Правда, немного побаливал лоб: чугун всё-таки не резина! Наверное, останется шрам или шишка на лбу или и то и другое. Ну и что!
Максик теперь стоял на каменном столбе у калитки. Столб был украшен большим каменным шаром. Максик прислонился к шару и дышал полной грудью. Пахло жасмином. А главное — свободой!
Максик блаженствовал. Но для жасмина и блаженства время ещё не подошло! Надо было отсюда уходить. И поскорее! Меньше чем через час вернётся Бернгард из «Кривого кубка». Сейчас минута была ему дороже, чем год!
Улица была пустынна, будто людей на свете вовсе никогда и не было. Дома по другую сторону улицы словно вымерли.
Максик, обернувшись, посмотрел на входную дверь, через которую он незадолго перед тем проходил, сидя на спине у Отто. Рядом с ней висела голубая табличка с белым номером. А под номером маленькими белыми буквами было выведено название улицы.
— «Петушиная улица, двенадцать, — пробормотал Максик. — Петушиная улица, двенадцать».
Когда он в третий раз подряд произнёс название улицы, окно на первом этаже в доме напротив отворилось. На подоконник вылез мальчик. В руке у него был кулёк с вишнями. Он кидал их одну за другой в рот и выплёвывал косточки прямо на улицу, пытаясь попасть в маленький зелёный мячик, лежавший на мостовой. Надо сказать, ему это неплохо удавалось.
Глава 20
— Алло! — крикнул Максик.
Но мальчишка на окне даже и ухом не повёл. Он продолжал упражняться в стрельбе. Надо сказать, что вовсе не так просто попасть в мячик. Матрос бы, конечно, попал. Матросы — и это знает каждый ребёнок — мастера плеваться. Но когда они становятся штурманами и капитанами, у них это получается уже не так хорошо. Видно, мастерство с годами слабеет.
— Алло! — крикнул Максик ещё громче.
Мальчик кинул взгляд на улицу, но, никого не увидев, продолжал свои упражнения.
Максик забеспокоился. Время шло. Что делать? Как отвлечь парня? «Идея! Я буду дразнить его до тех пор, пока он не разозлится!» — решил он.
Он ещё раз крикнул:
— Алло.
Парень не отзывался, Максик добавил:
— Ты что, старая тетеря, совсем оглох?
Парень вздрогнул и поперхнулся косточкой. Он мрачно посмотрел в сторону Максика.
— Где этот нахал?
— Что глазами хлопаешь? — продолжал Максик. — Эх ты, ворона!
Тут парень перекинул ноги через подоконник.
— Сам ты ворона! — крикнул он. — Ну, берегись!
Он перебежал мостовую, остановился перед калиткой, сжал кулаки, но так никого и не обнаружил.
— Покажись, трус! — кричал он в бешенстве. — Вылезай из-за кустов! Сейчас я сотру тебя в порошок!
Максик громко рассмеялся.
Парень поднял голову и увидел Максика, который стоял на столбе, прислонившись к шару. От изумления парень широко раскрыл рот. Он пытался произнести что-то, но у него отнялся язык.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Максик.
Парень кивнул.
— Хочешь мне помочь? Парень опять кивнул. Глаза его засветились.
— Мне пришлось тебя разозлить, — оправдывался Максик, — иначе бы ты ни за что не подошёл. Прошу прощения.
Парень опять кивнул.
— Пустяки, Маленький Человек! — наконец чуть слышно сказал он. — Уже всё забыто. Меня зовут Эрих.
— А меня Максик. У тебя есть телефон?
Эрих кивнул.
— Протяни руку, — попросил его Максик. — Но только не сотри меня в порошок!
Эрих густо покраснел и протянул Максику руку. Максик спрыгнул на протянутую ладонь.
Эрих перебежал улицу и посадил Маленького Человека на подоконник, а сам через окно пролез в комнату, потом подхватил Максика и подбежал к письменному столу. На столе стоял телефон.
— Куда ты хочешь звонить? — спросил Эрих.
— В полицию, — ответил Максик, — потому что если я позвоню в гостиницу к Йокусу… Но ты ведь не знаешь Йокуса?
— Не знаю? — обиделся Эрих. — Профессора Йокуса фон Покуса? Я вас обоих знаю. По цирку, по телевидению, по газетам и вообще…
— Потому что если я позвоню Йокусу, то он тут же прибежит сюда и свернёт лысому Отто шею. А потом и Бернгарду. А это сильно помешает делу.
— Я всё понял, — сказал Эрих. — Отто и Берн-гард — похитители. — Он взглянул на газетную вырезку, лежавшую под стеклом на письменном столе. Вот обращение полиции. С номером телефона и так далее.
— Молодец, Эрих, — сказал Максик, потирая руки от радости. — Когда дозвонишься, положи трубку на стол. Ладно? Я сам хочу говорить.
Эрих набрал номер, потом сказал:
— Соедините меня, пожалуйста, с полицейским комиссаром господином Штейнбайсом. Ему некогда? Очень жаль! Передайте ему привет от Маленького Человека! — Эрих подмигнул Максику и шепнул: — Проняло! Дежурного чуть удар не хватил.
Через три секунды из телефонной трубки загремел голос, словно комиссар находился здесь же, рядом с ними:
— Штейнбайс слушает! Что случилось?
