– Мог бы и забрать меня, как…
– Ты собираешься препираться или лучше выпьем шампанского? – оборвав ее, спрашиваю я.
– Ты тот еще сукин сын, да?
– Я поухаживаю за тобой, – и не сделав ни одного шага в сторону, ловлю проходящего официанта, и беру с подноса два бокала с игристым, протягиваю один Сальме. – Ты шикарно выглядишь.
– Ты тоже, – легкая лесть заметно улучшает ее настроение. – Лучше, чем в мастерской. Хотя нет… Не знаю даже, каким ты мне нравишься больше.
– Голым.
– Я тебя не видела голым.
– Но представляла, – лукаво улыбаюсь я. – Это нормально. Половина собравшихся женщин делает сейчас то же самое, глядя на меня.
– Ты самоуверен.
– Нет.
– Нет?
– Думаю, больше половины.
Сальма смеется, игриво ударяя меня в плечо.
– Откуда ты знаешь Эрику Доусон? – спрашиваю я. Сальма мгновенно меняется в лице, улыбка блекнет и исчезает.
Глава 4
«Смотреть на нее было для меня все равно, что за бабочкой охотиться, как редкий экземпляр ловить».
Эрика
Пытаюсь дышать полной грудью, но выходит с трудом. Что-то невидимое, но от этого не менее плотное и осязаемое сковывает диафрагму, посылая электрические заряды по всему телу. Опираясь спиной на зеркальную стену лифта, обхватываю ладонью скользкий поручень, пролегающий по всему периметру тесной кабинки. Цифровой экран отмеряет пролеты этажей небоскреба, в котором находится еще одна штаб-квартира, в которой и пройдет моя встреча с Хассаном.
Ублюдок.
Точнее коллега уже ждет меня наверху и, судя по раздраженному тону голоса в аудиосообщении, с нетерпением ожидает нашей встречи, а вот я бы предпочла решить все вопросы с Зейном по видеосвязи. К слову, если бы не внезапное знакомство с синеглазым дьяволом, выбившим меня из колеи и привычного состояния непоколебимой уверенности в себе, я бы не имела ничего против делового свидания с Зейном.
Просто встречаясь с бывшим, всегда хочется выглядеть сильной, независимой, уверенной, счастливой, неприступной, отстраненной, равнодушной и гордой, а сейчас я чертовски далека от боевого настроя и своего амплуа «женщины-кошки», какое преобладало во мне еще пару часов назад. Ровно до того момента, как мистер Престон вторгся в мое личное пространство и обманчиво ласковым чувственным баритоном прошептал:
Думаешь, я это сделал?
Не знаю, чего я хотела в этот момент больше – испариться, исчезнуть, стать частью картины за моей спиной, лишь бы избавиться от его убийственного влияния, или же наоборот обхватить зубами его нижнюю губу, оставить мелкие «царапки» своими ногтями на его острых скулах, чтобы больше не смел подходить ко мне так близко и пытаться без ключей и паролей прорваться за оплот, защищающий от подобных вторжений мою душу.
Его прикосновение было сродни удару под дых. Заставило мое полное самообладания сердце проламывать прочную ледяную корку, уберегающую его от нападений мужчины, который возможно является серийным убийцей.
В тот момент Джейдан Престон смотрел на меня так, словно все, чего он хочет – это видеть обнаженным не только мое тело, но и душу. У меня есть причины подозревать его в том, что мое нагое и беззащитное тело он представлял среди кучи мусора, грязи и сверкающих в лунном свете брильянтов, а его взгляд уже заковывал мои скулы и мышцы лица в платиновую маску от «Лакшери Корп».
Нервным и резким движением срываю резинку с тугого хвоста, наблюдая за тем, как волосы спадают на плечи темным шелковым потоком, но не прикрывают раскрасневшуюся кожу ключиц и шеи. Моя особенность, которую я давно не наблюдала в своем отражении – зона декольте розовеет, когда я волнуюсь, нервничаю, или, когда возбуждаюсь. Сильно возбуждаюсь, до предела. Черт, дело уже можно считать практически проваленным, если я вдруг случайно представила, как занимаюсь сексом с подозреваемым?
Соберись, Рика.
Но так сложно это сделать, потому что по искрам тлеющих на дне синих океанов его глаз, я поняла, что мистер Престон мысленно нарисовал себе примерно то же самое. Мы будто попали в один информационный поток, передали друг другу часть своих мыслей, и меньше всего я хочу думать о том, что у меня есть какая-то мистическая связь с загадочным художником и возможным религиозным фанатиком-убийцей.
Я назвала его сумасшедшим, но, по-моему, сейчас я куда более безумна. Испытывать такое притяжение и влечение к подозреваемому более чем ненормально. И я не припомню, когда ощущала нечто подобное, настолько сильное, схватывающее дыхание, в последний раз. Этот мужчина обладает сокрушающей, дьявольской, грешной способностью пленить женщин одним взглядом и прекрасно знает об этом. Пользуется. Страшно представить, сколько наивных сердец полегло под порочным влиянием его внушительной… кисти.
