ка.
— Бывшая, — сдержанно отвечаю я.
— А вот это вызывает у меня сомнение. Сначала рядом с ней появляется Искандер, потом Кадер без особых препятствий со стороны наследника доставляет ее тебе. Ты, как любой охваченный страстью мужчина, приводишь мисс Доусон в самое безопасное место в нашей стране — собственный дом. Я понимаю, Джамаль, — фальшиво улыбается Видад. — Мы так устроены и стремимся сохранить то, что в настоящий момент представляет ценность, интерес, вызывает желание. Но жениться? Ты хочешь предоставить ЦРУ информационный доступ к политической системе нашей страны? Или, возможно, сам сотрудничаешь с американцами? — окидывая меня острым взглядом, провокационно спрашивает Дамир. — Зачем брать в жены женщину, которая и так может принадлежать тебе самыми немыслимыми способами? Да, законы Анмара не так благоволят к женщинам, как в западных странах. Но все же она будет иметь определённые права, как супруга будущего правителя. Этот фактор риска невозможно не учитывать. Репутация мисс Доусон бежит впереди нее, что тоже нельзя оставлять без внимания.
— Лица жен Аль-Мактума, равно как и ваших, никогда не попадут под объективы фотокамер и прицел журналистов, они вечно скрыты никабом, и никто, кроме мужа, не знает, кто находится под покрывалами.
Первая жена или четвертая, — нейтральным тоном возражаю я.
— Совершенно верно, — снисходительно кивает Дамир. — Но лишь в том случае, если жена благоразумна, покорна мужу и молчалива. А прекрасная Эрика Доусон каждый раз оказывается в центре скандала, едва спустившись с трапа самолета.
— Я гарантирую, моя третья жена будет бросать соответствующую тень от солнца, — несмотря на явный ироничный контекст, отвечаю четким категоричным тоном.
— Джамаль, ты недооцениваешь женщин. Нельзя изменить ту, что уже познала порок и вдохнула свободу полной грудью, — советник снова принимается перебирать алмазные четки, задумчиво глядя в окно. — Будущих жен необходимо воспитывать с раннего детства. Посмотри на этих девочек. Они удивительные, не правда ли?
— Я думал, что это ваши дочери, — внутри зарождается ледяной гнев, вызванный внезапным озарением, но голос остается нейтральным.
— Нет, ты ошибся, Джамаль. В этом кабинете я принимаю в исключительных случаях, и только единицам доверенных лиц дано право оказаться здесь. — с ноткой высокомерия сообщает Дамир Видад, продолжая любоваться резвящимися девчонками. — Юные, невинные, из лучших семей Ближнего востока.
Настоящие жемчужины, которые к пятнадцати годам затмят многих признанных красавиц, получат лучшее образование и никогда не заставят своего мужчину сомневаться в их преданности и чистоте. Уже с раннего детства они осознают великую честь и счастье, уготованные им в случае, если я сочту их достойными. Я выбираю лучших среди лучших. Это касается любой сферы моей жизни, Джамаль. И любой уважающий себя мужчина поступает точно так же.
— Я слышал, что честь и счастье ваших избранниц очень ограничены во времени, — намеренно равнодушным тоном сообщаю я.
— Богатства, которые они получают после, перекрывают все возникающие недопонимания. В этом и состоит огромный плюс соответствующего воспитания.
— Подозреваю, что не все девочки, которые сейчас воспитываются для своей великой участи, смогу стать женами, — больше констатация факта, нежели вопрос. На все мои завуалированные выпады Дамир отвечает с непробиваемой небрежностью, словно речь идет об обыденных вещах, а не живых людях.
— Разумеется, нет. Я не менее требователен и к своим наложницам, Джамаль, которых у меня гораздо больше, чем официальных жен. Поверь, многие обладающие достаточными средствами влиятельные люди нашей страны предпочитают безопасное разнообразие в личной сфере, — хищная улыбка раздвигает мясистые губы советника. — Я могу оказать особое отношение и доверие, позволив тебе выбрать любую из этих маленьких хрустальных красавиц.
— Это невероятно щедрый дар, — вежливо отвечаю я. В глазах темнеет от кровожадного желания собственными руками кастрировать это ничтожество и заставить сожрать орган, которым он познает, какая именно из девочек заслуживает «великой чести».
— Будущий Правитель достоин лучших даров, — торжественным тоном вещает Советник.
— А если мой выбор упадет на ту, что уже приглянулась вам? — намеренно равнодушным тоном уточняю я.
— Ты не должен беспокоиться на этот счет, — заверяет меня Дамир Видад. — Я готов уступить. Гарантирую, что все они невинны и чисты.
— И я смогу забрать понравившуюся девочку прямо сейчас?
— Если пожелаешь, — кивает ублюдок.
Я изображаю глубокую задумчивость, с огромным трудом сдерживая потребность одним мощным ударом сбить спесь с лица этого отродья Шайтана.
— Как насчет этой? — спрашиваю я невозмутимым тоном, показывая на одиноко стоящую малышку, с тоской смотрящую на беспечных подруг. На лице Дамира появляется озадаченное выражение, глубокая морщина пролегает между сдвинутых бровей.
