«Ага! – подумал Семен. – Вот почему ты цветешь».
– Читали это?
Комарик достала из папки и положила перед главным врачом вырезку из газеты. Терещенко взял ее и пробежал взглядом.
– Читал, – он положил вырезку на стол. – Очередной маг и кудесник, которых так любят журналисты. В Минздраве собирались комиссию создавать, чтобы подтвердить изложенные в статье факты. Но потом заглохло – кудесник отказался. Видимо, есть, что скрывать.
– У него просто нет времени. Работает без выходных. Очень сильно устает.
– Гм! – удивился Терещенко. – Вы хорошо осведомлены.
– Два дня наблюдала, как исцеляет. Это чудо!
– Вот как? – сощурился Семен. – И с чего он вам позволил?
– Я была его пациенткой. Смотрите!
Комарик достала из папки и положила перед Терещенко медицинскую карточку. Он взял ее и стал листать. История болезни Комарик Виктории Петровны, 1963 года рождения. Анализы, результаты обследования, анамнез, назначенный курс лечения, которое, как Семен знал, помочь не в состоянии. Повторное обращение пациентки, результаты анализов и осмотра, вывод: «патологии органов малого таза не обнаружено»…
– Вы хотите сказать… – Терещенко положил карточку на стол.
– Да! – кивнула она. – Я здорова. Михаил Иванович исцелил меня.
– Вы серьезно?
– Более чем. Сами знаете, что воспаления вроде этого в СССР не лечат. Да что я? Он исцеляет детей, больных ДЦП. Это вовсе жуть! Представляете, скрученные ручки и ножки расправляются, дети начинают ими двигать и даже ходить. Сразу после воздействия! Это не все. Михаил Иванович – великолепный диагност. Приложит руку к телу человека и видит патологию органов.
– Гм! – сказал Терещенко. – Хотелось бы посмотреть.
– Затем и пришла. Михаил Иванович предлагает организовать лечение детей с ДЦП на базе нашей клиники.
– Даже так! – Семен забарабанил пальцами по столу. Предложение было интересным и пугающим одновременно. Если сказанное Комарик правда, перспективы открываются невероятные. Если нет – позору не оберешься. Скажут, что связался с шарлатаном, да еще ОБХСС заинтересуется. С какой такой целью предоставил клинику мутному экстрасенсу? Нет ли тут корыстного умысла?
– Я могу поговорить с вашим протеже?
– Нет ничего проще, – улыбнулась Комарик. – Он в приемной.
Терещенко покачал головой и нажал кнопку селектора.
– Аделаида Степановна? Там в приемной должен ждать посетитель. Фамилия? – он бросил взгляд на вырезку. – Мурашко. Есть? Пусть зайдет.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина в белом халате и докторской шапочке. Терещенко стало ясно, как Комарик провела его в приемную. Белый халат в клинике – это пропуск. Никто не станет спрашивать у облаченного в него человека, кто он и зачем шляется по больничным коридорам. Чем, к слову, пользуются ушлые родственники пациентов…
– Здравствуйте, Семен Яковлевич! – улыбнулся посетитель.
– И вам не хворать! – кивнул Терещенко. – Проходите, присаживайтесь.
Мурашко подошел к приставному столу и устроился напротив Комарик. Они с ординатором обменялись взглядами заговорщиков, и Терещенко догадался, кому ординатор отдала руку и сердце.
– Виктория Петровна рассказала мне о вас, – обратился к гостю Семен. – Скажу честно, верится с трудом. Вы не против небольшого экзамена?
– Пожалуйста, – пожал плечами посетитель.
– Говорят, вы отменный диагност. Представьте: перед вами пациент. Можете сказать, чем я болен?
– Для этого вам придется раздеться, – сказал гость. – Нужен контакт с кожей.
– Идемте! – встал Терещенко. – Виктория Петровна, оставайтесь здесь.
Он отвел гостя в смежную с кабинетом комнату. У каждого уважающего себя руководителя должно быть место отдыха. Ничего особенного: диван, холодильник, умывальник, шкаф для одежды и постельных принадлежностей. Выручает, когда нужно заночевать на работе. В комнате Терещенко разделся до трусов и вопросительно посмотрел на экстрасенса.
– Лягте на диван, – сказал тот. – Для начала на живот.
Семен подчинился. Экстрасенс помыл руки, вытер их полотенцем, подошел и положил ладонь ему на лысину.
– Сосуды головного мозга не в порядке, – сказал минуту спустя. – Полагаю, атеросклероз. Пока не критично, но заняться стоит. Сами знаете, чревато.
Семен знал. Его отец умер от инсульта. Удар сразил в клинике после того, как Коган-старший завершил операцию. Несмотря на возраст, Яков Самуилович работал до последнего дня. Не спасли, хотя вокруг были врачи – слишком обширное кровоизлияние.
Рука экстрасенса переместилась на шею Терещенко.
– Небольшое смещение позвонков, остеохондроз, – продолжил.
«Шея хрустит, если покрутить головой», – мысленно согласился Семен.
Ладонь скользнула по хребту.
– Грыжа пояснично-крестцового отдела позвоночника…
«Твою мать!» – подумал Семен. Грыжу ему определили после рентгенографического исследования, да и то не сразу – понадобилось несколько снимков. А этот только приложил руку…
– Повернитесь на спину, – попросил экстрасенс.
Семен подчинился. Экстрасенс провел рукой по грудине, задержал ладонь над мечевидным отростком.
– Гипертрофия левого предсердия – полагаю, в связи с гипертонией. Не критично, но заняться стоит.
