– Я поверенный шейха Рашида Бин Мохаммеда аль-Саадата, и одной из причин нахождения здесь является безопасность наследника, – мужчина протягивает руку. – Джадир Бин Кадир аль-Мааб, – представляется он. Передо мной не телохранитель, хотя сейчас он взял на себя именно эту роль. Поверенный шейха – высокий статус в Анмаре. Политические, финансовые и экономические вопросы решаются с участием этого человека.
– Мы уже встречались, – окинув Джадира Мааба пристальным изучающим взглядом, говорю я. Он вопросительно приподнимает черные брови. У него достаточно интересные черты лица, резкие, суровые. В холодном цепком взгляде отражается острый расчетливый ум. Нос с горбинкой придает его профилю некоторую хищность, твердая непреклонная линия губ свидетельствует о хладнокровности и жестокости натуры мужчины, а их полнота намекает на склонность к порочным удовольствиям. Ну, а внешняя атрибутика, вроде костюма, наручных часов и перстней просто кричит о богатстве и статусе обладателя. Экземпляры, подобные Джадиру Маабу, сложно не запомнить, хотя бы раз увидев в толпе.
– На выставке, – поясняю я, заметив недоумевающий взгляд мужчины. – В галерее «Вдохновение». Мы не были представлены. Интересуетесь искусством?
– Я посещаю все мероприятия, где бывает наследник, – произносит Джадир, прищурив темные глаза. – Я помню ваши впечатляющие картины, мистер Престон, а вас, увы, нет. Но у художников, я уверен, более зоркий взгляд на лица. Вернемся к текущему вопросу.
– Я так и не понял суть претензий, – передернув плечами, отзываюсь сухим тоном.
– Ваше имя мисс Рами внесла в список уже по прибытию. Я отвечаю за безопасность наследника и его невесты, и поэтому должен убедиться, что ваше появление не несет никакой угрозы. Вы позволите осмотреть ваши вещи?
– Вы издеваетесь? С какой стати? – раздраженно спрашиваю я.
– Вам есть что скрывать, мистер Престон? – невозмутимо парирует Мааб. – Остальные гости прошли процедуру досмотра до того, как сели в частный самолет Джареда Саадата. Вы же прилетели другим рейсом и избежали проверки.
– И что я могу скрывать? Я похож на киллера? Или на террориста-смертника? – насмешливо интересуюсь я.
– Вы похожи на человека, от которого можно ожидать, чего угодно. Я просто следую инструкциям. Если вы не позволите осмотреть ваш багаж и личные вещи, я буду вынужден проследить за тем, чтобы вас прямо сейчас сопроводили в другой отель.
Ухмыльнувшись, я отступаю к окну; кивком головы даю согласие на незаконный обыск. Я мог бы послать Мааба ко всем чертям, но, увы, обязан остаться в отеле.
– Весь мой багаж в спортивной сумке в шкафу, – сообщаю ледяным тоном.
– Благодарю, мистер Престон. Заранее приношу свои извинения за доставленные неудобства, – без тени сожаления, бесстрастно произносит Джадир и приступает к осмотру номера. Начинает он далеко не с багажа. Заглядывает в каждый ящик, встроенный шкаф и даже под кровать. Какое-то время проводит в ванной. Видимо там я тоже мог припрятать мину замедленного действия. За сумку с личными вещами Джадир берется в последнюю очередь. Как раз к этому моменту появляется Сальма Рами. Заметив в номере посетителя, беспардонно роющегося в моей сумке, она удивленно замирает на пороге, переводя вопросительный взгляд с меня на Джадира.
– Что тут происходит? – спрашивает она, откидывая за спину густую копну темных волос, уложенных упругими вьющимися локонами. Ее атласное облегающее серебристое платье подчеркивает достоинства фигуры, глубокое декольте практически не скрывает внушительный объем груди, и, чтобы она не говорила ранее, Сальма явно собирается поразить сегодня не только мое воображение.
– Ничего особенного, мисс Рами, я всего лишь соблюдаю необходимые меры безопасности, – дежурным тоном сообщает Мааб.
– Обыск? Ничего не понимаю. На каком основании? – требовательно обращается она к Джадиру. Тот выпрямляется, оставляя мою сокровенную сумку в покое, и я напрягаюсь, заметив в смуглых пальцах мужчины дежурный блокнот с набросками.
– Вычеркиваем всевозможные угрозы безопасности наследника и его невесты, – озвучивает он ту же версию, что услышал я двадцать минут назад.
– Какое отношение Джейдан имеет к этой самой безопасности? – возмущается Рами, сверля Мааба взбешённым взглядом. Мужчина широко улыбается ей, включая обольстительного джентльмена.
– Уверен, что никакого, мисс Рами. Я исключаю любые возможности. И ваш номер не включён в список к обязательной проверке, – сделав шаг вперед он приближается к напряжённой, но уверенно держащейся Сальме, и, не сводя с нее глаз, медленно открывает блокнот. – Вы новая муза мистера Престона? – опустив взгляд, он начинает листать страницу за страницей. – Похоже, вы всерьёз овладели всеми мыслями художника.
И прежде чем я успеваю вырвать личную собственность из рук Джадира, блокнот оказывается у Сальмы.
