Император прищурился.
– Да я-то верю тебе… Авка. Но суду нужны неопровержимые доказательства.
Тут бы Авке придержать язык и поискать способа убраться подальше. Что еще надо-то? Главный астроном на свободе, никакая Авкина вина не доказана… Но, видно, если человек ступил на горький путь покаяния, остановиться трудно.
– У меня есть доказательство! – И Авка выхватил из кармана сверкающий орден. – Вот! Мне его дали там! За то, что зажег солнце искрами из глаза!.. Где бы еще я взял такой?
– Ух ты-ы! – Валериус Третий по-гусиному вытянул шею. – Не может быть! Неужели?.. – Он выхватил сверкающую звезду из Авкиных пальцев. – Где ты взял?!
– Я же говорю! Там! Они сказали, что когда-то он упал к ним сверху…
– Так и есть! Поэтому и не могли найти его все сыщики Тыквогонии… Из-за этой штуки я в детстве претерпел массу неприятностей!
– Ой… – сообразил Авка. – Так это вы её проиграли в чопки!
– Да… А ты откуда знаешь?
– М-м… слышал где-то, – замялся Авка. Не хватало еще выдать баронессу!
– Ох и громкая была история… – Глаза его величества затуманились. Видимо, воспоминаниями детства. – Это звезда императорского ордена Утреннего Тыквоцвета. Она существовала в единственном экземпляре. Ее вручали наследнику престола, как только тот появлялся на свет, и принц обязан был носить ее всегда и везде… А я что? Ветер гулял в голове. Хотелось быть, как все пацаны… Однажды играл в чопки с мальчишками, с сыновьями дворцовой обслуги, на пустыре за императорской конюшней… там у нас был пятачок для тайных сборищ… Ну и увлекся, продул всю мелочь, все конфеты из карманов, все бляшки-пряжки с камзола. А потом и звезду… Думал, на следующий день отыграю, а назавтра тот, кто выиграл, в рёв: "Ваше высочество, я ее потерял!" Ну, не выдавать же беднягу! Это был Гапка Чох, сын старшего конюха, смирный такой, белобрысый. Папаша его прибил бы… – Император пригорюнился.
– За это вас и к баронессе?.. Ой, простите, ваше величество.
– За это… В том, что проиграл звезду, я признался, наследному принцу врать негоже. Но у кого она сгинула, говорить отказался. По всей Тыквогонии объявили поиски, но звезда – как сквозь землю…
– Так и случилось, – вздохнул Авка.
– Да… А мама воспитывала меня в строгой справедливости. "Ты хотел быть как все? Вот и отправляйся к ее сиятельству, как обыкновенный школьник…" Такие, брат, дела…
Авка на миг увидел вместо взрослого Валериуса Третьего щуплого светло-рыжего Валерку. И пожалел его. И тут же Авку осенило:
– Ваше величество. Но если в тюрьму меня нельзя, а я все же виноват, отправьте меня к баронессе!
"Даже если на этот раз будет и по правде, все-таки не каторга…"
Император опять склонил голову. И прищурил правый глаз.
– А ты хитер, мой юный друг. Ты наверняка уже бывал в гостях у ее сиятельства и знаешь, что она только развлекает своих клиентов всякими байками…
– А разве вас она… не…
– Что-о? Наследника престола? Да я бы этой старой ведьме откусил уши!.. Впрочем, тогда она была еще не старая… Кстати, мы очень мило провели время, она мне демонстрировала свой тыквофон… Тебе тоже?
Авка опустил голову.
– Я понимаю, она взяла с тебя слово молчать по гроб жизни, – покивал его величество. – Но император имеет право освобождать от клятвы.
– Да… – со вздохом признался Авка. – Ваше величество, а почему тыквофоны запрещены?
– Потому что… у всякого изобретения две стороны. С одной – польза, а с другой… черт его знает, что получится. Тыквофон – устройство нехитрое, когда его разнюхают, эти штуки в каждом доме появятся…
– Ну и что?
– Кабы знать – что! А если студенты и кадеты научатся крутить на них свои бестолковые песенки? Те, которые сейчас голосят под струнный звон… Всю страну захлестнут волной! Вместо "Тыквы полезны во все времена…" всюду будет… эта…
Еду в тык-вагоне я
Через Тыквогонию!
Всюду тыквы, тыквы, тык…
В отдаленье и впритык…
Или еще хлеще!
Ты милее мне в сто раз,
Чем красотки-выскочки,
Пара золотистых глаз,
На груди две тыквочки…
Тьфу!… – и его величество закашлялся. Видимо, понял, что излишне увлекся цитатами из песенок, даже запел. Добавил угрюмо: – Какое уж тут патриотическое воспитание…
Авка эти песенки слышал повсюду. И от Бумы в том числе. Подумал: "Все равно уже захлестнули". Но сказать такое, конечно, не посмел. А император вдруг махнул рукой:
– А… все равно придется разрешить. Нужно будет играть боевые марши и гимны, оркестров не хватит, когда начнем готовиться к обороне…
– А может, всё обойдется? – осторожно сказал Авка.
– Ну да! Заварил кашу, а теперь "обойдется"…
– Значит… мне все-таки в тюрьму? – опять впал в уныние Авка.
– К сожалению, не получится. Я же говорю: нет доказательств твоей вины…
– А орден?
