жность побыть одной и разобраться в своих чувствах. Ужин с Севером запутает все сильнее.
«Через десять минут буду проезжать мимо тебя. Поторопись с ответом».
Биение сердца перемещается к вискам. Я заношу палец над клавиатурой и резко его одергиваю. Заношу снова и опять убираю. Ненавижу себя за неконтролируемую тягу к этому мужчине, сметающую любые моральные принципы. Ненавижу себя за то, что так хочу согласиться, наплевав на все.
Дзынь! Словно отрезвляющая пощечина, на экране вновь всплывает имя Родиона. Сделав несколько глубоких вдохов, я разворачиваю окно мессенджера.
Если сообщение Севера лишило меня наметившегося спокойствия, то это в буквальном смысле опрокидывает на лопатки.
«Линда, я тебя очень сильно люблю и больше никогда не хочу расставаться. Давай поженимся, а?».
От прочитанного я настолько теряюсь, что не придумываю ничего лучшего, как выключить телефон. Ночь провожу, не сомкнув глаз. Вполне ожидаемая перспектива выйти замуж за Родиона, неожиданно сильно меня испугала. Еще месяца три назад я бы не задумываясь ответила «да, согласна», а сейчас…
Просыпаюсь я в шесть утра, взбудораженная, невыспавшаяся и по-прежнему растерянная. Утро оказалось ничуть не мудренее вечера в моем случае. Я только-только начала нащупывать новые смыслы в жизни и слышать свои желания. Боюсь, что свадьба с Родионом обнулит эти достижения.
Завтракаю я торопясь, то и дело ожидая, что в дверь раздастся звонок и на пороге появится Родион. Может быть, про женитьбу он в шутку заикнулся, и я зря так разволновалась? Не доев приготовленный омлет, я включаю телефон и вызываю такси до университета. Вдогонку моментально приходят вчерашние сообщения.
«Малышка, ты куда пропала?»
«Малышка, я тебя напугал?»
Вздохнув, я пишу Родиону, что уснула, и прячу телефон в сумку. Север больше ничего не писал.
В перерывах между лекциями, потерянно блуждая по территории университета, я испытываю острое желание поговорить с папой. Так много сложного происходит в последнее время, что мне требуются его мудрый совет и поддержка.
Эта мысль не отпускает меня и после занятий, поэтому я решаю связаться с его адвокатом. Когда-то он пообещал, что в случае крайней необходимости сможет организовать внеочередной разговор с папой.
– Денис, здравствуйте! – от волнения мой голос скачет. – Это Линда. Помните меня?
– Помню, разумеется, – сдержанно отвечает динамик. – Чем могу быть полезен?
– Мне нужно срочно переговорить с папой. Сегодня.
Секунды в ожидании его ответа тянутся невообразимо долго.
– Я подумаю, что смогу сделать и перезвоню в течение получаса, – обещает он, после чего отключается.
Не слишком рассчитывая на удачу, я бреду в университетский кафетерий, где простояв в очереди минут двадцать, покупаю не слишком вкусный какао и сажусь с ним за свободный столик. Завидев звонок от адвоката, едва не опрокидываю содержимое стакана на себя.
– Телефон вашему передадут в течение часа, – без лишних слов сообщает он. – У вас будет десять минут на разговор.
Едва не расплакавшись от облегчения и радости, я целую минуту сбивчиво и эмоционально благодарю Дениса, чем, кажется, его смущаю.
– Это моя работа, – бормочет он, перед тем как попрощаться.
Долгожданный звонок раздается, когда я еду домой в такси. От звука знакомого голоса, глаза стремительно влажнеют.
– Линда, у тебя все в порядке? Денис сказал, что-то срочное.
– Привет, пап, – прислонившись лбом к стеклу, шепчу я. – Ничего плохо не случилось, не переживай. Просто хотелось тебя услышать. Как ты?
– В порядке все. – Его тон становится немного раздраженным. Видимо, папа за меня переволновался. – Рассказывай, как дела.
– Еду с учебы… – Неожиданно растерявшись, я не знаю, как перейти к сути и потому решаю сказать, как есть: – Вчера Родион мне замуж предложил выйти.
– А, вот в чем дело, – звучит более миролюбиво. – Хорошие новости. Дату уже выбрали?
– Нет. – Я закусываю губу, глядя на проносящиеся в окне фасады новостроек. – Я еще не дала ответ. Поэтому и звоню, чтобы посоветоваться.
– Ты же знаешь мое мнение. Родион толковый парень. С Винокуровыми будешь как за каменной стеной.
– Пап… – мямлю я, не зная, можно ли говорить о таком в телефонном разговоре. – По поводу Максима Аркадьевича. Я нашла одну статью в интернете и там про него пишут неоднозначные вещи…
– И что? – перебивает папа. – Мало ли что там пишут. Твое отец в тюрьме сидит за то, чего не совершал. Люди друг другу глотки готовы передрать от злости.
– Извини… – спешно говорю я, вновь ощущая себя глупой и не слишком далекой. – Это к слову пришлось и не имеет отношения к делу. А по поводу свадьбы… Я запуталась. Мы с Родионом все чаще ссоримся, и вот уже два дня не живем вместе…
– Кто в вашем возрасте ссорится? Дело молодое. А то, что вместе не живете, плохо. Моду взяли, при малейших трудностях расходиться.
