Владимир. Дом Перловых.
Вернувшись домой, я получил очередную порцию объятий и сочувствий и уверений, что впереди меня ждёт ещё много побед и сильно расстраиваться не стоит.
Но как-то сразу нас закрутили радостные события, что рефлексировать было просто некогда – оказалось, после отпуска вернулся Ван Фэн. И привёз с собой ещё двух молодых китайцев: как пояснил Ван Фэн, в ближайшее время дела семьи требуют его участия в управлении и он часто, а иногда и надолго, будет уезжать из Владимира. Два его помощника заменят его в занятиях с нами – один в языках, другой в ушу и занятиях с дао.
– И ещё, – добавил Ван Фэн, – за последние дни многое в моей жизни изменилось; теперь моё официальное имя Иван Чжанович Фениксов, я гражданин Российской Империи и русский дворянин.
Он показал свою руку, на которой было серебряное дворянское кольцо: в нижней части герба узкие золотые пластинки изображали поленья, выше располагались языки пламени из красной эмали, а ещё выше – белая птица из серебра, широко раскинувшая крылья.
– Мой внучатый племянник Ян успешно сдал экзамен по русскому языку, он тоже получил гражданство России, имя ему сохранили, он теперь Ян Мэнович Фениксов. Русским он владеет в совершенстве, так что у вас языкового барьера не будет. Гао тоже изучает русский язык, но пока знает его недостаточно; для тренировок по ушу и с мечом это не так важно. Думаю, в русской среде он быстро доберёт необходимые навыки по языку и легко сдаст экзамен на гражданство.
Ужин прошёл в расширенном составе.
А вечером Геннадий Алексеевич огорошил меня, когда сообщил, что полиция начала следствие «по факту преднамеренного повреждения луков». Луки будут изъяты как вещественные доказательства и отправлены на экспертизу. Изготовитель луков по фото, которые мы ему высылали, сделал вывод о надпилах, из-за чего луки и сломались.
Владимир. Лицей.
Я и не знал, что столько лицеистов, порой едва знакомых мне, а то и вовсе не знакомых, интересуются моими достижениями и поражениями. Понятно, когда я разделывал в поединках кого-то на школьном полигоне: посмотреть, как бьют не тебя – всегда интересно, и на эти бои стабильно собиралась масса лицеистов. Ну, это захватывающее зрелище, да и поучиться иногда полезно бывает, а вот просто следить за соревнованиями – не ожидал, что так много ребят и девчонок будут подходить, выражать поддержку и желать побед.
Не обошлось и без ложки дёгтя – куда же без неё? На перемене в классе естественно вновь зашёл разговор о прошедших соревнованиях. И вдруг слышу за спиной слова, от которых я даже немного вздрогнул: – Был бы он не из говна и палок, не сломался бы!
Пара одноклассников смеётся шутке, кто-то улыбается. Большинство поражённо молчит – все имеют представление о дворянской чести и такая фраза – однозначно оскорбление.
Оборачиваюсь на слова, чтобы увидеть сказавшего. Впрочем, голос я слышал много раз, и узнал сразу – Серёга, с началом учебного года приухлестнувший за Светкой с новой силой и, видимо, попытками оскорбить меня, пытающийся заслужить у неё дополнительные очки.
– Сергей Дмитриевич, Вы меня оскорбили, полагая, что озвученное Вами изделие я могу взять в руки. Я Вас вызываю на поединок, прошу Вас выбрать оружие, место и время дуэли.
Делаю небольшую паузу, успевая продумать нахлынувшие мысли.
– Но, помимо меня, Вы оскорбили изготовителей лука – Первую лучную фабрику и конкретно Афанасия Андреевича Никитина, который гарантирует качество своей продукции и за порочащие обвинения в адрес своего предприятия спросит с Вашего семейства. Но даже не это самое печальное: этот лук – подарок мне от князя Окинова; вы своими словами обвиняете князя в том, что он приобретает дешёвку для подарка? Я сегодня же сообщу моему опекуну о Ваших словах, думаю, он выразит своё возмущение не только Вашим родителям, но и доведёт информацию об имевшем месте инциденте как до изготовителя лука, так и до князя.
Вижу, как стремительно меняется лицо у Серёги – если мой вызов он воспринял с ухмылкой, то чем дальше я говорил, тем напряжённее и грустнее он становился.
Колокола не прозвенели. Но раздался звонок, мы расселись по местам и стали загружать ноутбуки…
***
Вечером, после занятия и факультативов, недалеко от выхода из лицея меня перехватил Серёга.
– Андрюха, извини!
– Для Вас я Андрей Андреевич!
– Ну не злись, я не подумал.
– Очень жаль, что дворянин позволяет себе не думать, прежде чем говорить.
– Извини, пожалуйста, я готов письменные извинения принести.
