кайф от сорвавшегося минета. Теперь пусть мучается… или сегодня его потребность закроет одна из жен?
Он открыто признался мне в том, что никогда не будет пренебрегать «супружеским долгом» несмотря на то, что принадлежит мне. Боги, как абсурдно и мерзко это звучит, он сам-то себя слышит?
Резко выдохнув, я стараюсь полностью выключить эмоции и морально подготовиться к тому, что ждет меня в новом доме.
К тому времени, как слуга открывает дверь автомобиля с моей стороны, я полностью закрываю лицо никабом, предварительно бросая демонстративно холодный взгляд на Джамаля, отвечающего мне равнодушным непоколебимым взором, оставляющим беспощадные рубцы на моем сердце. Смиренно следую за ним по вымощенной камнем алее, пролегающей к моему очередному месту жительства. Выглядит дом, в котором живут жены Джамаля, впечатляюще — как минимум потому, что сильно отличается от привычных особняков и резиденций в арабском стиле.
Подобные я видела в Голливуде и Беверли-Хиллз, полностью современные и лаконичные виллы с классическими панорамными окнами в нескольких гостиных. У меня не было возможности оценить снаружи дом, что он построил для меня, но для жен Каттан определенно постарался. Я рассматриваю едва заметные детали арабского стиля, ненавязчиво вплетенные в декорации современного дома и прилегающей территории, и не замечаю, насколько быстро мы оказываемся внутри — ощущения мои, как только переступаю порог чужой территории, мягко говоря, не радужные. Словно добровольно в