– Что "орден"? Кто поверит, что ты раздобыл его там?.. Поэтому убирайся домой и держи язык за зубами. Имей ввиду: сведения про Никалукию – это пока государственная тайна.
– Ваше величество! А может быть, мне опять спуститься в Глубинный мир и попросить китов, чтобы затормозили?
– Гм… А как же эта твоя… Звенка?
– Ну, что поделаешь… – Авка был сын своей страны. Он понимал, что никакая любовь не должна быть причиной общегосударственных бед. Хотя слезы заскребли ему горло.
Император опять сел в кресло. Положил ногу на ногу. Покачал высоким кавалерийским сапогом.
– Не имеет смысла… Если рассуждать всерьез, не так уж ты и виноват. В том, что случилось, есть историческая закономерность. Знаешь, что это такое?
– Ага. Мы проходили…
– Ну вот… Раз уж там, в Никалукии, появились эти летательные штуки, все равно они нас обнаружат. Может, и к лучшему, что мы двинулись к ним первые. Как говорится, преимущество инициативы… Да и китов ты едва ли остановишь. Скажут: "Мы тебе кто? Извозчики, что ли?"
Император был, конечно, мудр. Он опять покачал сапогом и сказал задумчиво:
– Да, любовь великая сила. Даже двигает континенты…
Авка засопел. Император вдруг спросил:
– А что, славная девочка, да?
– Ага… – Авка засопел сильнее.
– Ладно… Тебе надо исчезнуть незаметно. Сейчас спущу из окна канат с узлами. С детских лет сохранился… Сумеешь слезть по нему?
– Ага… То есть, конечно, сумею, ваше величество!
– Вот и чудесно! А под стеной, у серого камня, есть в репейнике лаз наружу. Про него никто не знает, кроме меня. Сам когда-то рыл… Тебе он в самый раз.
– Спасибо, ваше величество!
– На здоровье… Да, эту штуку-то не забудь! – Император подбородком показал на край стола, где блестела орденская звезда.
– Ваше величество, зачем?! Это же ваш орден!
– С какой стати он мой? Я его проиграл в чопки. А тебя им наградили! За дело!
– Да не надо мне его! Я с ним намучился! Возьмите!
– Да как же я могу? Проигранное не берут назад! Кто узнает, сразу: "Бзяка-отбирака!"
– Ну… тогда я вам его дарю!
– Друг мой! К сожалению, государственные награды не дарят. И это очень жаль. Потому что, по правде говоря, такое сокровище в казне было бы сейчас не лишним…
– Тогда… – И Авка чуть не задохнулся от своей дерзкой идеи.
– Что?
– Ой… Вы только не гневайтесь, ваше величество.
– Обещаю – не буду. Что?
– Вы ведь… можете выиграть его обратно. У меня…
– В чопки?
– Ну да!
– Прямо сейчас?
– Ну да!. Если угодно вашему величеству.
– Угодно… – Император быстро встал. – Хотя… а если я проиграю?
Авка с нарочитым спокойствием пожал плечами:
– Тогда… значит, судьба, ваше величество. – И подумал, что продуть партию императору он как-нибудь сумеет. Продувать – не выигрывать!
Валериус Третий, однако, был не дурак.
– Но ты должен дать слово, что будешь играть честно. Иначе – бзяка-поддавака.
Что делать-то?
– Даю… – вздохнул Авка.
Император потер ладони.
– Но имей ввиду: я в юные годы играл оч-чень недурно. Просто мне один раз не повезло… Во сколько ты оценишь звезду?
– Не знаю? Может, в тыщу?
– Ладно… Используем вот это! – Валериус Третий выдвинул тяжелый ящик, вынул картонную коробку. Высыпал на зеленое сукно груду позолоченных канцелярских кнопок. – Такие годятся?
– Конечно!.. То есть годятся, ваше величество!
Тому, кто не знает игру в чопки, сейчас бесполезно объяснять ее правила и хитрости. А кто знает – поймет, сколько времени надо, если на кону не десяток чопок, не сотня даже, а целая тысяча! Пока всякие расчеты, пока расстановка, пока прикидочные ходы…
– Твои будут на том краю, а мои здесь…
– Ага… А можно взять вон те шарики с прибора? Ими здорово будет гонять!
– Возьми… Э, постой! А почему ты первый катаешь? Надо жребий!
– Младшие же всегда первые начинают!
– Да? В наше время такого правила не было.
– Наверно, всем было одинаково лет.
– Ну, возможно, возможно… Ладно, кати…
Играть на большущем твердом столе это вам не на песке, не на травке. Одно удовольствие! Хрустальные шарики сталкивались, разбегались, сшибали золоченые кнопки на пол…
– Ваше величество, у вас вон какие руки, а я не могу дотянуться!
– Не беда, лезь на стол!
И Авка прыгнул на зеленое сукно побитыми коленями (которые все еще побаливали).
Император скинул мундир, остался в рубашке с кружевами. Нервно дергал на животике красные подтяжки, когда Авка целился шариком.
– Ты почему катишь с того угла? Так нельзя!
– Почему нельзя? Это же мой край!
– Все равно! Слева по косой черте не полагается!
– Это третьим ходом не полагается! А у меня второй!
– Как это второй! Ты за два хода подряд забрал у меня тридцать штук! Тринадцать и семнадцать!
– Тринадцать было в позапрошлый раз!
– В позапрошлый было четырнадцать, я их потом отыграл! Считать не умеешь!
– Это вы не умеете! Я же помню!