– Ты издеваешься? – его бедра в нетерпении подаются вперед.
– Почему же? Лишь соблюдаю твои правила, – парирую я.
– Какие еще правила? – хриплым от возбуждения голосом, бросает Джей.
– Делаю то же самое, что и ты со своей кисточкой. Ласкаю эрогенные зоны от периферии к центру, – усмехаюсь, строя из себя сексолога с красным дипломом.
– Ахр… возьми его, иначе я сам вставлю, – вновь дергает меня за хвост, как непослушное домашнее животное, выведенное на первую в жизни прогулку. Ну я тебе устрою за это.
– Нет, ты не трахнешь меня в рот, – жестко отрезаю я, ощущая в его голосе те самые нотки, которые кричат мне о том, что он не преувеличивает и находится на грани того, чтобы так и поступить. – Иначе покусаю такого красавца. Думаешь, мне этого хочется? – небрежно интересуюсь я, то поднимая взгляд на Джейдана, то вновь опуская к бедрам. – Сейчас твое наслаждение в моих руках, Престон.
– Хорошо. Валяй. Делай, как умеешь, – приказывает Джейдан, еще не представляя, что ждет его на самом деле.
– Закрой глаза, и ты почувствуешь здесь мои губы, – нежным голосом обещаю я, мягко сжав в ладони его яйца, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Престона. Ему приятно. То, что мне нужно.
Джейдан прикрывает веки, но скорее, не из-за моих слов, а из инстинктивного желания острее прочувствовать обещанное удовольствие, и я наклоняюсь к его бедрам, обхватываю кольцом из пальцев основание члена, и скольжу языком по горячему и подтянувшемуся участку кожи, где еще секунду назад была моя ладонь.
– Ты это мечтал увидеть? – успеваю поддеть Джейдана я. – И как, отлично они смотрятся у меня во рту? – томным голосом интересуюсь я, припоминая наш недавний разговор о подвешенных яйцах, с которыми сейчас обхожусь куда более интимно и ласково, облюбовав губами и языком, ощущая, как остро Джейдан реагирует на мои действия и пульсирующий в зажатых пальцах член.
– Именно, продолжай, – рваным тоном выдыхает Джей, и в тот момент, когда я чувствую, что скоро зайду за грань, после прохождения которой мы не сможем остановиться, я резко поднимаюсь и слегка толкаю его к стене, изображая из себя страстную и дикую кошку. Я настолько его расслабила и увлекла в свои сети, на что и рассчитывала, что Престон не сразу приходит в себя, и не понимает, что я хочу смотаться из душа быстрее, чем из его горла вырвется «Ах ты ж сука».
Это я и делаю, и обращение «сучка» в свою сторону слышу только, к тому моменту, когда уже запираю на прочный замок дверь в душевую с внешней стороны. Вот так бывает в жизни, Джейдан. Но ты же знаешь, не доводить дело до конца очень вредно для мужского здоровья, поэтому советую тебе пообщаться со своей правой рукой и дать мне немного времени на обыск студии. У меня осталась тут еще пара мест, в которых, я вполне могу найти что-нибудь интересное и установить очередной жучок.
– Рика, я оттрахаю твои гланды, как только выломаю эту чертову дверь, – разъяренно рычит Джейдан, и я бы с наслаждением похихикала над его мучениями, да только уже во всю шманаю оставшиеся ящики и потаенные места в студии. Кажется, что вместе с дверью сотрясаются и стены всей студии, но замок из титана пока прочно защищает меня от этого переполненного яростью льва.
– Размечтался! – кричу я, и вдруг, ощущаю, как сердце с перебоем пропускает удар. Я заглядываю в ящик, который проверяла первым, в надежде на то, что могла там что-то упустить… открываю книгу Алекса Гарленда «Пляж» совершенно случайно, фактически интуитивно и нахожу там то, отчего все волоски на моей коже, кажется, встают дыбом и покрываются инеем.
Мать его… это он! Джейдан. Он – долбаный ядовитый любовник.
И сейчас, у меня фактически нет никаких сомнений в том, что это так. Каждый вдох дается с трудом, я задыхаюсь от ужаса, паники и шока, мгновенно забивающего атомы души и тела. Сердце сковывает болью, а горло подступающими приступами тошноты и желания отмотать время вспять. Это уже не смешно, это очень опасно, и только что я играла с открытым огнем… буквально добровольно залезла в пламя, и чудом вышла оттуда целой и невредимой.
Я едва ли не стала одержимой серийным убийцей. Ничего лучше не придумала, Доусон?
Мои пальцы мелко дрожат, когда с секунду я продолжаю разглядывать фотографии мертвой Алии, которые нашла у Джейдана. Распечатанные на принтере, скорее всего, сделанные с телефона. Следом за ними, идут снимки картины, нарисованной в стиле Престона с этих же фото.
Уму непостижимо, кем нужно быть, чтобы писать такое?
Что он, черт возьми, такое?!
Ужасающие кадры страшных убийств, прикрытые блеском брильянтов и росписью мехенди, которая для восточных женщин имеет особое значение, и никак не сочетается с подобным зверством.
Он мог сделать со мной подобное, прямо сейчас, прямо здесь. Алия также как и я, была околдована Джейданом, беззаботно придавалась любви и страсти, еще не зная, что ее ждет…
Какая же я идиотка.
