– Доброе утро, Кэйси, – прочитав табличку на ресепшен, обращаюсь я, и девушка тут же предлагает мне присесть на удобный бархатный диван, расположенный в холе офиса.
– Чай или кофе для вас, мисс Доусон? Выпьете, пока я готовлю для вас варианты платьев?
– Они еще не готовы? Да, не откажусь. А у вас есть круассан? – со смешком добавляю я, ощущая, как бунтует желудок.
– Кэйси, ты можешь идти работать. Я сам угощу гостью кофе, – слегка напрягаюсь, услышав мужской голос, раздающийся со стороны. В лице говорящего узнаю мужчину, которого заметила на свадьбе Мэл и Джареда. Наконец он представляется, протягивая мне руку:
– Джадир Мааб, – трудно оценить его внешние качества. Есть в нем что-то отталкивающее, противное, и привлекательное одновременно. Может, все мужчины с востока наделены подобной энергетикой и противоречивой внешностью? Я не знаю. Уверена, многие женщины сочли бы его симпатичным и даже обаятельным, но я автоматически считываю с лица Джадира напрягающие меня микрожесты: тонкие для Анмарца губы застыли в притворно-вежливой улыбке, уголки которой едва заметно стремятся вниз, в те моменты, когда он забывает держать ее через чур напряженными мышцами лица. В момент, когда я жму его руку, мужчина касается моего запястья кончиками своих пальцев, что говорит о его желании войти в мою зону комфорта, причем довольно быстро. Подсознательное или сознательное это желание? Вопрос сложный. Кто он, что он? Выяснением этих вопросов я и займусь. Черные глаза, больше похожие на два темных колодца из популярного фильма ужасов, не говорят мне ровным счетом ни о чем, поскольку Мааб, судя по всему, и сам обладает навыками, помогающими ему оставаться закрытой книгой, однако, судя по тому, что мне удалось заметить – далеко не в совершенстве.
– Эрика Доусон, – спешу представиться и, быстро пожав его руку, спокойно одергиваю, стараясь не выдавать своего раздражения, вызванного его прикосновением к венам на запястье. – Кажется, я видела вас на свадьбе, Джадир. В ближнем кругу жениха, если не ошибаюсь? – небрежным тоном интересуюсь я, пока наблюдаю за размеренными движениями Джадира, подставляющего чашку в автомат для кофе.
– Еще позавчера хотел познакомиться с вами, Эрика. Не буду скрывать, в своем платье вы затмили всех, кроме невесты, – делает ненавязчивый комплимент мужчина, и когда я опускаюсь на диван, ставит на столик передо мной черный кофе и вазу с восточными сладостями. – Угощайтесь. В Нью-Йорке такого не найти.
– Лично привезли из Анмара? – интересуюсь я, но притрагиваюсь только к кофе, продолжая тщательно наблюдать за Джадиром, излишне жестикулирующим левой рукой – признак неискренности. То, что сейчас он играет какую-то роль, а не является самим собой, не подлежит сомнению. Делаю глоток терпкого кофе, глубокий и насыщенный аромат будто пронизывает меня насквозь – с первого глотка я узнаю арабский кофе. Невероятно крепкий, раскрывающийся на языке и в горле невероятными вкусовыми оттенками.
– О да, – кратко отвечает Мааб, скрещивая руки на груди и тут же опускает их, пряча ладони в карманы: ему явно не нравится, что я задела тему его родной страны.
– Скучаете по родным местам, находясь здесь по работе? Вы – телохранитель наследника? – строя из себя глупую дурочку, часто хлопающую ресничками, наконец зажимаю предложенный Джадиром мармелад кончиками пальцев, отмечая то, что взгляд Мааба мгновенно опускается к моим коготкам, вонзившимся в мякоть рахат лукума.
– Поверенный шейха Бин Рашид аль-Саадата. Я давно веду многие дела шейха в Нью-Йорка, а теперь и решаю вопросы Джареда, в такие моменты, когда он вынужден отойти от бизнеса. Бывает это не так часто, но думаю, вторая свадьба на родной земле – весомый повод для того, чтобы взять выходной, – поясняет Мааб, и я отчетливо замечаю, как слегка приподнимается его верхняя губа, когда он говорит о Джареде – Мааб явно испытывает неприязнь к наследнику. Да только есть разница между неосознанной завистью и откровенным отвращением – что именно чувствует Джадир, мне неизвестно, но его слова и невербальная мимика заставляют меня ощутить сжимающее грудь чувство тревоги. Неужели Джаред не замечает, что держит возле себя завистливого «крысеныша»?! – Приходится распутывать дела наследника, пока Джаред и Мэл стоят на пороге начала нового и счастливого этапа в их жизни.
– А в агентстве Мелании чем занимаетесь? Бариста подрабатываете? Кстати, кофе отличный, – обольстительно улыбаюсь Маабу, провоцируя Джадира снять все свои маски. Не знаю, зачем это – я ведь не на задании. Привычка или внутреннее чувство необходимости в том, чтобы составить психологический портрет приближенного к Саадату? Или жажда покопаться в восточном мужчине, а может и болезненная, заложенная в генах, тяга к подобному типажу?
– Спасибо, Эрика. Не многим женщинам я делаю кофе лично, – Мааб сжимает в левой руке стакан воды, и это сдерживает его импульсивные движения. Я заливаюсь смехом, скептически размышляя о том, что кофе сделал мне не Джадир, а автомат.
– А каким делаете?