«Мне кардиограмму несколько раз снимали…»
Экстрасенс провел ладонью по животу Семена, оттянул резинку трусов и сунул руку к промежности. Подержал некоторое время и убрал.
– Простата увеличена, примерно вдвое от нормы, – сообщил. – На рак не похоже, жар не такой, да и метастазов в позвоночнике не наблюдается. Скорей всего, аденома. Затруднения с мочеиспусканием имеются?
– Пока терпимо, – буркнул Терещенко.
– Осмотр закончен, – сказал экстрасенс и направился к умывальнику.
– Вы можете обнаруженное исцелить? – спросил Семен.
– Да, – ответил экстрасенс, не оборачиваясь. – Не знаю, как насчет грыжи в позвоночнике и остеохондроза, остальное поддается. Два-три сеанса…
«Мальчик не знает себе цены, – думал Терещенко, лихорадочно одеваясь. – Тут только диагностика на Ленинскую премию тянет, если не на Нобелевскую. А если еще вылечить… Ну, Комарик, ну, умница! Озолочу!»
– Идемте, – предложил Семен, повязав галстук. В кабине он сказал встретившей их вопросительным взглядом ординатору. – Виктория Петровна, подождите в приемной!
Комарик насупилась, но послушно встала.
– Итак, чем могу быть полезен? – спросил Терещенко, когда дверь за ординатором закрылась.
Экстрасенса он слушал, убеждаясь, что не ошибся. Боже, как мелко! Какой-то ДЦП. Он точно не знает себе цену!
– Согласен, – сказал после того, как гость смолк. – Даже более. Готов создать в клинике отделение под вас. Заведующей предлагаю назначить Викторию Петровну. Не возражаете?
– Нет, – улыбнулся Мурашко. – Сам хотел об этом просить.
– Дальше, – продолжил Терещенко. – Никаких денег брать с вас не буду – ни по ведомости, ни наличными. Персоналу доплачивайте, если хотите, мне не нужно. Взамен будете принимать больных, которых приведу. Только я и никто больше! – добавил, увидев его недовольный взгляд. – Можете брать с них деньги – не в моем присутствии, конечно.
– Только не с онкологией! – покачал головой гость. – Пробовал – бесполезно. Остальное по мере возможности. Я не бог.
– Договорились! – поспешил Терещенко. «Тут и без онкологии хватит!» – подумал. – Теперь главное: нужно разрешение Минздрава. Я, конечно, похлопочу, но не уверен, что получится.
– А если мои способности подтвердит экспертная комиссия министерства? – поинтересовался экстрасенс.
– Как ее собрать? – вздохнул Терещенко.
– Разрешите? – гость указал на телефон.
Семен кивнул. Гость встал, придвинул к себе аппарат и стал накручивать диск.
– Алло? – заговорил в микрофон. – Добрый вечер, Люся! Как дела у моей пери?.. Обижаешься? Ну да, всего одна статья. Предлагаю продолжение банкета… Да, да, ты верно поняла – я о комиссии Минздрава. Есть возможность провести ее на базе Минской областной клиники. Главный врач, Семен Яковлевич Терещенко, согласился оказать содействие. Как раз из его кабинета звоню… Вам привет от Гуссейновой, – повернулся он к Семену. Терещенко кивнул – эту журналистку он знал. – Договорились? Целую! Вот и все, – улыбнулся он, положив трубку. – Люся, как танк, любую комиссию продавит.
– Спасибо! – поблагодарил Терещенко. – Что ж… До связи?
Экстрасенс кивнул, попрощался и вышел.
«Замечательно! – подумал Терещенко, проводив его взглядом. – Что ж, Семен… Тебе, кажется, повезло».
Под мероприятие отвели актовый зал клиники. Здесь он имелся. Ну, а как иначе? Где проводить собрание коллектива, знакомить его с последними решениями партии и правительства, награждать отличившихся в социалистическом соревновании и принимать повышенные обязательства? Хотя какие они могут быть у врачей? Больше ног и рук отрезать, удалить аппендицитов или селезенок? Шучу. Хотя… КПСС в своем стремлении подстричь всех под одну гребенку до чего угодно додумается.
Почему Терещенко выбрал это, а не другое помещение, я понял, переступив порог зала. Почти все места оказались заняты. Преимущественно людьми в белых халатах, но встречались и без них. Свободен только ряд перед сценой. Перед ней – стол, накрытый простыней, – это по моей просьбе. На сцене – стол подлиннее, там же стулья для членов комиссии. Президиум, мать его.
Люся с Сашей были уже здесь. Я обнялся с Гуссейновой, пожал руку Лукьянову.
– Ну что, дадим жару? – поинтересовалась у меня Люся.
– Порвем, как Тузик грелку, – пообещал я.
Саша засмеялся.
– Меня в фас не снимать! – напомнил я.
– Не переживай, Миша! – заверил Саша. – Лиц хватит.
Это точно. В той жизни Саша с Люсей как-то пригласили меня на эксперимент с бабкой Федорой. Я в ту пору преподавал, времени хватало, потому согласился. Было любопытно. В клинике меня облачили в белый халат и посадили в президиум. Это фото и опубликовала газета. После чего начался ад. Мне звонили сослуживцы и знакомые, просили адрес Федоры. Хотя результат ее воздействия оказался нулевым – никого бабка не исцелила. Когда упрекнули, ответили, что всему причиной лекарства, которыми пичкали пациентов. Химия помешала воздействию волшебных рук бабули…