– Сейчас уже поздно. По горячим следам, сразу же после инцидента или на следующей перемене, пока информация не расползлась, извинения могли бы вопрос исчерпать. Но сейчас уже вечер, лицеисты, за день узнавшие о Вашем выступлении, дома в красках и эпитетах описали произошедшее – наверняка, уже на выходе из класса подробности произошедшего стали гораздо красочнее, чем всё было на самом деле. Так что всему Владимиру известно мнение Вашего рода о продукции Первой лучной фабрики и подарке князя Окинова. Как теперь Ваши извинения донести до городского дворянства? Думаю, и Перловы уже в курсе событий – если не от знакомых и друзей, то, хотя бы в общем плане, от Кати или Васи с Борисом – они раньше меня закончили заниматься и пару часов как дома. Так что даже если бы я и хотел умолчать, мне всё равно придётся рассказывать. Ну, а дальнейшие перспективы я описал.
Дома поначалу мне было не до беседы с Геннадием Алексеевичем. Оказалось, днём у нас побывала полиция и представитель изготовителя луков, которые забрали сломанные луки для их приобщения к делу. Но перед этим мастер осмотрел луки и сделал вывод, что луки были преднамеренно испорчены – на них пропилили небольшие желобки, а чтобы не было заметно, замазали, и потом закрасили их. Как рассказал Геннадий Алексеевич, немного замазки на луках осталось, и криминалисты аккуратно уложили эти грамульки в отдельный пакетик. Свою комиссию экспертов для обследования луков создаёт Федерация стрельбы из лука, и их экспертное заключение будет использовано в расследовании. Я, конечно, был поражён: кому нужно ломать луки? И ради чего?
Полицейский половину дня прождал нас с Васей для беседы, и когда Вася пришёл, больше часа разговаривал с ним. А дальше ждал меня. Я удивился – могли бы вызвать, я бы сразу и пришёл.
– Не переживай, – успокоил меня Геннадий Алексеевич. – Полицейский здесь на важном и срочном задании, по указанию из Москвы; служба идёт, его чаем поят и плюшками кормят; у себя в отделении он бы допрос какого-нибудь забулдыги вёл или тупо сидел в дежурке.
Втроём, с Геннадием Алексеевичем и страшим лейтенантом из полиции, мы разместились в гостиной, полицейский поставил небольшую камеру и со словами: – Беседа с Андреем Андреевичем Первозвановым, воспитываемым в дворянской семье Перловых, – начал зачитывать вопросы.
Всё, что интересовало полицию, касалось субботы в Питере накануне финала. В этот день, мы с Васей, отстрелявшись на тренировке, собрались и поехали к Петровым – летом мы воспользовались их гостеприимством, и хотели их ещё раз поблагодарить, а также передать подарки от Перловых. Общаться с Виктором Викторовичем и Надеждой Павловной было интересно. Естественно, нас усадили за стол, и мы рассказали им об отдыхе в Симферополе и участии в военных сборах в Бурятии. Возвращались мы от них под вечер. Хронология легко восстанавливалась по фотографиям, сделанными нами на смартфоны: быть в Питере и не фотографировать – невозможно!
Западная зона локального пограничного конфликта.
– Наблюдаю движение. Группа из четырёх-пяти человек. Движутся по тропе в нашем направлении, примерная скорость три-четыре километра в час. Расстояние до цели около километра.
Услышав доклад старшего дежурной группы, командир взвода, прикрывавшего распадок между двумя холмами, встрепенулся – «клиенты» точно к нему. Ночь, туман, движутся вдоль ручья; на холмы не полезут. Но если это пять спецназовцев – они полвзвода положить могут: у него-то в подчинении обычные солдаты, а не какие-нибудь нинзя.
– Первая, вторая, третья, четвёртая группы захвата – сбор! План «Два-Б». Место – большой камень, – распорядился он. Когда два года сидишь на одной позиции, не только камни – каждую травинку будешь знать. Позиция у камня была удобной – две группы блокируют вражескую разведку спереди и сзади, и в случае отказа сдаться две других группы, размещённые повыше и хорошо просматривающие местность, смогут положить из автоматов всех сопротивляющихся.
Но сопротивления не было. Услышав первую команду, вражеская группа замерла и дружно подняла руки.
– Не стреляйте, – раздалось на ломаном, но вполне отчётливом русском. – Я немецкий офицер Фриц Хайнц, со мной моя жена и трое детей. Мы не вооружены, пистолет есть только у меня.
Через две минуты штурмовики захватили и «обездвижили» троих взрослых, к которым причислили и юношу – старшего из детей. А младших взяли на руки. А ещё через полчаса, предварительно покормив и напоив сладким чаем, перебежчиков отправили в тыл в сопровождении конвоя.
Глава 20
Владимир. Администрация Владимирской области.
Дворянство давало много прав и привилегий; одна из них – возможность личного приёма главой области: если дворянин считал, что его проблема стоит рассмотрения губернатором, то его обязаны были принять.
Завершив беседу с очередным дворянином и отпустив его, губернатор Владимирский Григорий Семёнович Волхонский, нажал на кнопку селектора: – Пригласите следующего.
Секретарь услужливо протянул ему тонкую папку – при записи на приём посетитель обозначал тему, с которой планировал обратиться к губернатору и многочисленные управления и департаменты готовили справки как о входившем сейчас в кабинет дворянине Привалове, так и его проблеме.
– Ваша светлость! Помогите и спасите! Набедокурил мой младшенький! Высказался сгоряча…– начал с порога Привалов.
– Присядьте, Дмитрий Антонович. За две минуты ничего не произойдёт. Рассказывайте.