снова впиваюсь в податливый рот, совершая поступательные толчки бедрами. Налившаяся головка члена скользит между влажных складочек, задевая чувствительный клитор, заставляя мою горячую распутницу изнывать от нетерпения. Отчаянно постанывая и требовательно кусая мои губы, она выгибается под мной, впиваясь пальцами в мои ягодицы.
— Готова, детка? — разрывая поцелуй, срывающимся грубым от возбуждения голосом спрашиваю я.
— Я думала, уже не дождусь, асад, — напряженно выдыхает Эрика, глядя на меня затуманенным похотью взглядом, протестующе хнычет, когда, отстранившись, я встаю на колени между ее раздвинутых бедер. Дрожащей ладонью провожу по вздымающимся грудкам с острыми пиками сосков, судорожно втянутому животу, ощущая под пальцами дрожь и голод извивающегося подо мной тела, всего несколько легких круговых движений по воспалённому натруженному клитору подушечкой большого пальца, и она яростно рычит, бросая на меня испепеляющие взгляды.
— Голодная малышка хочет что-то более внушительное, чем пара пальцев, да, Эйнин? — мое терпение на грани, еще минутами я просто взорвусь. Безумное возбуждение стремительно разливается по телу подобно неконтролируемой стихии, вырываясь из пересохшего горла утробным рычанием. Закинув согнутые в коленях стройные ножки Эрики себе на плечи, я дергаю ее бедра на себя. Рукой направляю пульсирующий член к блестящему от смазки входу, и с гортанным стоном вбиваюсь на всю длину.
— Черт, — задыхаясь, бормочу я, замирая внутри податливого тела, горячим жаром снимающего раскаленный член. Даю себе пару секунд, чтобы справиться с нахлынувшим мощным кайфом, способным вызвать мгновенный незапланированный оргазм. Задерживаю дыхание, прикрывая глаза и пытаясь мысленно отвлечься от охрененно приятного процесса, предоставляя райский остров с песком и чайками, о котором грезит моя жена, но, бл*дь, даже в этом видении мы одержимо трахаемся под пальмами.
— Ты уснул, Джамаль? — слышу я срывающийся голос Эйнин. Открыв глаза, я хищно улыбаюсь, сжимая пальцами ее сосок, и начинаю двигаться. Мощно, жестко, глубокими резкими толчками, вытряхивая из Эйнин протяжные стоны. Схватившись одной рукой за изголовье кровати, вколачиваюсь в нее со скоростью молота под аккомпанемент влажных шлепков наших тел и животных криков. Она впивается пальцами в простыни, сгребая скользкую ткань в кулаки, судорожно хватает губами воздух. Полная грудь подпрыгивает в такт каждому сокрушающему удару моих бедер, мокрое лоно бесстыдно хлюпает, принимая полностью, яйца шлепают по ее ягодицам. Отпустив сосок, опускаю пальцы к изученному и отполированному набухшему комочку, ритмично потираю круговыми движениями, и продолжая неистово трахать ее в диком темпе.
— Ар-рр, — она кричит от удовольствия, впиваясь губами в собственный кулак, и я чувствую, как сокращаются в мышцы ее лона вокруг моего члена. Еще несколько мощных толчков, и она кончит, но я безжалостно лишаю ее надвигающегося наслаждения.
— Хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Эйнин, — хриплю я, резко выходя из мокрого лона. Сдвигаясь назад, отпускаю ее ноги. Она разочарованно стонет, с мольбой и недоумением глядя на меня. — Загляни в тумбочку, детка. У меня есть для тебя ещё один подарок. Он понравится нам обоим, — сдавленно заверяю я, обхватываю распаленный, липкий от ее соков, член и двигаю ладонью по всей длине, чтобы хоть как-то снять болезненное напряжение. — Поспеши, Эйнин…
Все, что происходит между мной и Асадом — полнейшее безумие, одержимость друг другом до алых всполохов перед глазами, до агонизирующих взрывов и пленительной дрожи в каждой клеточке наших тел, полностью синхронизированных, намагниченных друг на друга.
Каждый раз, когда моя кожа больше не соприкасается с Джамалем, грудную клетку сдавливает от боли, и это чертовски пугает, потому что постоянная потребность в контакте с ним делает меня обезоруженной перед его волевыми приказами и просьбами.
И сейчас, когда я дрожу и отчаянно нуждаюсь в его каменном члене, что мой развратный муж так соблазнительно сжимает в своем напряженном кулаке, я готова просить и умолять Асада немедленно улететь со мной в космос, заполнив своей твердой и мощной плотью, впервые заклеймив меня собой в новом качестве законного мужа. Хочу, чтобы был только мой, стараюсь не думать о том, что на этой чертовой постели он трахался с другими женщинами, встречал с ними закаты и рассветы, задыхался от страсти, шептал им нежные слова. и намеренно заставил меня окончательно перекрыть кислород своей гордости, уничтожить одним выстрелом мой внутренний протест и забраться на этот мучительный эшафот, в отчаянии прижавшись к нему…
Назад дороги нет, мне было нереально сложно, мне больно и сейчас, Джамаль… но я отпускаю наше отдельное прошлое, потому что понимаю, что мне не изменить ни твой темперамент, ни твои требования, ни твое видение наших будущих отношений.
