ые непременно последуют после того, как первая волна потрясения схлынет.
— Я знала, что ты жив. Ни на минуту не усомнилась, — глухим шепотом нарушает она напряженное молчание, и мы оба шумно вздыхаем. — Боже, живой. Я так сильно боялась, Джамаль, — она порывисто обхватывает мое лицо тёплыми ладонями, сверля настойчивым горячечным взглядом.
— Я обещал, что вернусь, Эйнин, — мягко напоминаю я.
— И я поверила. Как всегда, поверила. Я ждала, каждый день ждала тебя, Джамаль, — снова вздохнув, она закрывает глаза, прижимаясь губами к моим. Соленый, полный горечи и нежности поцелуй. Почти невинный, робкий и отчаянный. Слишком короткий, чтобы я успел ответить. Оторвавшись, она упирается ладонями в мои плечи, скользнув взглядом в виднеющиеся в распахнутом вырезе рубашки бинты. Вздрогнув, она застывает на долю секунды, а потом резко толкает меня на спину и, склонившись, быстро расстегивает оставшиеся пуговицы, распахивает полы. Ее пальцы изучающе скользят по новым багровым шрамам и медицинской повязке, скрывающей те, которые зарубцуются ещё не скоро. Сердце рвется на части, когда я замечаю неприкрытую боль во взгляде Эйнин, снова остановившемся на моем лице.
— Все в порядке, альби. Это просто царапины и пара ожогов, — тихо говорю я. Она стаскивает меня рубашку полностью, в ужасе глядя на чернеющие гематомы по всему телу.
— Ты рисковал жизнью. И это не царапины. Ты не в порядке, черт побери, — всхлипнув, яростно восклицает Эрика.
— Цель оправдывает средства. Результат того стоил, Эйнин. Прости, что я не придумал другого способа, — хрипло говорю я, дотрагиваясь до ее плеча, нежно лаская кожу под тонким шёлком ночной рубашки.
— Если бы ты погиб, я бы не простила себя, — натянутым подавленным тоном отзывается Эрика, продолжая смотреть на меня сверкающим взглядом.
— Именно поэтому я выжил, детка. Все закончилось. Миссия выполнена. Шатры уничтожены, заговор Советника разоблачен, все виновные дожидаются суда в тюрьмах Анмара, — пытаюсь выдавить из себя ободряющую улыбку, но она выходит кривой и жалкой. Мы оба понимаем, что я осознанно пошел на риск, и обещание вернуться могло оказаться невыполненным.
— Это жестоко, Джамаль. Сделать меня своей, подарить надежду и уже утром оставить, вернувшись к своим планам по спасению мира. Почему ты не сообщил? Как ты мог заставить меня пройти через весь этот кошмар в одиночку? — дрогнув, ее голос срывается. Закусив губу, она стирает ладонями безмолвные слезы.
— Прости, Эйнин, — горько усмехнувшись, Эрика отстраняется. — Иногда обстоятельства не оставляют нам выбора, — я хватаю ее запястья, не позволяя отвернуться от меня. — Теперь все будет по-другому, альби.
— Как по-другому, Джамаль? — ее прямой требовательный взгляд выворачивает мою душу наизнанку.
— Это мы решим вместе. Ты и я. Начнем прямо сейчас, Эйнин.
— Ты и я? Ты забыл, что есть ещё Лейла и Аида?
— Я не забыл, Эйнин, — приподнявшись, я оперся спиной об изголовье кровати и притянул Эрику на свои колени.
Крепко обнял ее вздрагивающие плечи, согревая теплом моего тела. — Я все знаю, малышка, — шепчу я, зарываясь носом в ее растрёпанные волосы. — Видел все, что происходило с момента моего отсутствиям гордился тобой, Медина.
— Все-все? — после непродолжительной паузы напряжённо уточняет Эйнин. Я киваю, прижимая ее ближе. Ладони плавно перемещаются с хрупких плеч к тонкой талии, скользят вниз по бедрам и застывают, когда я слышу следующий вопрос. — И мою драку с Аидой?
— Всё, Эйнин, — глухо подтверждаю я. — Мне жаль. Это моя вина. Я сражался со внешним врагом и не заметил опасность, исходящую от Аиды. В доме было полно камер и охраны. Ничто не предвещало трагедии. Я не оправдываюсь, Эйнин, а говорю, как есть. Ты знаешь, с какими серьёзными противниками нам приходилось иметь дело. В сложившихся обстоятельствах я просто недооценил женскую ревность.
— Она умело пускала пыль в глаза, Джамаль. Но я ее сразу раскусила, — натянутым тоном отзывается Эйнин. — Именно она, а не Лейла была провокатором всех конфликтов.
— Возможно, мой последний разговор с Аидой послужил спусковым механизмом.
— Что ты ей сказал? — повернувшись на моих коленях, Эрика вскидывает на меня вопросительный взгляд. Я нежно провожу от ее локтя до плеча, ощущая, как покрывается мурашками бархатистая кожа под шероховатыми подушечками моих пальцев. Замираю на широких кружевных бретелях, наслаждаясь почти невинными прикосновениями.
— Правду, — отвечаю я, глядя в прекрасные глаза Эйнин, в которых отражается бесконечная гамма эмоций и чувств. — Что я полюбил тебя ещё мальчишкой и искал долгие годы; что если бы нашел раньше, то никогда бы не женился ни на ней, ни на Лейле.
— Ты самый безжалостный мужчина из всех, что я знаю, Джамаль, — зарывшись пальцами в мои волосы, вздыхает обреченно Эрика. — Как по отношению к тем, кого любишь, так и к тем, кому повезло меньше. Что с Аидой будет теперь?
