Авка надеялся, что так и будет. Даже не надеялся, а верил. Потому что иначе быть не могло! В таких вот странных обстоятельствах очень многое зависит от мысли. А мысль Авкина была об искусственном солнце!
Искры слетелись в один сияющий клубок. Солнце не солнце, но что-то похожее разгоралось во мгле. Шар горячего света, разрастаясь, умчался вдаль и оттуда начал пробивать и раскалывать глыбы тьмы. Они расползались и таяли, как черный лед.
– Ай… Осто… ик… рожнее, пожалуйста… – Это последнее, что сказала БЧП. И перестала быть Большой Черной Пустотой.
Шнуры притяжения лопнули, и Авка снова завопил от страха. Потому что опять полетел вниз! На сей раз – к зеленой земле.
– А-а-а! – И бултых в большущий стог свежего сена.. Такая вот счастливая у него, у Авки, судьба.
Пирожки и кочерыжки
Пахучие травинки залезли Авке в ноздри. Он зажмурился и зачихал. Потом выбрался из сена по плечи. Кругом зеленел обширный луг со стогами. На горизонте туманно синело что-то вроде города. Не было никакой подземной черноты, в безоблачной вышине лучисто сияло солнышко.
Авка подвигал руками-ногами. Кажется, ничего не болело… Ой, нет, болело – под глазом. Но это ерунда, не первый раз. Авка вылез из стога, собрал с себя сухие стебли. Посмотрел под ноги. Он стоял среди обычного клевера и желтых цветков под названием "утята". Может быть они растут прямо на спине одного из китов? Поди разберись! Авка понял, что без помощи местных жителей ему – ну, никак. Оглянулся. И – опять удача! Местный житель вышел из-за стога. И приветливо сказал Авке:
– Доброе утро.
Это был мальчик. Удивительный мальчик! Сразу видно, что очень воспитанный и ничуть не задиристый. Примерно Авкиного возраста или чуть постарше. Пухлые щеки мальчика были чистыми, синие глаза умными, а светлые волосы длинными до плеч. На мальчике был белый костюм с отглаженными брюками и короткой курточкой. Из-под ворота наружу пышно выбивался зеленый бант с белыми горошинами. В тыквогонской столице так одевались (и то не всегда, а для концертов) юные певцы и скрипачи. А здесь? Может быть, в этом краю все мальчишки такие?
Авка снял с мятых штанов еще одну травинку и вежливо наклонил голову.
– Доброе утро…
– Признаться, я никого не ожидал тут встретить, – улыбнулся мальчик (он просто излучал доброжелательство). – Думал погулять в этом безлюдном месте, пополнить запас поэтических впечатлений… тем более что такая славная погода и наконец-то появилось настоящее солнышко… Иду и – вдруг такая неожиданная встреча…
– Извините, если я помешал вам, – в тон собеседнику отозвался Авка. Надо было приспосабливаться к местным обычаям.
– Ничуть не помешали! Наоборот!.. Я просто удивился! Вы будто с неба упали!
Авка глянул вверх, мигнул от солнечного света.
– Пожалуй, так оно и есть…
– О-о! Вы хотите сказать, что попали сюда из Верхнего мира?
– Боюсь, что так, – признался Авка. – Я забрался в дупло, долго спускался куда-то, потом меня чуть не проглотила Большая Черная Пустота, еле спасся… И вот…
– Как это замечательно! Я до сих пор не был знаком ни с кем из верхних жителей. Мои бабушка и дедушка были оттуда, но я их, к моему горькому сожалению, не помню… Ох, но вы, кажется, ушиблись! Наверно, вы стукнулись глазом о колено. Такое случается при падении с высоты…
– А что, заметно?
– М-м… взгляните сами. – Вежливый мальчик достал из кармана зеркальце. Авка взглянул. Да-а, синяк под глазом был полновесный. Скажем, как после выяснения отношений с кем-то из одноклассников.
– Это не об колено, – вздохнул Авка. Он считал что не следует делать тайну из своих приключений. – Это я сам себя кулаком. Чтобы искры из глаза. А иначе как разогнать темноту…
– О-о! – снова обрадовался мальчик. – Так не от этих ли искр загорелось нынешнее солнышко? Ведь до сих пор мы жили при всяком случайном свете. Искусственные солнца у нас делаются в мастерских и подвешиваются над каждым кварталом и площадью, они похожи на фонари. О настоящем солнце мы знали понаслышке, очень ждали что оно наконец появится, и сегодня утром – такая радость! В городе будет праздник…
– А давно ли оно появилось?
– Около двух часов назад.
– Тогда это не я, – вздохнул Авка. – Я звезданул себя по глазу всего две минуты назад. И сразу свалился сюда.
– Нет, это вы! Просто вы очень долго падали, а показалось, что быстро. Это называется "эффект темпорального сжатия", нам объясняли в школе. Правда я не всё понял, потому что с физикой и математикой, увы, не в ладах. Другое дело – словесность и риторика…
"Оно заметно", – подумал Авка и вежливо заметил:
– Видимо, у вас в школе очень сложные программы.
– Для кого как. У меня, к сожалению, чисто гуманитарный склад ума…
– У меня тоже… И я не понимаю. Неужели искры из глаза могут зажечь настоящее солнце?!
– Конечно! Солнце может вспыхнуть от чего угодно, если его очень долго и очень сильно ждут!.. И кроме того…
– Что? – опасливо спросил Авка.