– Это не я, – одного беглого взгляда девушке хватает для того, чтобы узнать соперницу. Она почти шипит от ярости, и бледнеет, как полотно, когда я резко выхватываю блокнот из ослабевших пальцев девушки. – Что за дерьмо, Престон? Ты все-таки ее трахаешь? – грубо бросает она, забыв на мгновение, что мы не одни.
– Надеюсь, это не невеста, – ухмыляясь, комментирует Джадир.
– Нет, Мэл позирует мне исключительно в одежде, – бесстрастно сообщаю я. Мааб окидывает Сальму долгим изучающим взглядом.
– А я бы с удовольствием посмотрел на ваш портрет, мисс Рами, – галантно улыбается он.
– На следующей выставке у вас будет такая возможность, – сдержанно улыбнувшись, сообщает польщенная Сальма.
– Уверен, что он произведет на меня неизгладимое впечатление, – широкая улыбка мужчины обнажает ряд белоснежных зубов, и на пару мгновений Сальма забывает о своём уязвлённом самолюбии. Но я уверен, что она напомнит мне о нем, как только Джадир покинет номер.
– Джаред, все в порядке. Престон чист, – нажав на наушник, докладывает Мааб Саадату. – Да, я глаз с него не спущу. И с его очаровательной спутницы тоже.
Эрика
– Я начинаю понимать, почему Джаред называет тебя melegim. Потрясающее платье, Мэл. Дай угадаю: ты сама его придумала? – начинаю разговор с виновницей торжества с крепкого объятия и искреннего комплимента. Стройная фигурка Мелании Йонсен облачена в снежно-белое платье со шлейфом, декорированное шелковой вышивкой. Прозрачная ткань, полностью облегает ее утонченные руки, в то время как лиф, создающий имитацию ажурного корсета без бретелек, выполнен из плотной. Кульминацией красоты свадебной модели является его спинка – заднюю сторону изделия, в основном состоящую из прозрачной сетчатой ткани, украшают сверкающие крылья, представляющие собой россыпь настолько мелких брильянтов, что они смотрятся как ненавязчивая и легкая вуаль, превращающая Меланию в истинного ангела. Девушка выглядит так, будто заглянула сюда – в самое сердце Лас-Вегаса, эпицентр греха и разврата совершенно случайно. Хотя, должна признать, что, находясь под навесом шатра персикового цвета, мне трудно представить, что там, по ту сторону ткани, продолжает жить своей не самой романтичной, а скорее отвязной, полной грехопадения и запретных искушений, жизнью, Лас-Вегас. Думаю, выбор проведения свадьбы пал именно на этот город, из-за того, что Мелания и Джаред захотели провести столь важный для них день у подножия Эйфелевой башни. И, судя по кулону на шее, который я периодически замечала на фотографиях Мэл, и на девушке в реальной жизни – именно это сооружение, подлинник которого находится на другом конце света, сыграло немаловажную роль в их истории. Париж, и все что с ним связано является несомненно банальным выбором для проведения свадьбы, но я не жалуюсь – каждая деталь под шатром и зона за его пределами продумана до мелочей и кропотливо украшена с заявкой на идеальность и безупречность. Повсюду летящие текстуры, повторяющие воздушный, собирающийся в массивные складки под куполом шатер, благоухающие цветы, служащие элементом декора не только фотозонам, круглым столам для гостей, но и люстрам, свисающим под куполом. Пионовидные и классические розы сплетены в пышные букеты, от которых так и веет романтикой, Парижем и запахами весны, они навевают мне мысли о том, что о таком дизайне свадьбы мечтала Мелания, но уж никак не ее муж Джаред, повадками напоминающий мне тигра, в любой момент готового к резкому прыжку. А может, такая ассоциация возникла у меня лишь потому, что я слышала, как невеста назвала его «nemir abaid»? Мне абсолютно все равно, как обращаются друг к другу влюбленные, просто… каждый раз, когда я слышу слова на родном языке, я вздрагиваю и ничего не могу с собой поделать, ощущая себя той маленькой девочкой, которая имела право разговаривать на английском лишь с мамой. Куда бы я не пошла, я слышала совершенно другие сочетания звуков, которые когда-то были мне родными, а теперь казались элементами, подчерпнутыми в осознанном сне.
Но, довольно сентиментальности: скажу лишь то, что здесь настолько красиво, что у меня дух захватывает от одного взгляда на напольные вазы с высокими фиалковыми гортензиями, безмятежно журчащие искусственные фонтаны, расставленные по всему периметру импровизированного зала под шатром, и конечно, блюда, подаваемые гостям – их подача, это отдельный вид искусства. Боюсь, на фоне пиршества, устроенного Саадатом для своей любимой, меркнет даже королевская свадьба, но и это еще не все: завтра Мэл и Джаред отправляются в Анмар, где пройдет бракосочетание по исламским традициям. У меня приказ сверху любыми способами оказаться в числе гостей. Первый этап пройден – я здесь, и без особых моральных и этических затрат, хотя еще не вечер. Неизвестно, что запросит Видад за свою благотворительность. Мое согласие сопровождать его на свадьбе делового партнера он мог воспринять по-своему. Теперь необходимо напроситься в Анмар вместе с Ильдаром, для которого дублирование праздника на Ближнем Востоке является не более, чем предлогом для побега – по крайней мере, таково мнение моего руководства, а приказы этих людей я не могу подвергать сомнению или обсуждать. Все просто, до яростного скрежета в зубах – мне дают задание – я выполняю. Все мои иллюзии о серьезном деле постепенно летят в тартарары.