— Законы Анмара жестоки в отношении подобных преступлений. Возможно, я смогу повлиять на судебный процесс и заменить приговор ссылкой из страны.
— Когда все случилось, я хотела Аиде смерти. Сейчас нет. Я понимаю ее ярость, Джамаль, — Эйнин одергивает руку, скользнув пальцами по напряжённым мышцам на моих плечах. — Я чувствовала то же самое, когда ты привез меня в свой дом.
— Но ты оказала первую помощь Лейле, несмотря на ревность, и поддерживала потом. Именно ты просила ее остаться, — напоминаю я.
— Она все ещё может передумать, если узнает, что ты вернулся, — Эйнин опускает взгляд, чтобы я не заметил мелькнувшей в нем боли.
— Я стрелял в Таира Кадера до того, как взорвался автомобиль, — властно удерживая ее подбородок, произношу я. — Мне предстоит свидетельствовать на многочисленных судах против его сыновей и братьев, которых со стопроцентной вероятностью казнят. Их похоронят как преступников и предателей, в то время как я буду приставлен к награде за содействие в самой масштабной секретной операции за историю АРС, после чего получу звание полковника и возглавлю отдел, которым руководил отец Лейлы. А еще через пять лет стану генералом и отправлю в заслуженную отставку Амина Башара. Не думаю, что Лейлу порадует мой карьерный рост, учитывая обстоятельства. Все, что я могу сделать для нее сейчас — отпустить и финансово позаботиться о тех ее родственниках, которые непричастны к деятельности Таира Кадера.
— Ты возглавишь АРС? — пропустив последнюю фразу, потрясенно переспрашивает Эрика.
— Да, — киваю я. — Это решенный вопрос. Официально я смогу занять пост директора АРС по достижении тридцати пяти лет. Есть время передумать, — скептически добавляю я, прекрасно зная, что никогда не откажусь от обещанной мне должности.
— А кем буду я, пока ты и дальше будешь спасать свою страну от внутренних и внешних угроз?
— Нашу страну, Эйнин. — мягко поправляю я. — И пока я ее спасаю, ты будешь моей женой, любящей и любимой.
— Единственной?
— Ты всегда была единственной, — я беру ее ладонь и прижимаю к груди напротив своего бешено бьющегося сердца. — И всегда будешь. Ты моя, Эйнин. Теперь ты наконец-то убедилась в этом?
— Вообще-то ты не оставил мне выбора, — осторожно дотрагиваясь до свежего рубца на бицепсе, вздыхает Эрика с напускной покорностью.
— Мактуб, — улыбаюсь я и, наклонившись, нежно целую кончик ее носа.
— Мактуб, — отвечает Эрика, запрокидывая голову и подставляя свои чувственные губы, в которые я впиваюсь с жадностью изголодавшегося хищника. С гортанным стоном углубляю поцелуй, проворно забираясь ладонями под шелковую ночную рубашку, сминая пальцами упругие ягодицы. Она неожиданно упирается ладонями в мою стальную грудную клетку, выталкивая разгулявшийся язык из своего рта.
— Подожди, — прерывисто шепчет она. Я с нетерпеливым рыком обхватываю протестующую жену за талию, усаживая на себя таким образом, чтобы ее стройные длинные ноги оказались по обе стороны от моих бедер.
— Не могу, Эйнин. Я и так слишком долго ждал. Подыхаю, как хочу тебя. Потом можешь спрашивать и просить, о чем угодно, но сейчас дай мне….
— Тебе будет больно, — обрывает она меня на полуслове смехотворным заявлением. Я удивленно всматриваюсь в ее встревоженное личико. Взгляд Эрики прикован к рубцам, шрамам и синякам, обильно раскрасившим мой торс. Она неуверенно дотрагивается до бинтов на правой руке, облизывает свои сексуальные губы, вызывая у меня дикий приступ животной похоти.
— Мне больно от того, что я все ещё не в тебе, детка, — хрипло бормочу я, сжимая ее задницу и толкаясь бедрами вверх, позволяя почувствовать свою железобетонную готовность через плотную ткань брюк и ее нижнее белье.
— Ты все-таки озабоченный, Джамаль Каттан, — шумно выдыхает Эйнин в мои губы и снова уклоняется от поцелуя, с тревогой наблюдая за мной. — Ты уверен, что нам стоит заниматься сексом прямо сейчас?
— Хочешь подождать пару недель, Эйнин? — в ее глазах плавится горячее желание, сомнение и беспокойство. Тем не менее она кротко кивает, чем поражает меня в самое сердце. Эрика Доусон, вернись сейчас же. Хочу свою стерву. — Честно говоря, я надеялся на более горячий прием, учитывая, что ты ни разу не изменяла мне со своим резиновым дружком, — усмехаюсь я, через голову стаскивая с Эрики ночнушку. Ее нежная кожа покрывается знакомым мне румянцем, когда я накрываю ладонями полные красивые груди, поглаживая пальцами затвердевшие соски и продолжая тереться эрекцией о ее промежность.
— В ванной тоже установлены камеры? — вздернув брови, она наконец-то включается в игру. Я отвечаю с невозмутимой улыбкой.
— Ты думаешь, я скажу правду?
— Я надеюсь, что с этого момента ты будешь всегда говорить мне только правду, Джамаль, — с внезапной серьезностью отвечает Эрика. — Даже если по твоему мнению эта правда будет представлять для меня опасность. Я не хочу больше пережить ни одного подобного дня, что провела в этом доме в полнейшем неведении. Ты расскажешь мне всё…
— Клянусь, что расскажу, но чуть позже, — накрываю пальцем ее губы, призывая к молчанию. — Вернемся к нашим планам.