– Как я понимаю, эти искры были частью вдохновенного горения, не правда ли?
– Простите, как это?
– Но вы же ударили себя, чтобы одержать победу над черной всепоглащающей Пустотой! Не так ли?
– Ну… да.
– Значит, вы совершили подвиг!
– Какой там подвиг! – искренне воспротивился Авка. – Я с перепугу.
– Подвигу ведь все равно, отчего он совершился, – рассудительно заметил мальчик. – Главное результат. И результат – вот он. Сияет… Подождите… У меня сочинилось вот что!
Мечтал весь наш Глубинный мир,
Чтоб вместо маленьких светил
Взгорелось общее светило
И чтоб на всех его хватило -
И вот пришел сей светлый пир!
– Вы настоящий поэт!
Пухлые щеки юного стихотворца стали розовыми.
– Не совсем настоящий… Но я стараюсь. Одно мое стихотворение было напечатано в газете "Глубинные новости". По поводу открытия нового фонтана. Там, на мой взгляд, есть неплохие строчки… – Мальчик возвел к небу взгляд и почти пропел:
Хвалить мы будем неустанно
Всех тех, кто подарил фонтан нам.
Всему воскликну миру я:
«Прекрасна светлая струя!»
– Замечательно, – сказал Авка (почти искренне).
– Я рад, что вам понравилось… И… может быть, нам пора уже познакомиться?
– Конечно! Меня зовут Август Головка. А уменьшительное имя – просто Авка.
– Замечательно!.. А мое имя – Пунтий Закваска… Одноклассники и родители зовут иногда сокращенно: Пуня… – И он тихонько вздохнул. – Но это временно. Когда я начну печататься всерьез, то возьму себе поэтический псевдоним…
– Какой? – с интересом спросил Авка. Потому что Пунтий Закваска явно ждал этого интереса.
– Я думаю… Лучезар Крылатый. Как вы считаете, это не очень претенциозно?
– Пре… что?.. А! Нет, что вы! В самый раз… А уменьшительное имя можно сделать Лучик. Ну, будто маленький луч. Тоже… по-поэтически…
– Вы правы!
– Если хотите, я так и буду вас звать. Прямо сейчас… – Авка, по правде говоря, чувствовал, что не лишним будет подсластить отношения с местным жителем. Пригодится…
– Я… конечно, не возражаю. Наоборот, – расцвел Пуня-Лучик. – Это послужит мне даже как бы лишним толчком… к поэтическому развитию. Дело в том, что я не мыслю себе в жизни другого занятия, кроме стихотворного труда. Я изложил это даже в своем поэтическом кредо.
– В чем?
– Вы не знаете, что такое кредо? – изумился Лучик. И смутился. – Ох, извините…
– Кажется, знаю, – вспомнил Авка.. – Нам говорили на уроке истории. Это вроде как главная установка. Такое основное понятие…
– Да! И вот как оно у меня звучит:
На свете дела лучше нету,
Как быть прославленным поэтом
И воспевать весь мир вокруг.
И будет каждый тебе друг…
Потому что каждый поэт должен ко всем испытывать дружеские чувства… Вот я увидел вас и сразу…
– Я тоже, – сказал Авка совсем уже без всякой хитрости. Потому что Пуня-Лучик и правда был славный. Может, в Авкиной школе кто-то и хихикнул бы: "бзяка-задавака", но Авка видел, что у Лучик сыплет свои стихи не для хвастовства, Это он из безоглядной любви к поэзии, тут уж ничего не поделаешь. Зато добрый.
– Только, пожалуйста, никому не называйте мой полный псевдоним, – осторожно попросил будущий Лучезар Крылатый. – Он пока тайна. Вы ведь не выдадите?
– Конечно, нет! Выдавать чужие тайны – это самая подлая гугнига!
Лучик удовлетворенно кивнул. Видимо, что такое "гугнига", в этом мире знали.
– Скажите, Авка… а у вас есть какая-нибудь тайна? – спросил Лучик очень деликатно.
Авка не удивился. Кажется, у них с Лучиком намечалась дружба, а в этом случае всегда принято делиться тайнами.
– Конечно, есть, – вздохнул Авка. – Иначе зачем бы я сунулся в тот пустой осокорь очертя голову? Но это долгая история. Рассказать?
– Разумеется! – И Пуня-Лучик с размаха уселся в сено. К своему блестящему костюму он относился с поэтическим небрежением. Авка сел рядом. И рассказал все с самого начала – про Звенку, про Мукку-Вукку и свои планы.
Лучик был хотя и поэт, но не совсем бестолковый. Суть вопроса он уловил быстро. И деловито высказал свои суждения.
По его словам, БЧП была никакая не пустота, а, скорее всего, обрывок старого гравитационного поля (то есть силы тяготения). Она думала, что кого-то растворяет, а на самом деле только пропускала сквозь себя и сваливала сюда, в подземный мир. За долгое время здесь набралось столько всего – и вещей, и живых существ, что начала развиваться своя особая цивилизация…
Насчет китов здесь тоже слышали, но до них еще очень далеко. И помочь Авке сможет, пожалуй только Председатель ПУУКа (Подземного Универсально-Ученого Круга) – знаменитейший и всё знающий академик Уко Двуполовинус.
– До него, наверно не добраться, – загрустил Авка.
– Я постараюсь помочь. Мы немного знакомы. В прошлом году он выступал у нас в школе с лекцией про вывернутые пространства, а я читал ему стихотворное приветствие: