— В общем, — ковыряясь в желтоватых от табака зубах, констатировал Витя-танкист, — попал ты, племяш, в полную жопу! Жена-то есть?
— Нет! — Лейтенант вдруг покраснел.
— Это плохо! — почему-то без особого убеждения вздохнул «родственник». — Будешь терять двадцать процентов оклада!
«Хорошо хоть за детей процентов не добавляют!» — про себя подумал Лейтенант по поводу сей порочной мотивации тащить в воюющую страну своих близких.
Когда трое переводчиков покинули спасенное от разгрома мероприятие, Антилопа неприязненно спросил Лейтенанта:
— И чего это она тебя-то племянником представила?
Олег засмеялся:
— Да у тебя, Антилопа, плоховато с аналитическими способностями! Неужели не понял? Катюша рассудила, что из нас троих лишь Лейтенант заслуживает права в будущем посещать ее дом на правах родственника — то есть когда хочет. Включая и переночевать, если надо!
— Ну и идите вы на фиг, аналитики чертовы! — злобно ответил Антилопа. — Мне тут еще по делам надо, так что добирайтесь сами! Чай, не маленькие!
— Ты не обращай на него внимания! — спокойно сказал новый товарищ Лейтенанта после отъезда зеленого громыхающего ящика. — Подумает и сам поймет, что в дикой природе только так и происходит! Естественный отбор! Сегодня бегаешь фраером, рогами по баобабам стучишь, телочек топчешь, а завтра пришел король-олень, и все, любовь прошла, завяли помидоры! Чарлз, мать его, Дарвин!
В миссию возвращались пешком — по разбитым тротуарам, мимо громко судачивших негров, вдоль длинных рядов живых и мертвых зданий, сквозь дышавшее жарой и влагой туловище бывшей «жемчужины Южной Атлантики». По дороге, периодически — ради хохмы — переходя на строевой шаг, они спели для чернокожих детишек «Как ныне сбирается вещий Олег…», «Этот День Победы…» и «Лили Марлен». Когда Лейтенант вернулся в общагу, его встретили облака табачного дыма, звон стаканов и шумные разговоры. Среди одетых в новенькую форму вновь прибывших появилось несколько человек с загорелыми лицами в пыльном обмундировании. С Южного фронта на Западный, с Северного на Восточный возвращались из командировок советники и специалисты. Не в силах больше переваривать впечатления прошедшего дня, Лейтенант умылся в ванной комнате запасенной в бочке водой и, едва очутившись на зеленых простынях военной кровати под такой же зеленой сеткой, погрузился в спасительные объятия сна.
Всю ночь на сетку с вожделением приземлялись небольшие малярийные комары, которых можно было узнать по характерной манере садиться — худой задницей перпендикулярно вверх. Их вспугивали лишь гигантские тараканы-кукарачи, иногда пробегавшие по кровати. Лейтенанту снилась девушка, с которой он познакомился через месяц после окончания школы. Хорошо начавшийся сон, в котором он поначалу переживал волшебные мгновения начала их отношений, вскоре деградировал в кошмар. В нем похожий на постаревшего Антилопу мужик с липким взглядом наглого ловеласа примерял хрустальную туфельку на стройную оголенную ногу юной красавицы, похотливо поглаживая ее бедро. Та вдруг призывно засмеялась, откинув голову назад, и превратилась в Катю. Лейтенант застонал и заворочался на узкой кровати с продавленной сеткой, но не проснулся. Вспугнутое было облако комаров скоро вернулось обратно, желая такой близкой и теплой крови белого человека.
Глава 5
«Известия», 1 сентября 1989 года
«31 августа в Москве состоялось совещание начальников генеральных (главных) штабов государств — участников Варшавского Договора по уточнению позиции к 3-му раунду переговоров по обычным вооруженным силам в Европе. По всем обсуждавшимся вопросам согласована единая позиция союзных стран. Совещание прошло в конструктивной и товарищеской атмосфере».
Радиосеть Генерального штаба УНИТА/БРИНДЕ[3]
A-II
10.09.89, «Койту» — циркулярно всем агентам БРИНДЕ командований 350, 666 и 166.
«Противник из МГБ МПЛА всеми средствами стремится внедриться в наши ряды и посеять среди нас смуту. В преддверии внеочередного съезда нашего Движения при отборе делегатов прошу соблюдать высочайшую бдительность. При этом необходимо досконально знать все анкетные данные отбираемых на съезд делегатов, их политическую благонадежность, условия вступления в ряды УНИТА и прохождения партийного стажа, особенности поведения и т. п.
Обо всех нарушениях партийной дисциплины, а также о возможных отклонениях от линии партии… со стороны делегатов следует немедленно информировать соответствующие органы БРИНДЕ.
С особой тщательностью изучить делегатов на наш съезд, выбираемых на базах „Какуши“, „Калай“, „Ликуа“, „Луангунду“ „Каконда“, „Шиломбу“, „Порту-Рику“, „Белу Оризонте“, „Катенге“, „Куэйю“ и др.
При сборе необходимой информации источники использовать избирательно и разумно».
