Она сдается под напором моих губ, целует в ответ. Так же, как целовала других. До и после.
Аль-Мактум поцеловал меня несколько раз, но я ничего не почувствовала и не хотела, и…. черт возьми, Джейдан, мне только ты нужен.
Конечно, я нужен тебе, детка. Каждый раз. Когда пахнет жареным, я резко становлюсь тебе нужен. Потому что только я способен защитить тебя. Но не от происков врагов, не от ЦРУ, Кадера, АРС и чёртовой кучи ублюдков. А от самой себя.
Если ты не хочешь любить меня, не можешь, не умеешь. Я заставлю. И научу.
Но сейчас, когда теряют смысл любые слова, остается единственный язык, который ты понимаешь и знаешь в совершенстве — язык секса.
«Хочу отсосать тебе прямо сейчас», всплывает в памяти еще одна брошенная в машине фраза, желчью разливаясь по венам. Я отрываюсь от кроваво-красных губ и требовательно надавливаю на ее плечи.
— Приступай к делу, Рика, — хрипло произношу я, опуская Эйнин на колени. К моему удивлению она безропотно подчиняется, впиваясь пальцами мои бедра, и склоняя голову к вздыбленному члену. Один взгляд на её губы с размазанной помадой и меня накрывает волной первобытная животная жажда, утолить которую способен только этот припухший рот.
— Джамаль… — нежный ласковый голос, изящно выгнутая спина, хрупкие плечи. Аллах одарил ее невероятной красотой, на которую я готов смотреть вечно, пытаясь понять, что Эрика хранит внутри. Наверное, причина моей одержимости скрыта именно там, в неспособности понять, что эта безумная девушка прячет от меня. Свое сердце или его отсутствие?
— Замолчи и займи наконец свой язык тем, что у него получается лучше всего, — рычу я, сгребая в кулак темные волосы, и толкаюсь раскаленной головкой в приоткрытые в немом возгласе губы. — До последней капли, кхара.
Моя намеренная грубость пробуждает в ней неожиданную покорность. Ладони Эрики снова ложатся на мои бедра, теплые губы обхватывают возбужденную плоть. Горячий дерзкий язык порхает вдоль напряженной длины неуловимыми скользящими движениями, от которых темнеет в глазах и из груди врываются хриплые стоны. Мне не нужна ее нежность сейчас, слишком поздно.
Хватка на ее затылке становится крепче, и я жестко вбиваюсь в ее рот, ощущая пульсирующей головкой заднюю стенку сокращающегося горла. Глубже, мощнее, испытывая животное удовольствие от каждого толчка и сдавленных задыхающихся женских всхлипов. Хочешь, чтобы я поверил тебе, Рика? Заглатывай глубже, маленькая лгунья. Покажи, на что ты способна, чтобы снова заставить меня потерять голову… С мрачным удовлетворением я смотрю на выступившие слезы, стекающие по подбородку слюни, подрагивающие плечи. Ногти Рики впиваются в мою кожу, но не в попытке оттолкнуть, а принять ещё больше. Дёрнув за волосы, я даю распутной бестии то, что она хочет, жестко трахая ее горло разбухшим членом. Горячие спазмы удовольствия распространяются по телу, сигнализируя, что у нее отлично получается подвести меня к краю. На мгновение замираю, перекрывая доступ к кислороду, и она протестующе мычит, царапая мои ягодицы.
— Не нравится, кхара? Слишком глубоко? Или недостаточно? Хочешь еще? — срывающимся шепотом спрашиваю я. Сердце бьет набатом во вздымающейся грудной клетке. Пот стекает по спине, бугрящимся мышцам пресса, боль от недавних ранений только обостряет ощущение надвигающегося мощного освобождения. Соединяясь, гнев боль и похоть обращают меня в дикого рычащего зверя, стремящегося наказать, заклеймить свою самку, показать ее истинное место. Она мычит, ударяя ладошками по моим бедрам, толкает со всей силой, на которую способна. Грубо запрокинув голову Эрики вверх, я позволяю ей сделать вздох. Прижимаясь раскаленным членом к ее щеке, смотрю сквозь багровую пелену на блестящие от слюны растерзанные губы, дрожащие мокрые ресницы, которые она поднимает, чтобы посмотреть на меня. И это снова происходит. У меня внутри все обрывается, стоит увидеть в темных зрачках неприкрытую жажду. Как ты это делаешь, Эрика?
— Готова продолжить? — хрипло спрашиваю я, сжимая ее волосы на затылке. Она кротко кивает, снова запуская черную ярость в мои вены. Чертова кукла. — Смотрю, тебе нравится, когда тебя имеют, как суку.
— Я готова кончить, просто доставляя тебе удовольствие, Асад, — произносит она, заставляя меня мрачно ухмыльнуться. — И я не сука, я девушка, которую ты любишь, — уверенно добавляет она, используя оружие, которое я сам дал ей когда-то. Вложил в хрупкие ладони и направил на свое сердце.
— Кажется, пауза затянулась, — рявкаю я, снова почти до основания загоняя каменный член в теплый рот, сжимая пальцами одной руки ее скулы, а второй наматываю длинные волосы на кулак и начинаю остервенело вбиваться в губы Эрики. — Дай мне свое горло, кхара. Я знаю, что ты можешь глубже.