Максик встал на колени перед микрофоном и крикнул:
— Говорит Маленький Человек! Я удрал! из дома номер двенадцать по Петушиной улице. Отто сейчас вернётся. Я нахожусь в доме напротив…
— Дом номер семнадцать, — быстро подсказывал Эрих. — У Шустриков. Первый этаж слева.
— Дом номер семнадцать, у Шустриков, первый этаж слева. Вы меня поняли? Одну минутку, я только перебегу к другому концу трубки.
Мальчик помчался к слуховому концу трубки.
— Сейчас мы к тебе приедем! — кричал полицейский комиссар. — Будь осторожен! Что ещё?
Максик отбежал назад к микрофону и от волнения чуть не просунул голову внутрь.
— Не включайте, пожалуйста, сирену и сигнальную лампу. Отто ещё в аптеке и может пронюхать про опасность. А самое главное, господин комиссар, ничего не говорите Йокусу! Пока ещё ничего не говорите! Очень, очень, очень вас прошу! А то он будет очень, очень, очень волноваться! А как он себя вообще чувствует? А Роза Марципан? А…
Эрих прижал к уху трубку и сказал:
— Всё. Тишина. Наверное, дежурный с третьего этажа прыгнул прямо в машину. С двадцатью пистолетами в кобуре.
— Мы живём в век скорости, — заметил Максик. — Отнеси меня на окно, пожалуйста.
Эрих положил трубку на аппарат.
— Благодарю за честь, господин фон Пихельштейнер.
Они сидели у раскрытого окна и с нетерпением ждали развязки. Кто первым подойдёт к финишу? Полицейский комиссар Штейнбайс со своими людьми? Или лысый Отто с валерьянкой?
Эрих продолжал плевать косточками в зелёный мячик, но всё ещё не мог попасть.
— Плевать в цель очень трудно, — сказал он. — Почти так же трудно, как жить.
— Почему же ты решил, что жить ещё труднее? — спросил Максик.
— Мой дорогой друг, — вздохнул Эрих. — Перспективы довольно мрачные. Отец уехал. Сын питается ягодами. Это, по-твоему, пустяки?
— Когда же они тебя бросили?
— Сегодня утром.
— Навсегда?
— Не совсем. Завтра вечером они вернутся.
Тут оба мальчика рассмеялись.
— Тёте Анне аист принес ребёнка, — рассказывал Эрих. — Они во что бы то ни стало решили посмотреть на аиста, или на корзинку, или на ребёнка. Я, конечно, не стал их отговаривать.
— И они тебе оставили одни вишни?
— Ну что ты! — сказал Эрих обиженно. — Я был богат, как три полные копилки. И должен был три раза в день питаться в кафе. Сегодня днём, и сегодня вечером, и завтра в обед. Но…
— Но что?
— Но по пути в школу я встретил Фрица Грибица. Он стоит и ревёт, а на руках у него такса, которая его всегда в школу провожала. А такса-то мёртвая. Её машина переехала. Пуффи её звали.
— Ой… — вздохнул Максик.
— Ну, мы и стали ему деньги собирать. На похороны и на новую Пуффи. А когда пришли в класс, учитель посмотрел на часы. Ну, в общем, нам здорово влетело. А тут ещё бедняга Фриц, и несчастная такса, и жалкие восемьдесят пфеннигов на жизнь. И эти вишни… Вот и скажи теперь: трудно жить человеку или нет?
Максик молча кивнул. Он ел вишню, держа её обеими руками, словно это была не вишня, а огромная тыква, получившая золотую медаль на всемирной выставке.
При этом он заметил:
— Ещё чуточку потерпи, и нам достанется ананасный торт!
— Опять сладкое! — сказал Эрих печально.
Полицейский комиссар Штейнбайс и инспектор Мюллер Второй шли быстрым шагом по Петушиной улице. Три машины ждали за углом в переулке.
— Вон там, напротив, дом номер двенадцать, — сказал инспектор. — Здесь они его прятали.
— Очень тихая улица; — заметил полицейский комиссар. Вдруг он схватился за щеку. — Кто это тут вишнёвыми косточками стреляет?
— Это я, простите! — крикнул мальчик. — Я метил в зелёный мячик.
— С каких это нор я похож на зелёный мячик?
— Номер семнадцать, первый этаж слева, — пробормотал инспектор Мюллер Второй. — Мы у цели.
Комиссар подошёл к открытому окну:
— Тебя, случайно, не Шустриком зовут?
— Да, Шустриком, — последовал ответ, — но о случайности не может быть и речи.
Инспектор Мюллер Второй усмехнулся.
— Мы из уголовного розыска, — проворчал комиссар. — Нам нужен Маленький Человек.
Эрих сказал:
— Он всем нужен. Покажите-ка ваше удостоверение!
У комиссара вдруг очень зачесались руки. Но ничего не поделаешь: он вынул удостоверение и предъявил его дерзкому мальчишке.
Эрих внимательно прочёл документ.
— Бумаги в порядке, Максик, — сказал он.
Только теперь они увидели на окне Максика.
— Добро пожаловать, господа! Как он себя чувствует?
— Кто он?
— Йокус!
— Привыкает к голоду, — сухо ответил комиссар.
Лицо Максика омрачилось. Но только на секунду. Потом он вновь просиял и стал потирать руки.
— Сегодня вечером Йокус съест не меньше четырёх шницелей. Вот будет зрелище!
Послышались быстрые неровные шаги. Максик вылез на самый край подоконника.