Она ударилась о капот «шкоды» и взорвалась. От мотора грузовой машины остались только «рожки да ножки».
XIV
Щупак взволнованно привстал из-за стола и выглянул в окно. По сельской улице, разгоняя кур, катил «опель».
В нем сидел немецкий офицер.
Щупак выбежал на крыльцо.
— Хайль Гитлер! — остановив машину и хлопнув дверцей, надменно сказал офицер и вскинул руку. — Мы есть гестапо!
Это был переодетый дядя Вася.
— Хай! — тараща глаза, ответил Щупак.
Офицер не спеша поднялся на крыльцо и вошел в дом.
Щупак, услужливо забежав вперед, повел его в свой кабинет.
— Прошу вас, пан офицер!
Дядя Вася по-хозяйски сел за стол на место Щупака.
— Нас интересуй, — сказал он, — как вы боролься с ликвидация всех коммунист и совьет? — и обрадованно посмотрел на карту, висевшую на стене.
— Как вам сказать, наша служба еще только начала работу, но мы уже арестували двух коммунистов да еще одного шакала.
— Что есть «шакаль»? — Дядя Вася подошел к карте и стал ее изучать.
— A-а, энкаведешник…
— Дай их дело, я посмотрель!
— Та какое там дело! Мы уж их расстреляли!
— Без гестапо никаких расстрел! — строго сказал дядя Вася.
— Слушаюсь!
— Кто еще ваш тюрьма? — Он сердито снял карту со стены.
— Один человек — дочь коммуниста!
— Вы мало арестоваль! — закричал дядя Вася, вставая из-за стола. — я сказаль выговор! Разве так служба Гитлер?! Я сейчас смотрю тюрьма! А карта — я запрещай! Это — секрет.
Щупак даже присел от этого крика.
— Слушаюсь, пан офицер! — пролепетал он и услужливо распахнул дверь кабинета.
Они пошли по коридору. Дядя Вася аккуратно сворачивал карту.
Щупак открыл ключом дверь камеры, где сидела Маринка.
Дядя Вася шагнул вперед и предупреждающе подмигнул девушке.
Щупак заметил какую-то перемену в лице Маринки.
Дядя Вася краем глаза увидел, что Щупак насторожился. Тогда, сделав брезгливую гримасу, он посмотрел на потолок.
— Яволь, гутен таг, — выругался он и, достав носовой платок, стал протирать глаз. — Ти есть дочь коммунист?
— Да… — еле слышно ответила Маринка.
— Собирайсь… Едешь гестапо!
Глаза у Щупака забегали. Он почуял, что тут какой-то подвох. Снял карту! Увозит Марину!
Маринка, опустив голову, вышла на крыльцо.
Дядя Вася вел себя степенно, не торопился. Дело сделано, и теперь можно даже закурить. Он машинально вынул из кармана кисет с махоркой, вытащил из него газетку, а затем, спохватившись, медленно, в раздумье затянул кисет.
Глаза у Щупака сузились. И только дядя Вася поставил ногу на подножку машины, за его спиной раздался голос:
— Василь!
Дядя Вася инстинктивно обернулся.
На него смотрело дуло пистолета.
— Что, артист… доигрался? — оскалился Щупак. — Руки вгору!
Дядя Вася, медленно поднимая руки, посмотрел по сторонам, как бы ища выхода, и увидел: вдали на деревенскую улицу въезжал взвод фашистских мотоциклистов. За ними пылили три танка. В передней коляске сидел Дормидонтов с синяком под глазом.
Дядя Вася понял — это конец!
Щупак уже начал давить на курок.
— Как я тебе зараз черепушку разнесу! — приговаривал он.
Раздался выстрел.
— Ой! — взвыл Щупак и, выронив пистолет, схватился за ягодицы.
Спрятанный в багажник автомобиля Мишка, держа в руках пистолет, с испугом в глазах тут же захлопнул над собой крышку.
Дядя Вася прыгнул к рулю, и «опель» сорвался с места.
Ведущий мотоциклист, на глазах у которого разыгралась вся эта сцена, сразу махнул фашистам: «Вперед!» — и все, как свора собак, рванулись за «опелем».
Со двора управы выскочили двое всадников.
— Наперерез! — И они понеслись в проулок.
Выехав из села на шоссе, «опель» мчался по асфальту.
Дорога петляла среди холмов.
Мотоциклисты то приближались к «опелю», то за поворотом исчезали из виду.
Стрелка на спидометре стояла на делении «130». Погоня была сумасшедшей.
Скрюченного в багажнике Мишку качало из стороны в сторону. Он стукался головой о канистру.
Скрывшись за холмом от преследователей, дядя Вася догнал старика на повозке, прогудел и взял правее. Но старик, оглянувшись, хлестнул по лошади и тоже взял правее. Дядя Вася — влево, бестолковый старик — влево.
Но «опелю» все-таки удалось проскочить мимо повозки.
На вершине холма показались двое всадников. Отсюда им были видны река, петляющая дорога и «опель», который мчался в сторону реки. За ним — серые точки мотоциклистов.
— К реке! — скомандовал один из всадников и пустил коня по склону.
Свора мотоциклистов открыла стрельбу по «опелю».
Дядя Вася пригнул Маринке голову и крикнул:
— Мишка, как дела?
— Еще одну шишку набил! — ответил Мишка из багажника.
Пулеметчик в мотоциклетной коляске дал длинную очередь по баллонам «опеля».
В это время правое колесо автомобиля наскочило на какой-то покатый камень, и «опель», встав на два боковых колеса, покатился, как велосипед.