Я люблю Джамаля, я принимаю его непоколебимость и силу, и я знаю, что он подписывает жестокий приговор Аиде и Лейле, которые никогда не будут счастливы рядом с мужчиной, который любит другую. Я чувствую это, сегодня я ощутила его любовь и чувственность в полной мере, и мне все равно мало… чуть с ума не сошла, когда он по миллиметру ласкал меня, бесконечно вдыхал аромат моей кожи, так искренне признаваясь в своих чувствах каждым словом и прикосновением. Не знаю, существует ли в мире более счастливая женщина, чем я, в такие моменты, когда мой сильный, жесткий и хладнокровный Асад проявляет свою нежность и заботу, граничащую с первобытной потребностью во мне, и звериной страстью. сумасшедший, противоречивый контраст, на который я подсела мгновенно, с первой долбаной дозы, в тот момент, когда он подвесил меня в мастерской и мучительно медленно изучал мое тело и реакции на его действия своей «волшебной» кистью.
«Я не знала, как жить без тебя…» — и это моя правда и крест, я действительно не знаю, как можно быть счастливой, не ощущая себя самой желанной в мире женщиной. И я заплатила за это счастье своей гордыней, полностью отказавшись от своего твердолобого упрямства. И я ни о чем не жалею.
Я пытаюсь прочитать мысли Джамаля, по выражению его лица — сейчас он максимально открыт и уязвлен передо мной, искренен. как бы совершенно он ни владел навыком сокрытия истинных эмоций, как бы сильно ни держал их в узде. сейчас я вижу и вбираю все, что таятся на дне его требовательных, жаждущих, манящих глаз индиго, блеск которых обещает мне прямой полет до рая и фееричное падение в его личный извращенный ад, где мне предстоит сплясать с его оголодавшими демонами. Они темнеют, бесы отражаются в смоляных зрачках Джейдана, заставляя меня встрепенуться и всерьез испугаться его планов на эту ночь.
— Асад, ты надо мной издеваешься? Это я хочу, чтобы ты кое-что сделал. Точнее, закончил, Джамаль. В меня… пожалуйста, любимый, — с глубоким придыханием, едва ли не плача, молю я, ощущая наэлектризованные теплом и болезненной сладостью волны, концентрирующиеся внизу живота и внутренних мышцах, которых совершенно не устраивает сжимать пустоту, а не охрененно идеальный вздыбленный член моего мужа. Я стараюсь не опускать взгляд ниже пояса Джамаля, но не могу устоять. Мой взор предательски скользит по любимому, горячему, чертовски соблазнительному телу моего мужчины. он кажется таким большим по сравнению со мной. Возвышающимся Богом, Атлантом, на которого можно смотреть лишь снизу-вверх. Одни плечи и руки Джамаля чего стоят. Узкие бедра, накачанные ягодицы, которые я хочу видеть, когда он трахает меня, толкаясь глубоко и ненасытно. Я обязательно попрошу его повесить на потолке зеркала в своем доме, чтобы полностью видеть его в моменты нашей близости ещё больше, чем вижу сейчас. В нетерпении закусываю нижнюю губу, наблюдая за тем, как Джамаль прикасается к своей плоти, намеренно медленно и сдержанно. Мышцы нижнего пресса сжимаются, его зубы плотно сцеплены в хищном оскале, тёмные пряди волос прилипают к вискам и лбу, по бронзовой коже и во впадинах рельефа струятся капли пота, которые я хочу собрать кончиком языка. как и несколько других капель, поблескивающих на багровой головке его члена. Ох, черт. Не думала, что когда-нибудь стану такой развратной и пошлой. Но правда в том, что с «тем самым мужчиной» каждая девушка, я думаю, должна испытывать подобные чувства, сгорать от нетерпения и восхищения, стирать все свои запреты, отпуская на волю свою внутреннюю амазонку.
— Джамаль, тебе больше нравится своя рука, чем моя девочка? — нежно шепчу я, проводя кончиками пальцев по своим заостренным в пики соскам, и опускаю ладонь на живот, намереваясь спустить её ещё ниже и погладить себя между бедер, чтобы не потерять заветную «дорожку» к оргазму, пока Джейдан по известной лишь ему причине решил взять таймаут. — Мой Асад, пожалуйста. Ты так нужен мне. Сейчас. Здесь, — слегка постанывая, легко ввожу в себя средний и указательный пальцы, начиная таять от удовольствия… и тут же слегка зажимаюсь, испытывая легкий стыд и неловкость, когда Джамаль резко останавливает меня:
— Стой, Эйнин. Не так. Я сказал тебе, что мне нужно. Не заставляй мужа ждать. Давай, моя малышка. Я жду, — голос Джамаля становится устрашающе строгим и настойчивым, как и взгляд, брошенный из-под нахмуренных бровей.
— Тебе просто нравится надо мной издеваться, я толком ходить сейчас не могу. — жалуюсь я, но все-таки сдвигаюсь с места и ползу к краю кровати по-кошачьи, вздрагивая всем телом, когда Джамаль отвешивает мне легкий, но неожиданный шлепок по ягодицам. Показывая ему язычок, я наконец сползаю с постели и открываю тумбочку, ощущая, как все внутри поет от нарастающей в душе интриги. Уверена, что там он спрятал наручники. Хочет повторить наш вчерашний обмен ролями? Или на этот раз свяжет меня, оттрахав так, как ему вздумается, добравшись до «запретного» местечка, на которое постоянно намекает?
Нервно сглатываю и с шумным хлопком задвигаю верхний ящик обратно, испытав настоящий шок от того, что увидела внутри… я не ханжа, и взрослая девочка, но, я надеюсь,