— Видимо, она очень любила твоего папу, если до сих пор не может изменить точку зрения.
— Моя мать — человек старой закалки и очень принципиальная. Всегда такой была. Так что я смирился с тем, что ничего уже не исправить.
— Пусть мужа она лишилась не по своей вине, но от сына отказывается добровольно, — мой голос звенит от растущего возмущения. — На мой взгляд, это сомнительная принципиальность.
Кажется, добровольный отказ от детей с сегодняшнего дня стал моим пунктиком.
— Тем не менее, таков ее выбор. А ты? Расскажешь, почему вернулась.
— Все еще не хочу.
— Настаивать не буду. Так что у нас с дальнейшими планами? Про фильм не передумала?
Идея придется несколько часов просидеть в темном зале по-прежнему не кажется мне привлекательной, и это странно, потому что раньше я очень любила кино.
— Давай лучше прогуляемся где-нибудь? — предлагаю я. — Жара как раз спала. Желательно там, где есть пруд.
— Тогда поехали в парк, — соглашается Север и с усмешкой добавляет: — Это самый здоровый день рождения, на котором мне доводилось бывать лет приблизительно с девяти.
— Зато какое разнообразие, — иронизирую я. — Его ты точно не забудешь.
Взгляд Севера становится серьезным.
— Это определенно так.
Однако на долгую прогулку рассчитывать не приходится, и все по причине огромного количества комаров, оккупировавших парк. Пройдя два круга вокруг пруда, мы, обезумев от назойливого жужжания и укусов, спешно возвращаемся к машине.
— Признаю, идея с прудом была плохой, — сетую я, забираясь в пассажирское кресло. — Я теперь неделю чесаться буду.
— Куда едем?
Взглянув на часы, я с удивлением обнаруживаю, что обычно в это время ложусь спать. За развлечениями оно пролетело неожиданно быстро.
— Домой. Будем считать, что день рождения подошел к концу. К тому же, завтра тебе наверняка рано вставать.
— Окончание вечеринки в половине девятого вечера вполне укладывается в общую концепцию празднования, — шутит Север. — Домой, так домой.
Дорогой мы едем молча. Но не потому что атмосфера стала тягостной, а скорее наоборот. Лично мне так хорошо, что говорить нет потребности. Хочется лишь постукивать ногой в такт звучащей музыке и расслабленно смотреть в окно.
— Зайдешь ненадолго?
Север отрывает взгляд от дороги и вопросительно смотрит на меня. Мол, я не ослышался?
— Это не приглашение к чему-то большему, — решаю пояснить я. — Просто маленькое афтерпати.
— На афтерпати будут давать сладкую вату? — озорно скалится он. — Тогда не откажусь.
— Вышел новый сериал, который очень хвалят. Серия всего двадцать минут идет. Предлагаю посмотреть.
Север кивает. Кажется, сегодня он решил во всем со мной соглашаться.
Как только мы заходим в квартиру, я по привычке устремляюсь на кухню — готовить чай. То ли из-за пломбира, то ли из-за долгих игровых развлечений, страшно пересохло во рту.
— Сериал называется «Черная гроза»! — выкрикиваю я, залпом осушив стакан воды. — Поищи, пожалуйста.
— Я не разбираюсь в современном телевидении, — ответно доносится из гостиной. — Давай лучше сама.
Расставив на подносе чашки, я семеню в гостиную и застаю неожиданную картину. Север, сидя на корточках, с силой колотит по диванной ножке.
— Опоры расшатались, — поясняет он, выпрямившись. — Теперь будет стоять ровнее.
Пробормотав «спасибо», я небрежно плюхаю поднос на журнальный стол, и решительно шагаю к нему.
— В чем дело? — Его взгляд растерянно скользит по моей переносице к шее.
— Ты о чем? — уточняю я, обвив руками его шею.
— О продолжении, на которое можно не рассчитывать.
Я щурюсь.
— А ты против?
— Совсем нет. — Север прочищает горло. — Просто не ожидал.
— да, ты выглядишь смущенным. — Встав на цыпочки, я заглядываю ему в глаза.
Его ладони ложатся мне на поясницу, дыхание касается губ.
— Если только совсем немного. Но это сейчас пройдет.
50
Слияние наших губ вызывает во мне целый взрыв эмоций. Таких, что из рта вылетает глухой стон, а пальцы сами впиваются ему в волосы.
— Девочка… — Шумно выдохнув, Север сгребает меня в охапку и прижимает к себе, так что трещат кости.
Эйфория уверенно заражает собой каждую клетку моего организма. Меня так давно не трогал мужчина. Меня так давно не трогал он.
— Хочу секса… — шепчу я, вцепившись в края футболки Севера. — Я хочу секса с тобой…
Вместо ответа Север рывком подхватывает меня под бедра и, развернувшись, прижимает к стене. Мой рот соскальзывает к его подбородку, язык обжигает солоноватый вкус кожи.
Я и не помню, когда была настолько возбуждена. Жар его тела опаляет соски даже через слои одежды, в промежности мучительно ноет, голова плывет.
— Сними… — Сама не знаю, что именно я под этим подразумеваю: то, что Север должен раздеть меня или раздеться сам. Хороши оба варианта.
Глотнув воздуха, я с новым рвением отдаюсь поцелую. Поцелуй с ним — сильнейший афродизиак. Ни с кем мне так не нравилось целоваться и никто не целовал меня так возбуждающе. Подчиняя и лаская одновременно.
