— …А он и отвечает, — донесся из-за угла пьяный разговор «разговевшихся» под отбивные офицеров, — «зона боевых действий — это зона досягаемости стрелкового оружия, артиллерийского и минометного огня!»
— Так показал бы ему стену дома — она у тебя вся в дырках!
— Показал!
— А он?
— «Так что, — говорит, — теперь и гражданским „боевые“ давать?»
Лейтенант вздохнул и пошел спать.
Его разбудил протяжный, вытягивающий нервы, свист. Уже проснувшись, он понял, что это знакомый ему звук минометного обстрела. Взрыв бухнул совсем недалеко — метрах в пятидесяти от миссии. Соседи по комнате тоже проснулись и тревожно прислушивались — будет ли продолжение. Продолжение последовало: вторая мина разорвалась тоже недалеко, но с другой стороны забора.
— Вашу мать! — выругался майор Витя, выбираясь из-под накомарника и жутко воняя нижним бельем. — У партизан кто-то грамотный нашелся — в «вилку» берет!
— А что такое «вилка»? — спросил его Гоша, прыгая на худых журавлиных ногах и пытаясь натянуть брюки.
— В подвал залезем — расскажу! Давай, гундосы, пошевеливайтесь!
Но было поздно — раздался третий выстрел.
— Ложись! — крикнул Витя.
Во дворе жутко бабахнуло. В миссии дружно вылетели стекла. С потолка посыпалась штукатурка.
— В подвал! Быстро!
Схватив оставшуюся одежду, рюкзак и автомат, Лейтенант выбежал во двор. Несясь к одному из укрытий, выкопанных советскими как раз для такого случая, он увидел, что забор с одной стороны миссии начисто отсутствует. В блиндаж он заскочил в тот момент, когда раздался еще один взрыв. Выглянув в смотровую щель, он увидел, что исчезли еще десять метров ограждения. Остатки забора пылали ярким пламенем, разгоняя тьму ночи и давая стрелявшим дополнительный ориентир.
— Гадом буду, кто-то нарушил джентльменское соглашение! — прорычал где-то рядом знакомый голос Вань-Ваня. — Ангольцы так не стреляют!
— Я тоже думаю, что до нас кто-то из советников добрался! — ответил ему майор Витюня, надевая пахнувшие смертью носки и завязывая шнурки «антикобры». — Американцы или южноафриканцы! Суки грязные! Ладно, припомним! Отольются кошке мышкины слезы!
Оглядевшись, Лейтенант вдруг заорал:
— Мужики, да тут змея! Смотрите — в углу глаза светятся!
«Змея» обиженно гавкнула — глаза, как оказалось, принадлежали Дику. Рядом хрюкнул Вовочка, у которого с инстинктом самосохранения тоже все оказалось в порядке.
— Пиасстрры! — раздался прямо над ухом жуткий крик Кеши.
— Правильно, пернатый! — с веселым надрывом подтвердил Витя. — За них мы здесь и паримся! Пиастры, доллары и прочие тугрики!
— А Гена?! — вдруг ахнул Лейтенант, вспомнив об уже пострадавшем от войны крокодиле. — Кто Гену видел?!
— Да вон твой приятель! — воскликнул Вань-Вань, показывая куда-то в мерцающий сполохами пожара двор.
Действительно, Гена, смешно перебирая короткими лапами, пытался спастись от какофонии громких звуков и теней мечущихся людей.
— Прямо как в сказке! — прокомментировал Рома. — Крокодил у разбитого корыта!
Еще раз бабахнуло, но уже чуть в стороне. Как будто услышав разговоры советских советников, невидимые, но меткие минометчики переносили огонь на другие цели. С противоположной стороны двора показалась присевшая при звуке очередного взрыва фигура Яши, на котором были одни трусы и майка. Перебирая костлявыми ногами, он пытался найти убежище.
— Яша! Сюда! — крикнул ему Лейтенант.
Тот, казалось, услышал и, так и оставшись на полусогнутых, засеменил к блиндажу. Лейтенант вдруг понял, что его маршрут сейчас пересечется с маршрутом другого живого существа.
— Нет, нет, нет! — забормотал Гоша, тоже правильно оценив обстановку. — Стой, Яшка!
Но Яша, ничего уже не видя от страха, налетел на такого же обезумевшего от ужаса крокодила. Гена подскочил на своих коротких лапах, страшно щелкнул зубастой пастью и врезал Яше хвостом по ногам. Тот ахнул и грохнулся на выставленные руки. Раздался хруст и жуткий вой — по всей видимости, Яшка сломал руку.
— Ну вот, — прокомментировал Рома, — одним стукачом станет меньше!
— Нет, парень, не понимаешь ты политики партии! — раздраженно ответил ему Вань-Вань. — Все наоборот! Одним стукачом станет больше! Ты что, думаешь, они свято место пустым оставят?! Ладно, кто со мной — героя с поля боя вытягивать?
Глава 2
«Красная звезда», 2 февраля 1990 года
«В казарме учебного подразделения за отопительной батареей нашли пакетик с анашой. Что это наркотик — поняли не сразу. Многие офицеры и прапорщики подобного зелья и в глаза не видели. Похоже, теперь подобного рода знания необходимы всем командирам и политработникам — наркоманы и наркотики продолжают проникать в солдатскую казарму, в матросский кубрик…»
Завтракать пришлось всухомятку: накануне ночью минометы УНИТА разнесли не только забор, но и кухонный блок миссии. Рома, жуя консервированные бобы с пресными галетами, лишь периодически вздыхал и тоскливо улыбался, вспоминая вчерашние отбивные.
