царстве, к которому мы и устремим свой взор.
Есть в Индийском океане сказочно красивый и в изобилии одаренный всяческими природными богатствами остров Цейлон, в недавние времена вернувший себе исконное свое имя Шри-Ланка. Большую часть его населения составляет народ сингалы, или сингалезцы, исповедующие буддизм. Буддизму известно монашеское устроение жизни. Так что немало древних монастырей, хотя и не имеющих ничего общего о монастырями христианскими, разбросаны по всему огромному острову. Их монахи по праву гордятся сохраняемыми в книгохранилищах древними летописями, ведущимися непрерывно с 543 г. до н. э.
Летописи эти испокон веков ведутся на узких и длинных, с округлыми краями пластинках, именуемых о'ла. Светлые, чуть желтоватые пластинки — не что иное, как части огромных листьев пальмы талипо'т, высушенных и отполированных. Пластинки собраны в книги (отдельные страницы связываются с помощью шнурка, пропущенного в пробитые в них отверстия). Каллиграфически четкие строчки покрывают эти страницы, порой чередуясь с многоцветными живописными миниатюрами. Есть у таких книг и обложки, сплошь да рядом украшенные золотом, серебром и резной слоновой костью. Пишут на о'ла не пером или кисточкой, а острым резцом. Когда текст написан, его натирают особым составом из сажи и душистого масла. Потом состав смывают с поверхности о'ла, в углублениях же краска остается, и вскоре лист приобретает вид исписанного пером. Ола долговечны и сами по себе сравнительно недороги. Умение приготавливать их не забыто на Шри-Ланке и сейчас.
К сожалению, далеко не всюду можно встретить растения, подобные пальме талипо'т. Листья же других деревьев для письма не слишком пригодны. Правда, иногда они все же выдерживают орудия для письма. Так, например, лет пятьдесят-шестьдесят назад стало своего рода модой у курортников, отдыхавших в Сочи и других причерноморских уголках, посылать оттуда письма на листьях магнолии. Они кожистые и достаточно большие — подчас до 22 см в длину и 12 см в ширину. Так что написать на них можно немало. Но это, в сущности, не что иное, как экстравагантная выходка. Ни один народ Земли, кроме буддистов на Цейлоне и некоторых иных стран Юго-Восточной Азии, древесные листья для писания не использовал. Зато другие части дерева использовались широко и разнообразно. И в том числе у нас на Руси.
В истории любой науки бывают счастливые, воистину, как часто говорят, «звездные», миги, когда какое-то внезапное открытие буквально переворачивает все устоявшиеся представления и выводит исследователей на совершенно новые пути познания. Для нашей отечественной истории таким мигом оказался четверг 26 июля 1951 года, когда при раскопках в Новгороде Великом из земли удалось извлечь первую так называемую берестяную грамоту — свернувшийся в трубку кусок березовой коры, на котором оказался различимым довольно длинный текст: перечень сел, обитатели которых обязаны были уплачивать подати их владельцу, некоему человеку по имени Фома. Уже вскоре число найденных берестяных грамот стало исчисляться десятками. А дальше счет пошел уже на многие сотни. Берестяные грамоты донесли до нас живой голос повседневности Великого Новгорода, а заодно и опровергли клеветнические, по сути дела, измышления о едва ли не поголовной неграмотности и невежестве Древней Руси Отыскались берестяные грамоты и в других древних русских городах — Смоленске, Пскове, Старой Руссе, Витебске, а недавно и в Москве.
Что же такое — берестяная грамота? Это полоса, обычно довольно длинная и узкая, верхнего светлого слоя коры березового дерева. Как показали исследования, кору проваривали, чтобы придать ей мягкость и эластичность. А надписи на ее внутренней розоватой стороне делались с помощью писа'ла — костяной или железной заостренной палочки. Ею буквы — хорошо заметные даже много столетий спустя — как бы выдавливались одна за другой. При определенной сноровке это можно сделать достаточно быстро и легко. На бересте иногда писали и чернилами. Но таких грамот известно очень мало по вполне понятной причине: при попадании вглубь земли чернильные надписи безвозвратно исчезали под действием сырости. Вдавленные же сохранялись на века.
На бересте подчас писались книги. Так, в «Житии» величайшего русского святого преподобного Сергия Радонежского сказано, что сам он и монахи его обители, не имея возможности получить другой материал для писания, переписывали священные книги на бересте. Такие книги до нас не дошли, но еще в XVII в. они бережно сохранялись в книгохранилище Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
На березовой коре писали не только наши предки.: ее использовали и скандинавские народы, а также сибирские племена. И индейцы Северной Америки рисовали на полосах бересты свои полурисунки-полузаписи. Схожий материал — дубовый луб применялся в древнейшие времена и римлянами. Стоит сказать, что слово либер — в переводе означающее и луб, и лыко — означает еще и книгу, не как некое изделие, выпущенное в мастерской переписчиков или в типографии (которых, естественно, в Древнем Риме быть не могло), а как наименование некоторого более или менее объемистого сочинения. Так что немало интересного может порой дать обращение к науке этимологии — той ветви языкознания, которая занимается изучением происхождения и смысла слов. И словари порой содержат много интересных и подчас неожиданных сведений.