— Так так пахнешь… — бормочу, трогая языком уголки его губ. — Не знаю, почему мне так нравится твой запах…
— А мне нравится твой.
Его живот все такой же твердый, как я помню, если не тверже. Кожа такая же гладкая. Протолкнув пальцы выше, я царапаю его соски. Никогда такого не делала, но сейчас почему-то хочется.
Хрипло выругавшись, Север наваливается на меня всем телом, отчего становится сложно дышать. Слышится звук расстегиваемой молнии, шорох упавших брюк.
— Скорее… — Зажмурившись, я в исступлении поджимаю ступни. — Сделай… Ну пожалуйста.
Его член упирается в мои намокшие от возбуждения стринги, словно желая протаранить их насквозь. От отчаянной попытки раздвинуть ноги шире, чтобы помочь, начинает ломить бедра.
Затем я чувствую его пальцы между ног. Задев клитор, они отводят полоску белья в сторону, облегчая проникновение.
— Черт! — Вскрикнув, я впиваюсь зубами в его нижнюю губу. Член Севера заполняет меня без остатка, до выступивших слез, до распирания в животе.
— Нормально? — Его голос хриплый и севший, лоб упирается в мой.
— Да. — Я моргаю в знак согласия. — Только, пожалуйста, не останавливайся.
— Я бы и не смог.
До боли впечатав пальцы в мои ягодицы, Север делает повторный толчок. В промежности разливается тягучее, сладко-терпкое нытье. Я крепко сжимаю веки, не желая упустить даже толики этих ощущений: трения крепкого мужского тела, возбуждающего запаха, жадных прикосновений рук, вкуса поцелуя и нарастающего движения внутри себя, от которого вибрируют внутренности.
— Скажи что-нибудь… — задыхаясь от глубины и силы толчков, сиплю я. — Что-нибудь только для меня.
— Ты красивая… И особенная… — Дыхание Севера прерывается. — Меня охереть как мотает… Хочется и понежнее с тобой быть и, блядь, так сильно затрахать…
Не открывая глаз, я улыбаюсь. Это приятные слова. Даже самые грубые.
— Затрахай, я не против. Соседи неделю живут на даче, так что мы их не потревожим.
Север издает тихий смешок.
— Уж о них-то я меньше всего забочусь. Открой глаза.
Пусть и не сразу, я слушаюсь, медленно приподнимая веки. Его расширенные зрачки находятся близко-близко. Смотрят прямо в мои.
Глубокий толчок. Дернувшись, я стараюсь удержать их в фокусе. Север делает то же самое, продолжая смотреть мне в глаза.
Еще толчок. Мой рот распахивается в беззвучном крике. Темно-серая радужка напротив становится свинцовой. Новый толчок.
Даже будучи абсолютно голой, я не была настолько обнажена, как сейчас — когда на мне есть практически вся одежда. Заниматься сексом, глядя глаза в глаза — это особый эксперимент. Эксперимент, на который, я думала, я вряд ли способна. Для этого нужны близость и доверие, а у нас с Севером их по понятным причинам нет.
— Нравится? — читаю я по его губам.
Киваю.
— Нравится, спрашиваю? — переспрашивает он требовательнее.
— Да, — хриплю я. — Нравится.
— Охуенная ты, малая. — До боли сжав мои бедра, он прижимается ко мне лбом. — Всегда разная… Поломанная, но такая живая…Никогда не угадаю, чего от тебя ждать.
51
— Тебе надо меня отпустить. — Со смущенным смешком сообщаю я, несколько раз подергав ногами. — Поясница затекла.
Удерживая мои бедра, Север отрывает меня от стены и с осторожностью опускает на пол. Так осторожно, как если бы я только-только научилась ходить.
— Спасибо, — бормочу я, глядя как по ноге стекает белесая полоска спермы. Не зная, куда смотреть и как себя вести, говорю, что мне нужно в душ и, одернув юбку, быстро семеню в ванную.
В отражении настенного зеркала на меня смотрит раскрасневшаяся девушка с горящими глазами. Такой я не видела себя очень давно.
Стерев разводы туши под глазами, я одергиваю занавеску и захожу в душ. Прохладная вода стекает по телу, охлаждая кожу и отрезвляя разум. Голоса в голове оживают, подкидывая резонные вопросы: Уверена, что оно того стоило? Думаешь, теперь ты сумеешь справишься лучше, чем тогда?
Момент выхода из ванной слабовольно хочется отсрочить. Я несколько раз прохожусь расческой по волосам, дважды смазываю руки кремом и даже чищу раковину.
Соберись, — требую у своего отражения и, замотавшись в халат, берусь наконец за дверную ручку.
Севера я обнаруживаю сидящим за кухонным столом. Он успел включить чайник, который закипает аккурат к моменту, как я вхожу.
— Ванная комната свободна, если тебе нужно. — По-прежнему избегая его пристального взгляда, я устремляюсь к кухонному гарнитуру, чтобы достать чашки. — Тебе черный или зеленый, я забыла?
— Все равно.
В зеркальной двери микроволновой печи я ловлю на себе его взгляд и плотнее запахиваю халат. Волнение и неловкость растут с каждой секундой, а вот раскованность и решимость бесследно испарились. Побочное дейс