— Мужики, не поверите! — вторил ему Гоша. — После полкило свинины у меня даже ночная поллюция случилась!
— Да ну! — весело хмыкнул Витя.
— Точно! — Гоша закивал птичьим носом. — Могу трусы показать!
— Иди ты со своими трусами, извращенец! — с досадой отреагировал Рома на это заманчивое предложение. — Мы же завтракаем! И так эта дрянь в рот не лезет!
Подошел прапорщик Несун — казалось, события прошедшего вечера никак не повлияли на его оптимистическое отношение к жизни.
— Товарищи офицеры! — объявил он. — Есть две новости: хорошая и плохая! Какую довести первой?
— Давай плохую! — предложил Витя, скармливая поросенку Вовочке очередную галету.
— Одна из мин истребила запас растительного масла! Жарить теперь будем на масле ружейном!
— Ладно! — уныло ответил Роман, скребя светлую щетину на мужественном подбородке. — А какая хорошая?
— Ружейного масла у нас много!
На шутку не отреагировали — уж слишком больным являлся вопрос о еде.
— Домой хочу! — сказал вдруг Витя. — Гори они огнем эти баксы! Не могу больше! Хочу Новый год дома встретить! Как нормальные люди: с женой, детьми и родителями!
— А как же баксы? — недоуменно спросил Несун, который еще не болел малярией и не успел понять, за что ему причитался оклад в пятьсот долларов.
— На двухэтажный дом в Приднестровье — как Катя хочет — я уже заработал! Японские видик и телевизор у нас уже есть! Шмотья тоже набрали! «Лада» в экспортном варианте у меня и до Анголы имелась — из Афгана привез! И скажите: какого мне х…ра здесь еще ловить?!
— Витя, — глумливо сказал ему морпех Леша, — спасешь еще пару колонн — дадут Героя! А то, глядишь, повысят через звание! Станешь молодым полковником! Потом академия! Глядишь, полк дадут, потом дивизию! Станешь молодым генералом! И на х…р тебе тогда это Приднестровье! В Москве осядешь! Будешь в Генштабе на картах танковые стрелы в Европу метать!
— Да в гробу я эти академии и стрелы видел! — равнодушно отозвался Витя, выковыривая из зубов кусок «бумажной» голландской сосиски. — Тем более что эти стрелы уже давно начерчены! Лет этак сорок назад! Хочу дом, огород, салат «оливье» на ужин! А на Новый год — приветствие Генерального секретаря, «Иронию судьбы» и «Огонек»! И все как у людей — в японском телевизоре!
— А ты не думаешь, Витя, — спросил его Рома, — что скоро от всей этой радости останется только ирония? И что все в нашей могучей стране пойдет через полную ж…пу?
Витя подумал, доставая еще одну ослизлую сосиску из жестяной банки.
— Нет, мужики! Не может такая страна развалиться! Куда же тогда все триста тысяч танков девать?!
Подошел солдат из охраны миссии в сопровождении двух мартышек. Даже мужественный Степан после пережитой бомбардировки робко жался к ботинку.
— Товарищ прапорщик! — обратился солдат к Славе. — Там анголане пришли, свинью ищут!
— Ну можешь выдать им мощи усопшей! — отозвался тот. — Если их Дик не сгрыз!
Солдатик продолжал мяться.
— Ну ты что, служивый? — участливо обратился к нему Несун. — Война и мародерство — это как водка и пиво! Как ни старайся, а все равно смешаешь! Скажи им — какая еще свинья? Ее, наверное, миной на части разнесло!
— Правильно! Какой такой — павлин-мавлин! — поддержал Несуна Витя-майор. — А мы им тогда встречную претензию выдадим — на все десять миллиардов государственного долга!
— И возьми с собой Дика для убедительности! — добавил Слава. — Ты же знаешь, как он местных любит!
После завтрака Лейтенант с крокодилом Геной пошли к речке. Несмотря на мытарства войны, молодой ящер резво следовал за нашим героем, посматривая по сторонам и пугая встречных аборигенов. К концу путешествия за, прямо скажем, странной парой следовали не менее двух десятков местных детишек. Время от времени Гена поворачивался к ним и громко клацал челюстями. Те в восторге отбегали, но потом неизменно возвращались назад. «Наверное, — подумал Лейтенант, — уже став взрослыми, они будут рассказывать своим детям легенду о белом человеке, дружившем с крокодилом!» Выйдя на илистый берег речки, он со вздохом присел. С этого места были хорошо видны болота на другой стороне. Гена примостился рядом, закрыв свои желтые буркалы. Молодой офицер полил его драконью спину из фляги. Тот благодарно пошевелил шипастым хвостом. Настала пора прощаться.
— Гена, — прокашлявшись, начал Лейтенант, — ты того, не забывай меня! Держись подальше от людей и от войны! И будь счастлив!
Лицо молодого человека исказилось от неожиданного желания заплакать, но он мужественно подавил его, на всякий случай оглянувшись вокруг — не заметил ли кто этот очевидный признак слабости. Он еще не задумывался о таком парадоксе — когда порою гораздо легче убить мерзкого человека, чем обидеть животное. Взяв ящера на руки, он спустился к реке и осторожно опустил Геннадия в мутноватую воду. Тот с удовольствием сделал несколько кругов и вернулся к берегу, выставив свои желтые глаза. В глазах этих, как показалось романтическому юноше, была совсем не крокодилья печаль.