– Полежу немного, – объяснил. – Устал что-то.
– Стоило так выкладываться? – спросила Вика, присаживаясь рядом. – Мог разбить лечение на сеансы.
– На второй я бы Витю не затянул, – вздохнул он. – Следовало сразу. Но теперь за него спокоен. Может, и жену заведет. Он со странностями, как любой старый холостяк, но добрый.
– У меня есть подруга Лариса, – сказала Вика. – Разведенная, как и я. Врач в клинике. Очень хороший человек. Развелась, потому что муж спился. Только у нее дочка. Это ничего?
– Да хоть две! – махнул он рукой. – Разве в этом дело? Помнишь Колю – за столом напротив сидел? Маленький такой, кругленький?
– У которого жена на полголовы выше? – уточнила Вика.
– Этот, – подтвердил Михаил. – Он ее у мужа увел. Долго ждал, пока разведутся. И ребенок у нее от первого мужа. Знакомь Витю с Ларисой. Понравятся друг другу – хорошо. Нет – пусть сам ищет. Я свое дело сделал.
– Я тебя люблю! – сказала Вика, и поцеловала мужа.
Одной из обязанностей врачей в клинике были ночные дежурства. В график включали и заведующих отделениями. Неприятно, но куда денешься? В тот вечер, отправив Мишу домой, Вика не подозревала, как изменится их жизнь после этой ночи…
Звонок в дверь отвлек меня от чтения. Бросив книгу на диван, я встал и пошел к двери. Кого принесло? Вика на дежурстве, соседи нас в такое время не беспокоят. Пациент? Только если кто адрес слил. До сих пор не хаживали.
Звонок прозвенел во второй раз – протяжно и настойчиво. Пациенты так не звонят. Я открыл дверь и удивленно уставился на стоящего за порогом незнакомца. На вид лет сорока пяти, лицо невыразительное, одет в модный плащ и шляпу. Из-под плаща выглядывали отутюженные стрелки брюк и лаковые ботинки. Богатый прикид.
– Добрый вечер, Михаил Иванович! – поздоровался нежданный гость. – Разрешите?
Я посторонился. Он вошел в прихожую, снял и протянул мне шляпу. Я послушно взял и повесил на вешалку. Он расстегнул пуговицы на плаще и повернулся ко мне спиной. Я помог ему раздеться и примостил плащ рядом со шляпой. Делал это на автомате – словно ждал дорогого гостя и теперь старался угодить.
– Туда? – спросил незнакомец, указав на дверь комнаты, и, не став ждать подтверждения, прошел в зал, где устроился в кресле и указал мне на диван. – Присаживайтесь!
Удивляясь себе, я сел на предложенном месте.
– Посидите так, – велел он и стал рассматривать меня. Взгляд у него был тяжелый и пронизывающий. Я пришел в себя и с вызовом уставился на него. Выглядел незваный гость респектабельно. Пиджак в крупную клетку, белоснежная сорочка, в вырезе ворота – цветастый шелковый платок. Темно-серые шерстяные брюки в полоску и лаковые остроносые туфли. Вылитый заграничный буржуй, какими их изображает советская пресса. Говорит с легким акцентом. Такой появляется в русских, много лет проживших за границей.
Незнакомца мое разглядывание нисколько не смутило. Он продолжил свое занятие, время от времени прищуривая блеклые глаза.
– Что и следовало ожидать, – произнес, завершив осмотр. – Аура яркая, устойчивая. Потенциал сильный, но запечатан, выход только в ладони. Из какого года перенеслись?
– Что?! – изумился я.
– Бросьте, Михаил Иванович! – улыбнулся он. – Нет смысла запираться. Хотите, угадаю? Две тысячи двадцатый?
– Двадцать первый, – буркнул я.
– Ну, и как там? – поинтересовался он. – Третьей мировой не случилось?
– Хуже, – вздохнул я. – Коронавирус из Китая прилетел. Что-то вроде гриппа, но более заразный и тяжкий по последствиям. Здравоохранение почти всех стран к пандемии оказалось не готовым. Не хватает коек, врачей, нет лекарств, только перед моим уходом создали вакцины. Но они пока слабо помогают. Правительства объявили карантин и закрыли людей в домах. Не помогло: люди продолжают умирать. Счет идет на миллионы. Экономика рухнула, в ряде отраслей откатилась на десяток лет.
– Об экономике поподробней, – попросил он.
Я подчинился. Он слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Интересовался, как заметил, главным образом транснациональными корпорациями. Рассказал ему все, что помнил.
– Благодарю, – сказал, когда я смолк. – Ценная информация. Правда, ждать долго, зато старость обеспечу, – он улыбнулся. – Как вы умерли?
– От сердечного приступа в квартире.
– У меня автомобильная авария, – сказал он. – Две тысячи шестой год. Недоумок на «порше» врезался. Через две полосы выскочил на встречную – и в водительскую дверь. Только и успел заметить светлую тень. Пьяным оказался, мне про то в больнице сказали. Только в ней не задержался – слишком тяжкие повреждения. Темнота – и прихожу в себя в своем же теле в 1975 году. Рядовой служащий Внешторгбанка с нищенской зарплатой. В СССР – застой. Я Плехановку[43] закончил с красным дипломом, мечтал работать за границей. Но таким, как я, без связей или без волосатой лапы, как тогда говорили, хода не было. В той жизни высоко не пробился – начальник управления в банке. Занимался ценными бумагами. Обеспеченный, но не богатый человек. Я всегда знал, что стою большего, только как себя реализовать? В СССР невозможно, в независимой России – поздно. Начинать следует молодым.