– Пап… – Покосившись на водителя, я понижаю голос до отчаянного шепота. – Мне нравится другой мужчина. Не уверена, что при таком раскладе будет правильным…
– Линда, тебе ведь двадцать один, а не пятнадцать, – бескомпромиссно изрекает папа. – Сегодня тебе один понравился, завтра другой. Будешь всю жизнь скакать, как твоя идиотка-мать, ничем хорошим это для тебя не закончится. Ты вроде сама говорила, что любишь Родиона.
Опустив глаза, я гипнотизирую взглядом зацепку на юбке.
– Да, люблю.
– Ну тогда хватит дурить. Принимай предложение, расписывайтесь и живите счастливо. Учебу закончишь – о детях подумаете.
– Спасибо, – тихо произношу я, чувствуя еще более запутавшейся и одинокой, чем была.
– Линда. Это ты сейчас думаешь, что отец мало что понимает. – Голос папы звучит непривычно мягко. – Ты мой единственный ребенок и я желаю тебе счастья. Находясь здесь, забочусь как могу. Винокуров мужик может и суровый, но с понятиями. Свою семью в обиду не даст, и о тебе позаботится, пока меня нет рядом. Сыновей он достойных вырастил. Если к старшему еще были вопросы, то к Родиону претензий нет. Хорошим будет мужем. Подумай. Новости о вашей свадьбе я был бы рад.
Внутри так стремительно теплеет, что я даже начинаю улыбаться. Папа редко позволяет себе говорить о чувствах, но стоит ему это сделать – я моментально таю. И то, что не пытается давить авторитетом, а приводит доводы, еще сильнее меня подкупает. Просьба о звонке однозначно того стоила.
– Спасибо, пап, – говорю я от всего сердца и на эмоциях ласково глажу корпус телефона. – Я еще подумаю. И твое мнение обязательно учту.
– Денису дай знать, как решишь, – говорит он на прощанье. – Он передаст.
Остаток пути к дому я провожу, уставившись в водительское изголовье. Яснее ситуация не стала, но от мысли о том, что папа на моей стороне и по-прежнему обо мне заботится, стало спокойнее.
Поблагодарив водителя, я выхожу их такси и моментально упираюсь взглядом в Родиона, сидящего возле подъезда.
– Привет… – от неожиданности я запинаюсь. – Э-эм… Давно здесь?
Улыбнувшись, он встает.
– Около часа где-то. Хотел тебя с учебы забрать, но побоялся, что разминемся.
– Ты мог бы позвонить.
– Вдруг ты бы снова выключила телефон, – произносит он без всякого упрека.
Покраснев, я отвожу взгляд.
– Извини. Вчера я немного растерялась.
– Понимаю. Я очень по тебе соскучился.
Закусив щеку изнутри, я наблюдаю, как Родион подходит ко мне вплотную и беззвучно охаю, когда он вдруг опускается передо мной на одно колено.
– Линда. – Его потемневшие глаза смотрят в мои. – Я вчера не шутил. Выходи за меня замуж.
Я опускаю взгляд ниже, на невесть откуда взявшуюся коробочку с поблескивающую в ней кольцом. Пульс барабанит где-то в горле. Сложно переоценить важность этого момента, способного в буквальном смысле разделить наши жизни пополам.
– Я стану для тебя лучшим мужем. И лучшим отцом для наших будущих детей. Знаю, сейчас ты можешь мне не верить, но я тебе обязательно это докажу. – Голос Родиона звучит неровно, словно он очень волнуется.
– Верю, – еле слышно говорю я, коснувшись его плеч. – И я согласна.
– Ты даже не представляешь, каким счастливым только что меня сделала… – Поднявшись с колен, Родион заключает меня в объятия и нежно целует. – Обещаю, что всегда буду любить и заботится… И что ты для меня всегда будешь на первом месте.
– Даже первее, что Макар? – Я слабо улыбаюсь, ощущая, как волнительно стучит сердце. Замужество – это когда двое решили быть вместе всегда, и я только что дала свое согласие на эту бесконечность.
Почему-то в этот момент перед глазами появляется лицо Севера. Непривычно строгое, без озорной улыбки.
Я зажмуриваюсь, что прогнать это видение. Отчасти поэтому я узаконить отношения с Родионом – чтобы перестать наконец фантазировать о другом мужчине и изводить себя чувством вины за это. Брак, в моем представлении, это слишком серьезный шаг, чтобы вести себя настолько ветрено, насколько я вела себя в последнее время.
– Глупости какие. Ты с Макаром ни в какое сравнение не идешь. – Погладив мои плечи, Родион шутливо улыбается. – Хотя бы потому, что у тебя есть красивая грудь и нет щетины.
– Вступление в брак означает, что мы официально становимся семьей и несем за это обоюдную ответственность, ты ведь понимаешь? – Не желая перенимать его шутливый тон, я остаюсь серьезной. – Пропадать на двое суток с друзьями больше не получится.
– Снова ты про это. Я все понимаю, малышка, а иначе просто оставил бы все как есть.
– А твой папа одобрит наш брак? – спохватываюсь я.
– Одобрит конечно. Когда ты из дома сбежала, он первый мне моральных оплеух надавал. Отец прекрасно к тебе относится. И мама тоже.
– Нахмурившись, я отступаю назад. До этого момента я понятия не имела, что Винокуров-старший был в курсе нашей ссоры на почве моей предполагаемой беременности.
– Так ты поэтому меня искать пошел? Потому что папа заставил?