В словари современных западноевропейских языков мы сейчас и заглянем. Во многих из них понятие бумага звучит весьма сходно: по-французски «ле папъе», по-немецки «дас папир», а у англичан — «пейпер». И это звучание напоминает нам о том, что ни с чем не сравнимую роль в истории письменности сыграло еще одно растение, точнее же его стебли, а вернее — их сердцевина. Как вы, наверное, уже догадались, растение это — папирус, ближайший родственник нашей осоки, растущий в африканских странах, и прежде всего в Египте. Заросли его исстари подступали к берегам великого Нила, его проток и всяческих других водоемов.
Примерно в то самое время, когда жители Двуречья начали использовать для письма глину, египтяне научились превращать в писчий материал столь изобильно растущий в их стране папирус. В отличие от нашей осоки папирус — растение достаточно крупное: в высоту он достигает метров шести. Соответственную толщину имеют и его трехгранные стебли. Египтяне очищали их от тонкой наружной оболочки, а сердцевину нарезали на тонкие длинные полоски. Их укладывали вплотную одна к другой, а поверх — перпендикулярно — еще один слой таких же полос. Потом их смачивали нильской водой и прессовали тяжелым грузом. Из полосок сердцевины выделялся липкий сок и надежно склеивал их между собой. Склеенный и просушенный лист затем выглаживали и полировали — пемзой, гладкими раковинами и даже иногда пластинами из слоновой кости. Писали на папирусе с одной стороны — там, где полосы шли горизонтально. На вид такой лист, чуточку желтоватый, весьма походил на бумагу. Ее потому и назвали так европейские народы.
Папирусом египтяне пользовались с IV тысячелетия до Рождества Христова. А когда Средиземное море начали бороздить торговые корабли финикийцев, карфагенян, а потом греков и особенно после походов Александра Македонского, папирус широко распространился по всему миру. На нем писали греки и римляне. Его употребляли повсюду в Римской империи, в лучшие свои времена простиравшейся от Британских островов до Междуречья Тигра и Евфрата.
Папирус внешне сходен с бумагой, но отличается от нее большей хрупкостью и ломкостью. Его не соберешь в виде привычной нам книги или тетради. Зато листы можно склеить между собой и получить сколь угодно длинный свиток. Из сохранившихся наибольшей длины свиток имеет более 40 метров длины. Известно, что в древности делались и куда большие свитки. Так, гомеровская «Илиада» размещалась на 150-метровом свитке.
Свитки сворачивались вокруг деревянного стержня. При чтении их понемногу разворачивали. А хранили в круглых трубчатых футлярах. Ширина же свитков бывала различной — от примерно 17 см в более ранние времена до 40 см в дальнейшем. Знамен!тая библиотека в Александрии, возникшая в Египте в пору царствования там династии Птолемеев (IV–I вв. до н. э.) насчитывала, как считают, не менее 700 тысяч таких свитков-книг. До нашего времени она не дошла. Но папирусов все же сохранилось довольно много: еще одно отличие папируса от бумаги заключается в его долговечности. При благоприятных условиях он сохраняется неповрежденным на протяжении тысячелетий.
В пределах нынешней Турции, на ее северо-западе, есть небольшой городок Бергама. В древности на этом месте располагался большой и богатый город Пергам (Пе'ргамон по-гречески), столица одноименного царства, возникшего здесь после распада империи Александра Македонского. Цари Пергама в отличие от многих других современных им властителей не слишком любили воевать. Зато в их царстве высокого уровня развития достигли искусства, науки и вообще культура. Царь Эвмен II, правивший здесь во II в. до н. э., решил создать в своей столице библиотеку, не уступающую ни в чем прославленной Александрийской. Но царь Египта Птолемей V не желал потерять славу обладателя самой большой библиотеки тогдашнего мира. Он запретил вывоз папируса, который производился только в пределах его страны. И тогда в Пергаме изобрели новый материал для письма, который стал называться по имени города пергаменос (т. е. дословно попросту пергамский).
Наши читатели, вероятно, не раз встречали это слово на страницах книг по истории. В русском языке оно встречается в двух разновидностях написания — прежде чаще писали пергамент, теперь же обычно употребляется более близкая к греческому звучанию форма пергамен. В старину же на Руси пользовались названием хартия или — иногда —