— Она оказалась здесь случайно. Я собирался отправить ее в дом для прислуги. Девочка, к сожалению, не совсем подходит для озвученных выше целей.
— Вы говорили, что я могу выбрать любую, советник, — бесстрастно напоминаю я.
— Да, — нехотя соглашается Дамир. — Что ж, я вижу, ты не ищешь легкий путей, Джамаль. Я не вправе взять назад данное слово, но если девчонка разочарует тебя, то прошу не винить меня в этом.
— Аллах свидетель, я никогда не стану обвинять такого щедрого человека за собственный выбор.
— Тогда по рукам, — он протягивает ладонь, и мы обмениваемся крепким рукопожатием. Сдерживать неприязнь становится все сложнее, поэтому я спешу закончить нашу встречу.
— Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я бы хотел вернуться домой, к своим женам.
— Я распоряжусь, чтобы тебя доставили в целости и сохранности, Джамаль. Девочку отвезут туда, куда скажешь. Я надеюсь, что мои слова заставили тебя повременить с решением в отношении Эрики Доусон?
— Я подумаю, советник, — уклончиво отвечаю я.
— Будущий король должен уметь прислушиваться к мудрым советам своих подданных. Прежде чем ты покинешь резиденцию, прошу тебя ознакомиться с составленными моими юристами документами и, если не возникнет вопросов и возражений, подписать их, — премьер-министр указывает ладонью на свой стол.
Спустя час, передав на хранение советнику стопку подписанных документов, я вылетаю из королевских владений Видада на том же вертолёте, что доставил меня туда. Отправив Аделе строгие и конкретные инструкции в отношении девочки, которую доставят наземным транспортом под ее личную ответственность, я позволяю себе расслабиться и выдохнуть на пару минут, глядя на притирающиеся за стеклом иллюминатора пейзажи. Анмар настолько же прекрасен, насколько червив изнутри. И сегодня в очередной раз я убедился, насколько глубоко проникла гниль, распространяемая людьми, уверенными в том, что политические заговоры и влияние способны укрепить и контроль над страной. Их ждет глубокое разочарование и достойное возмездие. Совсем скоро. Три дня.
У меня мало времени. Надо успеть еще слишком многое, чтобы не оказаться под перекрёстным огнем. Я должен все просчитать, взвесить и составить идеальный план действий. Видит Аллах, я как никогда близок к цели, и эта мысль наполняет меня необходимой энергией и ясностью мысли.
Однако за пять минут до посадки мое настроение делает резкий скачок вниз. Виной тому мое внезапное желание убедиться в том, что пока я отсутствовал, в доме не произошло ничего вопиющего и выходящего за рамки дозволенного. Я имею в виду трех агрессивно настроенных друг против друга женщин, вынужденных временно находиться под одной крышей. Мне хватило десяти минут просмотра видео со скрытых камер внутреннего наблюдения, установленных во всех комнатах и помещениях дома, чтобы оценить всю картину. Ни одного скандала или стычки. Лейла и Аида сразу после моего отлета разошлись по спальням, чтобы предаться меланхолии, и ни разу не покинули своих комнат.
В отличие от Эйнин.
Худшие опасения обретают реальные очертания, пока я наблюдаю, как она пробирается в мой кабинет, переодевшись в одежду прислуги, и роется по ящикам и полкам. Виски сдавливает резкая боль, руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
Что же мне делать с тобой, Эрика Доусон? Убить, пытать, заставить признаться или послать к черту весь мир и попытаться спасти то, что от нас осталось?
Плавно выныриваю сквозь толщу воды, хватаясь за бортики джакузи, и, приглаживая к вискам мокрые волосы, перекидываю их на одну сторону, всматриваясь в слабо освещенный ночными бра сад, расположенный прямо за огромными панорамными окнами в моей спальне.
Дизайнерский ход, весьма впечатляющий — мне нравится, что моя комната, подобно мастерской Джейдана и лофтам в центре Нью-Йорка, разбита на зоны, включающие в себя все необходимое для жизни.
Если отключить мысли, кажется, что я нахожусь не в доме Джамаля, а в собственной квартире. Ну и это джакузи с чудесным видом — «идеальное место для фото в Инстаграм» с иронией подумала я, когда впервые изучила свою спальню и обнаружила небольшой бассейн, углубленный в пол. Время два часа ночи, а Джамаль вернулся домой в девять часов вечера, сразу скрывшись в своей половине дома. Признаюсь, честно, первые два часа я ждала его в своей спальне, предварительно накрасив губы красной помадой и подговорив Зару принести в комнату фрукты и шампанское в ведерке со льдом. Хотела сдаться ему с повинной, извиниться, поговорить, но все мои планы разбились об айсберг его ледяного равнодушия.
Мало того, что он не пришел ко мне сам, так ещё и не пустил меня, когда я попыталась уговорить Калифа пропустить меня в мужскую половину дома. Но окончательно убило другое: в «запретной» для меня части виллы на пару часов скрылись Аида и Лейла. Знаете, это уже даже не больно… хотя кого я обманываю? Помогает снять стресс лишь бокал шампанского и принятие водных процедур с ароматной лавандовой пеной. П