Под вздыбленным днищем взвились фонтанчики асфальта от пуль.
Мишку ударило головой о канистру. Рядом с ним что-то цокнуло. В крышке багажника появилась дырочка. Мишка приставил к этой пробоине пистолет и выстрелил. И вдруг ту коляску, в которой с бледным лицом сидел Дормидонтов, замотало по шоссе и перебросило через кювет.
«Опель» продолжал лететь как на крыльях. На дорожной развилке стоял щит с восклицательным знаком. На нем по-немецки было написано: «Мост разрушен. Объезд направо».
Дядя Вася не знал немецкого языка и проскочил напрямую. «Опель» скрылся за деревьями.
Мотоциклисты, подлетая к развилке, еще издали прочитали надпись и свернули направо.
Дядя Вася, не сбавляя скорости, выехал из-за поворота на мост и увидел перед собой зияющий провал.
Он нажал на тормоз, отвернул руль, чтоб хоть в перила врезаться и, может быть, так спастись. Но задние колеса по инерции занесло, и «опель», переворачиваясь в воздухе, полетел в воду.
Раздался отчаянный крик Маринки.
Первым выплыл дядя Вася. Отфыркиваясь, он огляделся. На поверхности воды никого не было. Тогда он снова нырнул и, вытащив из воды потерявшую сознание Маринку, стал буксировать ее к берегу.
Из воды выскочила канистра, а следом за ней — Мишка с вытаращенными глазами. Жадно хватив воздуху, он поглядел на берег и сразу нырнул под канистру.
Не успел дядя Вася вытащить Маринку на песок, как на него, соскочив с коней, набросились двое всадников. Из кустов, хромая, выходил Щупак.
— А где тот змееныш? — спросил он и, подойдя к воде, сплюнул. — Потоп…
От Щупака не уйдешь!
На реке, плывя по течению, как большой поплавок, качалась канистра.
Над водой с печальным криком пронеслась чайка. Дядя Вася посмотрел ей вслед и слабо улыбнулся Маринке. В его глазах искрилась нежность. Девушка перехватила этот взгляд и грустно покачала головой.
Они стояли над высоким обрывом со связанными руками и ногами.
— Первую — ее! — приказал Щупак, поигрывая прутиком.
— Последнюю просьбу можно? — спросил дядя Вася.
— Ну?
— Делайте со мной что хотите, а ее не трогайте!
— Ось! Бачите, лыцарь какой! — усмехнулся Щупак. — Ну что ж, первого его, а ее за ним. Просьба удовлетворена. — И он поднял руку для сигнала.
Вдруг над рекой громко и отчетливо прокатился рев танкового мотора.
Дядя Вася и Щупак оглянулись.
Ломая кусты, сбивая деревья, на полянку перед обрывом выскочил танк.
Мишка орудовал рычагами, напрягая силы. Танк пошел на палачей, и они бросились кто куда: кто в кусты, кто с обрыва в воду.
«Тридцатьчетверка», чуть не свалившись в речку, резко остановилась на краю обрыва. Хлопнула крышка люка, и из него показался улыбающийся Мишка.
— Мишка! — обессиленно прошептала Маринка, и ноги у нее подкосились.
XV
В пионерском лагере ребята выносили из спален одеяла, матрацы, подушки и забрасывали их в кузов грузовика.
— А когда нас повезут? — спросила Катя.
— Теперь скоро… Ночью… — грустно ответил Костя.
На территорию лагеря ворвался пикап и остановился около грузовика. В машине сидели очкастый и Дормидонтов.
— Хайль! — подскочив к начальству, поприветствовал Рудольф Штарке.
— Хайль! — ответил очкастый и, указав на толпу ребят, ткнул Дормидонтова пистолетом. — Ну?
Пленный безжизненным взглядом осмотрел пионеров.
— Вот он Малышев! В майке! — кивнул Дормидонтов на Костю и хмуро отвернулся.
Очкастый неторопливо выбрался из машины и направился к ребятам, стоявшим рядом с Костей.
— Ну, кто сказайть, где есть Мальишев? — спросил он у лопоухого мальчишки, сделав вид, что действительно не знает, кто тут Малышев.
— Малышев? — переспросил мальчишка и беспомощно огляделся. Он наморщил лоб — вот-вот хлынут слезы — и… пожал плечами: — Не знаю…
— А ты сказай — кто есть Мальишев? — очкастый обратился к Кате.
— Я — Малышев! — вдруг ударил себя в грудь узколицый паренек с марлевой заплаткой на лбу.
— Но-но — с меня нельзя шутка! — погрозил ему очкастый. — А то мы делаем — пук, пук! — из пистолет, — и снова поглядел на Катю.
— Первый раз слышу такую фамилию, — очень искренне ответила Катя.
— Ой, ой, какой чьестный девочка! — покачал головой очкастый и вдруг ударил Костю по щеке. — За мной!
Дормидонтов искоса наблюдал за этим допросом.
Очкастый важно направился к корпусу. Его догнал Рудольф Штарке. Очкастый оглянулся и доверительно сообщил:
— С русским танком сегодня все будет покончено!..
XVI
Широкие гусеницы стремительно катили по горячему асфальту, оставляя за собой две серые ребристые полосы. На ходу танковая пушка словно раскланивалась перед стройными соснами и могучими дубами, в одиночку стоящими на зеленых луговинах.
Как бы ни были печальны обстоятельства их встречи, теперь Мишка, Маринка и дядя Вася ехали в танке в веселом настроении.