– Особенным, Рика, – не моргая, произносит Мааб, глядя мне прямо в глаза. Нервная дрожь проходит по моему телу, и от неожиданности я едва не роняю чашку с кофе на стол, вовремя удерживая ее за ручку. Осознание того, что пальцы и мышцы рук начинают слабеть, приходит не сразу. Ощущение, как будто я нахожусь на яхте, и у меня внезапно началась «морская болезнь». Укачивает жутко, мир вокруг начинает потихоньку вращаться вместе с моим собеседником. Джадир Мааб начинает слегка плыть перед глазами: свое состояние я списываю на последствия после перенесенного стресса. Фейерверк, напавший на меня Престон, убийство Сальмы – хочешь не хочешь, а начнешь медленно сходить с ума.
– Вам нехорошо, мисс Доусон? – Джадир приподнимает бровь, и когда я вновь поднимаю на него взгляд, то замечаю, что его улыбка выглядит сейчас вполне искренней: довольной, удовлетворённой. Словно все идет по какому-то расписанному им плану, в котором я внезапно стала главной героиней. Но уже слишком поздно для того, чтобы бить тревогу.
Клетка уже захлопнулась.
– Где Кейси? Я тороплюсь… – невнятно бормочу я, ощущая, как на плечи опускается неимоверная усталость, а язык едва движется, весь рот нетерпимо «вяжет». – Кейси! – пытаюсь позвать хоть кого-нибудь я, слишком поздно понимая, что все эти симптомы не могут быть последствием вчерашнего стресса. Этот гад что-то подмешал мне в долбаный кофе, и судя по моему состоянию это ударная доза снотворного. Но зачем поверенному шейха Саадата усыплять меня? Зачем? Может все это глупая случайность?
– Кейси не придет тебе на помощь, моя милая, – жестким тоном проговаривает Джадир, и ставит стакан с водой на стол, подхватывает меня за подмышки, когда я собираюсь безвольно упасть на диван. – Никто не придет.
Я отчаянно хочу закричать, позвать на помощь, но вместо этого закрываю глаза.
Я хочу сопротивляться, брыкаться, делать все, чтобы оставаться в сознании, но я не способна пошевелить даже кончиками пальцев: приятная мгла царства Морфея накрывает меня с головой, засасывает в водоворот, из которого невозможно выбраться самостоятельно.
Лишь где-то в глубине души, я понимаю, что из этого состояния меня может только «выплюнуть» на берег реальности, но не будет ли поздно?
Не слыша последние слова Мааба, я погружаюсь в глубокий сон: сознание сковывает ледяными щупальцами, лишающими меня возможности сопротивляться.
Я абсолютно беспомощна сейчас, незащищена, и обнажена душой, и нахожусь в лапах незнакомого мне мужчины, которому почему-то понадобилось срочно меня усыпить.
Глава 11
«Самый темный час – перед рассветом».
Рика
– Проснись, спящая красавица. У нас с тобой еще очень много дел. Эрикааа, – тягучий мужской голос врывается в пребывающее в дурмане сознание, болезненно отзываясь резкими спазмами в висках. Я не могу открыть глаза, даже простой вдох дается с трудом. Мир вокруг погас, спрятался в кромешной тьме, и как ни странно эта обволакивающая мгла успокаивает меня, качает в своих объятиях, защищает. Я позволяю тьме увлечь меня глубже, растворяясь, отсекая ненужные мысли, страхи, сомнения… Я плыву в теплой воде…
– Эрикаааа – снова навязчивый голос со всех сторон, и я выныриваю. Тело ощущается неправильно, точнее, практически не ощущается. Озноб, холод, затхлый запах сырости и пыли; звенящим эхом отскакивающие от стен звуки шагов, скрип и треск. И еще какой-то звук, который я не могу определить. Так обычно барабанит проливной дождь в окно. Но я точно помню, что, когда выходила из штаб-квартиры, светило яркое солнце и на небе не было ни облачка, только чистая бесконечная синева. Я хочу вернуться в то мгновение и остаться в нем. Случилось что-то ужасное, непоправимое. Я не должна быть здесь. Я не знаю где это «здесь» и не хочу знать.
Но, похоже, у меня нет выбора.
– Эрика, – плавная тягучесть уходит из интонаций голоса мужчины. Он становится неприятно-резким, шипящим. – Открой глаза, моя shaeir. Тебе же не нужно переводить? Ты знаешь, что означает shaeir, маленькая кемарская беглянка?
Конечно, я знаю. Несмотря на сумятицу спутанность в мыслях, я понимаю, что он мне говорит… Shaeir. Муза. Я облажалась… или облажалась группа сопровождения, которая должна была охранять меня. Откуда сукин сын знает про Кемар? Это закрытая информация… Только Ильдар знал. Ильдар… Упорно держу глаза закрытыми, пытаясь понять, где я, и что происходит через органы чувств: обоняние, слух, осязание. Это сложно, учитывая, что мои конечности онемели от долгого нахождения в одном положении или же ублюдок что-то ввел мне. Возможно, тот самый яд, которым отравил Марьям и Алию.
Но плотные веки не спасут меня от реальности, не защитят от неприглядной и страшной истины. Я все-таки попалась, словно глупая девчонка. Он что-то добавил в кофе. Да, именно терпкий глубокий вкус кофе стал последним моим воспоминанием, прежде чем, я словно выключилась, провалившись в беспамятство. Мой разум анализирует факты, в то время как отчаянно надеющаяся на чудо часть меня, подкидывает варианты, в которых мое нахождение – всего лишь недоразумение, и Джадир Мааб отвез меня к себе, когда я почувствовала себя плохо, или на худой конец, он безумно влюбился в меня с первого взгляда и похитил, чтобы … Чтобы – что? Изнасиловать? Убить? Отравить? Покрыть мое тело арабской вязью, нацепить на лицо маску, а на шею бриллиантовое ожерелье?