Мне было трудно сохранять свои нерушимые стены целыми, находясь рядом с ним, но я выстояла и справилась с задачей, и теперь ощущаю, как кровь неистово пульсирует под кожей, когда вспоминаю синие глаза с четко очерченной радужкой, что смотрели на меня так, словно я стою голая в переполненном людьми зале. Словно маэстро безликих картин прикасается ко мне прямо там в галерее, медленно спуская с моих плеч платье…
Невольно я ловлю себя на мысли: как бы он это проделал в реальности? Как снимал бы с меня чертово платье? Аккуратно расстегивал бы молнию, параллельно прикасаясь дразнящими движениями горячих пальцев к моей спине, изучая наощупь кожу, родинки, напряженные линии мышц? Довел бы ее до бедер, плавным движением оголил ягодицы или бы изначально задрал платье до талии, резко толкнув к ближайшей стене? Несмотря на его напускную сдержанность, второй вариант кажется таким же реальным, как первый. И определиться с его характером и типом личности я тоже до конца не могу, потому что этот мужчина умеет безупречно скрывать свои истинные эмоции и намерения. Его сдержанная, но звериная сексуальность, на которую без сомнений, купилась бы и Алия, и Марьям… да кто угодно, играет против него.
Или же порвал бы чертову тряпку по шву, рывком дернул вырез платья, оголив грудь? Как, черт побери, он бы это сделал? Как бы ты взял меня, Джейдан Престон? Осмелился бы? Нашел бы чем меня впечатлить?
Просто интересно. И это на меня не похоже, но именно такие мысли пробудил во мне любитель рисовать глаза и голых женщин, и я собираюсь искоренить их из своего разума.
Все, уже выкинула. Пофантазировала и хватит. Я умею смотреть в лицо своим желаниям и брать их под свой строгий контроль.
У кого-то просто очень давно не было секса. А я люблю секс. Но даже Зейн удовлетворял меня лишь по «праздникам», иногда, видимо в пятые лунные сутки. Он неплохой вариант, страстный мужчина, но как я уже и говорила, у него не самый впечатляющий инструмент, и дело не в размере. Три минуты мощных толчков без продолжения, быстрая прелюдия – это про него. Заканчивать приходилось самостоятельно. И что я в нем нашла, спрашивается? Или во мне говорит уязвленное самолюбие, и я просто забыла, что между нами были хорошие моменты, что я действительно была влюблена в него и дорожила нашими отношениями? С трепетом ждала близости и сотрясалась мелкой дрожью в его объятиях?
Мои тщеславие и гордость также задела и возникшая в галерее Сальма. Та еще «штучка» и сучка. Вечно у нее глаза горят на «моих» мужчин, и я сейчас не про Зейна. Знаю, что мисс Рами трахалась с Ильдаром Видадом, к которому я всегда относилась по-собственнически, как к своему покровителю, спасителю и защитнику. Да и он не раз давал мне повод считать его «своим» – трудно не замечать его знаков внимания, и трепетного отношения, выходящего за пределы отцовского. Взять хотя бы наши совместные «рабочие» поездки: в том же Париже, он горячо целовал меня на одном из сказочных мостов города влюбленных, и немного выпив, мы почти дошли до края, переступили за грань… но я вовремя очнулась, оттолкнула Ильдара, а он потом еще несколько месяцев извинялся за то, что чуть не совратил малолетнюю. Мне было восемнадцать. Ильдар олицетворял в себе все, что я видела в идеальном мужчине – надежность, сила, уверенность, интеллект, адекватность. Ему я могла бы открыться, подарить ключ к своему сердцу… но я не стала. Мне все это не нужно. Я не склонна к никакого рода зависимостям, а любовь – это как поцелуи никотина, медленным ядом отравляющие изнанку тела. Я не хочу, чтобы кто-либо или что-либо в этом мире было властно надо мной, и непременно найду способ сбить спесь с высокомерного художника. Все, что он должен был понять, после нашей встречи: я ему не по зубам, и никогда не встану в один ряд с его модельками, которых он наспех рисует лишь один раз в жизни, таранит своим членом, а потом выкидывает из своей жизни вместе с использованным презервативом.
Конечно, сразу вешать на Престона клеймо убийцы глупо – и то, что он нарисовал Марьям, не приговор. Мне предстоит это проверить и выяснить правду. Однако, в том, что одержимый «музой» маньяк уж точно станет настаивать на позировании для портрета, я не сомневаюсь.
От порочных мыслей меня отвлекает звук, сигнализирующий о том, что я остановилась на двадцать пятом этаже, где мне предстоит встреча с Хассаном. Отдельный лифт привез меня сразу в штаб-квартиру – типичную просторную студию с панорамными окнами, открывающими вид на Бруклинский мост, широкую часть Гудзона и погруженный в огни спальный район Нью-Йорка. Квартира необжитая и пустая, предназначенная для сухих деловых переговоров.
– Ты выглядишь впечатляюще, – вкрадчивый, низкий голос эхом отдается от стен, и я не сразу понимаю, где в этом полумраке и переполненной спертым запахом пыли пустоте находится Зейн. – Раньше я смотрел на тебя, и думал, как ты удивительно красива, – продолжает сыпать неуместными и звучащими дешево и лживо из его уст комплиментами Зейн, и я наконец нахожу в комнате его внушительную фигуру, включив приглушенный голубоватый свет. Хассана я застаю развалившимся в барской позе: мужчина восседает на высоком стуле, руки небрежно спрятаны в карманах, ноги, обутые в начищенные до блеска туфли, закинуты на барную стойку. Не самая подходящая поза для того, чтобы встретить свою подопечную, и я знаю, что Зейн делает это намеренно: положением своего тела он напоминает мне о том, что никакие мы не коллеги, мы – бывшие любовники.