Утро возвестило о себе безжалостным солнцем, заполнившим половину окон, и мгновенно наступившей жарой. Кряхтя, матерясь и пошатываясь, молодые офицеры 10-го управления Генштаба направились в казарменных размеров ванную комнату, где в качестве приятного сюрприза в этот раз из кранов текла вода. Блондин Рома, по пьяному делу уснувший не под комариной сеткой, а на ней, с удивлением и недовольством расчесывал десятки свежих укусов на мускулистой груди.
— И чего им (имелось в виду начальству) не поставить сетки на окна? А если я, блин, теперь с малярией свалюсь?
— Ты бы еще кондиционеры потребовал! — отозвался киевлянин Миша, пивший накануне меньше всех, а потому и наиболее бодрый с утра. — А еще туалетную бумагу и многопартийную систему!
Рома ухмыльнулся. Вопрос действительно получился риторическим. Он был нормальным советским парнем, а не космонавтом, академиком или членом Политбюро. А потому с раннего детства мать-одиночка научила его не рассчитывать на милость и здравый смысл партии, правительства и, в особенности, отцов-командиров.
Игорю из Донецка, проблевавшему вторую ночь подряд, было особенно тяжело. С тоской посмотрев на пустую кастрюлю, использовавшуюся для кипячения воды, он направился к призывно журчавшему крану.
— Не пей, молодец, козленочком станешь! — предупредил его Лейтенант, правильно распознав суицидальные намерения страдающего переводчика.
Но тот лишь слабо махнул рукой и жадно присосался к облезшему смесителю времен заката колониализма. Находившиеся вокруг товарищи по оружию, напуганные накануне зловещими пророчествами военврача, с молчаливым ужасом замерли, наблюдая, как Игорь, мыча от наслаждения, алчно поглощает смертоносную жидкость. Оторвавшись от крана, он наконец заметил реакцию окружающих. Громко отрыгнув, он глумливо заметил:
— Пардон! Видно, несвежих фекалий напился!
На завтраке в военной столовке оказались очень молодые переводчики и специалисты, прозябающие в миссии, и командированные, которым тоже было некуда деваться. Подавали перловую кашу с маслом, бананы и уже знакомую ветчину из «утюгов». Лейтенант с тоской подумал, что с таким выбором ему придется стать вегетарианцем. Предполагаемый информатор Яша из Минска с подозрением посмотрел на стоявшую перед ним еду, а затем обратился к дородной «мамочке» — начальнице заведения:
— Простите, пожалуйста, а во сколько мне обойдется этот завтрак?
Полковничья жена, начинавшая когда-то продавщицей военторга, привычно выпятила вперед внушительных размеров груди, снисходительно посмотрела на птичий нос прибывшего из-за черты оседлости парня и насмешливо отбрила:
— Кушай, кушай, зайчик! С тебя, дохленького, я пока ничего не возьму! Попадешь в Куиту Куанавале, потеряешь кило пять, будешь потом у меня третью добавку выпрашивать!
Сие неуместное упоминание населенного пункта с нехорошей репутацией гиблой дыры еще более расстроило Яшу. Он и так уже приходил к неизбежному выводу о том, что командировка в Анголу, возможно, была решением, которое не одобрила бы ныне покойная мама.
— Как Куиту? Мне нельзя! У меня ведь ребеночек маленький, жена молодая! — забормотал он, окончательно потеряв аппетит и на глазах покрываясь обильным потом.
— А при чем тут твой малой? — с неприязнью спросил холостяк Рома, к тому времени уже поглотивший свой завтрак. — Не его же туда посылают! Вместе с молодой женой!
После завтрака молодые переводчики столпились у виллы, в которой находился тесный кабинет референта. Они сильно отличались от обитателей миссии своими пока не успевшими загореть лицами, новеньким обмундированием и той вежливой робостью, которая отличает «вновь прибывших» любой армии мира. Юные лейтенанты еще не научились носить форму с непринужденным безразличием. Они постоянно разглядывали свои отражения в окнах и ежесекундно поправляли пряжки ремней, длинные козырьки кепи и заправленные в ботинки брюки. Проходившие мимо обитатели миссии снисходительно поглядывали на этот спектакль, неизменно повторявшийся с каждым новым пополнением из Союза. Очень быстро выяснилось, что большинство ветеранов, прибывших сюда во второй раз, уже знали о месте предстоящей службы. Молодежь ожидала решения своей участи с встревоженными лицами, справедливо полагая, что теплые и сытые места уже достались более взрослым и достойным. Впрочем, обиды на старших по званию и возрасту никто не держал: тем и так уже пришлось хлебнуть в первые командировки. Вызывали по алфавиту. В кабинете начальства никто не задерживался более чем на пять минут. Некоторые офицеры выходили оттуда широко улыбаясь, другие чуть не плача, а третьи — со странно одухотворенными лицами только что совершивших подвиг людей. Циник Рома так выразился на сей счет:
— Как будто из ЗАГСа выходят! После бракосочетания! Не осознав всей тяжести совершенной ошибки! Ну что, в какую задницу тебя засунули, гвардеец?