Я сатанею, ощущая, как стенки ее глотки пропускают головку, как смягчаются женские губы, обхватывая и лаская вздувшиеся вены на напряженном члене. Я больше не даю Эрике ни малейшей поблажки, ни единого глотка воздуха, полностью контролируя ритм и глубину проникновения. Ее счастье, что я уже на грани. Пара минут жестких толчков, и с грудным хрипом я кончаю в бархатное горло, удерживая захлёбывающуюся девушку до тех пор, пока последняя судорога не отпускает мое тело. До последней капли, мать ее.
— Ну как, детка? Как ты сказала? Готова кончить, просто доставляя мне удовольствие? — рваным, рокочущим тоном задает с издевкой вопрос Джамаль, ударяя головкой члена по моим раскрытым губам. Я не чувствую себя униженной и оскорбленной, несмотря на то, что стою перед ним на коленях, ощущаю грубый захват своих волос твердым кулаком Джамаля, а его сперма стекает по нижней губе, подбородку, капая на грудь, резко вздымающуюся от возбуждения, звериной похоти и желания, превращающего кровь в раскаленную магму. Боюсь, все это обратно эффекту, которого он хотел достичь, выместив на меня ударную дозу агрессии и своего восточного характера. Меня заводит грубость, я схожу с ума, когда он берет меня так дико и яростно, потребность в слиянии с ним становится фактически болезненной, хоть вой и на стенку лезь. Джамаль размазывает остатки своего семени по моим губам, глядя прямо в глаза, в которых теперь я замечаю знакомые дьявольские и притягательные искры, завлекающие в свою непроглядную бездну, выпивающие меня без остатка, лишающие разума. Теплая волна проходит по всему телу, концентрируясь пульсирующим желанием внизу живота, взывающего меня к действиям.
Он позволяет мне встать на ноги, обхватить его запястье и прижать раскрытую ладонь к своей груди, которую я прижимаю к своему гулко танцующему в грудной клетке сердцу. Второй я скидываю с себя абайю, затем освобождаю его от рубашки, быстрым взглядом оценивая его напряженные бицепсы и проступившие вены на сильных руках, по которым так и хочется провести языком… увлекаю за собой, заставляя Джамаля переступить через джинсы и боксеры, спущенные ещё в тот момент, когда он одержимо толкался в мое горло.
— Хочешь продолжить, Рика? Не хватило наказания? — все еще демонстрирует свой едкий характер Каттан, никак не успокоившись. Видимо, до конца не выплеснул весь накопившийся за несколько дней пыл, потому что, судя по его вновь приподнимающемуся члену, с Лейлой и Аидой в мужской половине дома они по душам говорили, а не трахались. — Так давай продолжим, Рика. Презервативы свои тащи. Используем по назначению те, что остались после «поцелуев» с Искандером.
Что ты сказал?
Огромных усилий мне стоит не врезать ему хлесткую пощечину. Нервно выдохнув, я уверенно толкаю его на свою кровать, наблюдая за тем, как Джамаль приподнимается на локтях и демонстративно вздергивает одну бровь, не вербально пытаясь понять, что я задумала. Никогда не догадаешься, асад.
— Перестань нести чушь, Каттан, — отрезвляю его я, слегка разозлившись. Поднимаюсь по кровати чуть выше, к нему, красиво прогибаюсь в пояснице и раздвигаю ноги, фиксируя колени по обе стороны от его торса. Жар в точках соприкосновения наших обнаженных тел заставляет сходить с ума, сдерживать в груди одержимые стоны и желание оседлать его и трахнуть прямо сейчас. Джамаль порывается обхватить мою задницу, но я успеваю поймать его ладони и завести их над головой и кипой подушек, резко прижимаюсь к соскам налитой грудью и, наклоняясь губами к его уху, шепотом признаюсь Джейдану в том, по какому такому «назначению» использовала чертов презерватив в пачке.
— Ты… что ты делала? — недоверчиво спрашивает он, но я наконец замечаю, как его губы раздвигает саркастичная усмешка.
— Я думала в этот момент о тебе, Джамаль, — томно выдыхаю я, ласково проводя языком и губами по шрамам на его шее, замечая, как пульсируют вены под бронзовой кожей. Эти метки и борозды ничуть не портят его, лишь напоминают о чем-то сокровенном, только нашем, рассказывают собственную историю. Отвлекая его внимание, обрисовываю языком влажные круги вокруг сосков, добираясь губами до линии, разделяющей кубики пресса, и ловким движением достаю из-под подушки предмет, что поможет мне в осуществлении задуманного. Два характерных щелчка — и запястья Джамаля заковываются в наручники, которые я предварительно прицепила к деревянным прутьям в изголовье своей кровати, когда планировала наш «романтический вечер». У меня богатая фантазия, и я хотела бы иметь в запасе сотню лет, полных страсти, стонов и самых запретных экспериментов с ним.
— Теперь ты успокоился на этот счет и дашь мне тоже кончить, мой Асад? — чувственно спрашиваю я, изнемогая от желания ощутить его глубоко внутри, объездить налитый кровью член, упирающийся в низ живота. Плавно смещаюсь ниже, вращая бедрами, медленно потираясь клитором о его твердость, имитируя движения секса, чуть ли не плача от простреливающего бедра умопомрачительного наслаждения.
— Рика, ты окончательно свихнулась? Что у тебя в голове, женщина? — рычит Джейдан, протягивая вперед руки, ограниченные в движении. Он вновь напрягается всем телом, явно не понимая, с какой цель