В последний раз в жизни подобный ужас овладевал мной лишь в тот день, когда вооруженные люди ворвались в священную мечеть, где я не возносила молитвы, а украдкой разглядывала мальчика, благодаря жертве которого я сейчас вообще продолжаю испытывать ощущения и эмоции. Мальчика, который на этот раз меня бы не спас. Я помню, как плакала в последний раз, как захлебывалась крупицами песка и пыли, борясь с невидимой удавкой на шее, и испытываю сейчас нечто до боли похожее, настолько сильное и уничтожающее, что ноги не слушаются, колени безвольно подгибаются, а пальцы немеют так, словно я нахожусь на десятиградусном морозе.
Быстро влезая в узкое платье и туфли с шипами, хватаю сумку и несусь к лестничной площадке, спускаясь так быстро, как никогда в жизни. Спустя три этажа я слышу оглушительный грохот, заставляющий меня упасть навзничь – звук выломанной двери и разъярённые, тяжелые шаги Джейдана. Поднимаюсь со скоростью кошки, всегда приземляющейся на четыре лапы, я бегу вниз и, в конце концов, покидаю квартиру «ядовитого любовника», и на свое счастье, исчезаю в остановившемся прямо напротив меня такси.
Не в силах отойти от шока, унять сжимающее в тиски напряжение в груди, выдохнуть и расслабиться, находясь в полнейшем состоянии «не стояния» и аффекта, я таки добираюсь до штаб-квартиры, где собираюсь связаться с руководством и всеми работающими над делом отделами и отправить им подтверждающие причастность Джейдана к убийствам улики. Ну, серьезно, это уже слишком – зачем простому художнику фотографировать подобное, не оказался же он в нужное время, на свалке Бруклина случайно? Прибежал с нарядом полиции сразу, как узнал о жертве, чтобы устроить ей подобную фотосессию? Какой ужас. От одних только мыслей обо всем этом, я превращаюсь в оголенный, раскаленный током проводок.
На этом, мои приключения на сегодня не заканчиваются. Меньше всего сейчас я хочу видеть Зейна, но, так называемый «куратор задания» вполне ожидаемо находится именно в нашем с ним штабе, и когда я поднимаюсь на верхний этаж на отдельном лифте, то застаю Зейна работающим за ноутбуком – реагируя на стук моих каблуков, он поднимает взгляд, и я впервые вижу его в очках с угольно-черной оправой, за которой он скрывает темно-карие, темнеющие до цвета обсидиана глаза.
– Рика, ты как раз вовремя, – вместо слов приветствия бросает в мою сторону Хассан, снимает очки, и оглядывает мой растрепанный, напуганный вид придирчивым взглядом, полным каких-то невыраженных вслух упреков и претензий в мою сторону.
– А я тебя здесь не ждала, Зейн. Ну да ладно, у меня тоже есть новости, поэтому даже хорошо, что ты здесь. С начальством свяжемся вместе, как только я расскажу тебе все, что удалось узнать за последние сутки.
– Выяснились результаты допроса Санчеса. Фернандо предоставил записи с камеры home видео с Ильдаром Видадом и самим Санчесом в главной роли, в качестве доказательств его невиновности и подтверждения алиби… зрелище малоприятное, но два голубка любят снимать свои развлечения. Время на съемке – подлинное, этот факт тщательно проверен несколькими техническими отделами. Поэтому, Маркуса мы окончательно исключаем из списка подозреваемых, и ты прекрасно знаешь, что в нем остается только один человек – Ильдар Видад. Мне очень жаль, Рика. Но все эти годы ты была близка с серийным убийцей… черт, и сейчас, я чертовски боюсь за тебя, – Зейн резко встает, и, преодолевая расстояние между нами, кладет руку на мое плечо, с беспокойством заглядывая в мои метающие молнии глаза. – Ты как?
– Нет, это не Ильдар, Зейн! Это ошибка! – топнув каблуком по паркету, вспыхиваю я, находясь на грани истерики, вызванной леденящими дух фотографиями.
– Что с тобой, детка? Успокойся. Ты вся дрожишь, – Хассан пытается обнять меня, но я лишь отталкиваю его, и нервно швыряю распечатанные фото на барную стойку, резко указывая на них пальцем.
– Это я нашла в квартире Джейдана Престона! Там что, сверху все так слепы? Я читала досье на него, его даже не внесли в список подозреваемых! Я хочу знать, почему? Что за прикрытие преступника? Ведь очевидно, что это он убил Алию! Черт возьми… он просто разгуливает на свободе, а мы закрываем на все глаза, подозревая святого человека, который, на секундочку, годы занимается благотворительностью и спасает жизни, как раз таких, как Марьям, Алия и я!
Хассан внимательно рассматривает предоставленные мной снимки, передвигая их по барной стойке ловкими движениями, как это делает крупье за столом игры в покер.
– Эрика, это не доказывает его виновность… Черт, Рика, Престона нет в списке, потому что на это есть веские причины. Он не убийца, и Смит сразу исключил его кандидатуру. Я понимаю, что ты хотела проявить самодеятельность, доказать всем, насколько ты умна и проницательна, но увы, Рика: Престон – не причастен к этим событиям. Конечно, мы можем отправить эти фотографии в главный штаб прямо сейчас, но ответ сверху будет прежним: Джейдан Престон не является «ядовитым любовником», а это значит, что у него есть железное алиби, о котором тебе неизвестно…