К тому же проявился дар вроде вашего, но иного направления. Испытал и понял: нужно убегать, иначе попаду в лапы КГБ. Сунут в камеру и замучат экспериментами. Удалось слинять. Нервов помотали, – он хмыкнул, – но выпустили. Перебрался в США. Ожидал, что придется туго, но не подозревал, что настолько. Без друзей, денег, связей… Но пробился. Понемножку стал играть на бирже. Память у меня отменная, историю появления и развития «голубых фишек»[44] знаю хорошо. Первый миллион заработал через пять лет. Жизнь наладилась, но меня не удовлетворяла. Масштаб мелкий. Крупному игроку на бирже нужен значительный капитал. Можно взять кредит, но, во-первых, много не дадут, во-вторых – рискованно. Я так пару раз пролетел. Опираясь на свои знания, рассчитывал сорвать куш, в результате ушел в минус. Еле закрыл позиции. Это ведь не наш мир, Михаил Иванович.
– Разве? – удивился я.
– Именно! – кивнул он. – Похож, но другой. Основные тенденции совпадают, но детали разнятся. Важные для меня события проявляются иначе или смещены по датам. Я так с золотом не угадал. Цена на него в середине 80-х упала до 350 долларов за унцию, а потом взлетела до 450-ти. Хороший куш! Только не вышло – скачка не случилось. Произошел позже, но к тому времени я сбыл актив. Вот тогда пришло понимание: если нет нужного события, его следует создать. Вспомнил о своем даре. Им наделяют всех переселенцев или попаданцев, если хотите.
– Всех? – зацепился я.
– Да, – подтвердил он. – Вы шестой из числа тех, кого удалось разыскать. Все попадают в свое тело на тридцать лет назад, плюс-минус год.
– Кто они?
– Шелупонь, – поморщился он. – Темные, необразованные люди. Кто-то стал знахарем, кто-то разменял дар на фокусы для показа в кабаках в обмен на дармовую выпивку. Да и дар у них слабый. Его нужно развивать, но никто из них об этом не подумал, как и вы, к слову. Но не будем отвлекаться. Изначально было ясно, что с моим даром задуманного не совершить. Следовало усилить. Я стал читать книги по эзотерике. Сколько там бреда и чепухи! – он покрутил головой. – Но на след все же напал. Полетел в Тибет.
– Кто бы сомневался! – хмыкнул я.
– Понимаю вашу иронию, – его губы тронула улыбка. – Книги, фильмы, тайные знания… Индустрия развлечений на теме потопталась от души. Но легенды не рождаются на пустом месте. Я искал и нашел. Заплатил миллион долларов. Это стало лучшей моей инвестицией.
– Учили мантры?
– Их тоже, – кивнул он. – Хотя мантры – вспомогательный инструмент. Их задача – очистить сознание от мусора. Духовные практики, изучение древних книг… Все это шелуха, Михаил Иванович, антураж. Монахам следовало показать, что я не зря выложил миллион. Кое-что, впрочем, оказалось полезным. Так прошло полгода. Наступил день, и учитель объявил, что я готов. Меня отвели в какую-то пещеру, приказали читать мантру, учитель встал позади – и наступила темнота. Очнулся я на полу пещеры. Мне помогли встать и отвели к зеркалу. И вот там я увидал…
– Что?
– Все, Михаил Иванович. Ауру, открывшийся источник. Он здесь, – гость коснулся темени. – Выглядит, как огонек свечи, только цвет фиолетовый. Размер «пламени» говорит о силе дара. У некоторых он с булавочную головку, редко – с фалангу мизинца. У меня – как большой палец. Это сильный дар, мне даже предложили вернуть деньги с условием, что останусь в монастыре. Только не за тем я туда ехал. Вижу, не верите. Хотите скажу, что ели на ужин?
– И?
– Картофельное пюре с котлетой. Овощной салат. Капуста, огурцы, салат.
– Это так хорошо видно? После того, как прожевал?
– Опыт, Михаил Иванович! – улыбнулся он. – Это, впрочем, ерунда. Я вижу каждый орган в вашем теле. Могу определить, здоров он или с патологией. Вижу, как струится кровь в сосудах. Только видеть мало. Я могу повлиять на каждый из органов в ту или иную сторону. При этом не вставая с места и не возлагая рук.
– Неужели? – усмехнулся я.
Гость нахмурился. В следующий миг у меня перехватило дыхание. Невидимая рука железной хваткой сдавила горло. Я схватился за него, но без толку – воздух перестал поступать в легкие. В глазах начало темнеть, но тут хватка ослабла, и я жадно вдохнул воздух.
– А вот еще, – сказал он.
Я ощутил, как замерло в груди сердце – просто перестало биться. Его тоже словно сжала невидимая рука. Сознание затопил страх – панический, неудержимый. Хотел закричать, но связки в горле онемели. Так продолжалось вечность – мне, по крайней мере, показалось. Но потом сердце вздрогнуло и забилось, а горло издало сип.
– Никогда, слышите, никогда не дерзите Посвященному! – буркнул гость. – Это вам урок. Усвоили?
– Да, – прохрипел я. Вот же сволочь! И какого хрена его принесло?