танто[69], а затем направил клинок в горло противнику. Но лезвие не встретило плоти, хотя должно было пронзить шею. Одновременно с ударом и совершенно беззвучно самурай качнулся в сторону и исчез… пройдя сквозь стену. На стене не осталось ни малейших следов: он проник через нее, как свет фонаря проникает сквозь бумажную ширму.
Молодой воин немедленно доложил об инциденте начальнику стражи. То, что он рассказал, удивило и озадачило всех, кого опросили в связи с событием. Оказалось, что никто не входил во дворец и не выходил из него в час, когда это случилось. Никто из слуг не видел незнакомца, и вообще никто во дворце князя Накагавы не слышал этого имени – Сикибу Хэйнай.
На следующую ночь Сэкинай был свободен от службы и остался в родительском доме. Было уже поздно, когда слуга доложил, что какие-то незнакомцы спрашивают его и желают поговорить. Взяв меч, юноша подошел к входной двери, где увидел троих вооруженных мужчин – по виду слуг, быть может вассалов некоего самурая; они стояли на улице, у входа в дом. Все трое почтительно поклонились молодому человеку, и один из них сказал:
– Наши имена Мацуока Бингё, Цутибаси Бингё и Окамура Хэйроку. Мы – вассалы благородного Сикибу Хэйная. Когда вчера ночью наш хозяин встречался с вами, вы ударили его мечом. Вы его сильно ранили, так что ему пришлось отправиться лечиться на горячие источники. Сейчас ему лучше и рана затягивается. На шестнадцатый день грядущего месяца он вернется и намерен сполна отплатить вам за то, что вы сделали…
Не желая дольше слушать, юный самурай, обнажив меч, выскочил наружу и принялся наносить удары, разя незнакомцев налево и направо. Но те вдруг оказались на стене соседнего дома, взлетев в воздух, подобно призрачным теням, и…
Здесь история эта заканчивается. Что случилось дальше, доподлинно известно только тому, чей прах давно истлел.
Можно, конечно, придумать, чем заканчивается история. Нетрудно измыслить даже несколько продолжений. Но едва ли хоть одно удовлетворит воображение западного читателя. Потому пусть сам он додумает, что же могло случиться с человеком, который проглотил привидение.
Здравый смысл
В давние времена на горе Атагояма, что неподалеку от Киото, обитал один просвещенный монах. Все свое время он проводил в медитации и изучении священных книг. Маленький храм, в котором он обитал и служил, находился вдалеке от населенных мест. Хотя нужно было ему немного, без посторонней помощи святой человек существовать не мог. И ему помогали окрестные набожные крестьяне: они регулярно снабжали священника снедью. Каждый месяц они приносили в храм рис и овощи.
Среди тех добрых людей, что навещали монаха, был один охотник. В своих скитаниях он нередко забирался на гору. И вот однажды, когда охотник в очередной раз пришел к священнику и принес ему мешочек риса, тот сказал:
– Друг мой, должен сообщить вам, удивительные вещи случились с тех пор, как мы виделись в последний раз. Даже не могу предположить, отчего такой недостойный человек, как я, избран лицезреть такое. Думаю, причиной тому мои многолетние религиозные бдения – медитация и ежедневное чтение священных сутр. Полагаю, поэтому избран я удостоиться великой чести. Не уверен, что это мне по заслугам. Но уверен, что сам Фугэн Босацу каждую ночь является в этот храм, восседая на своем слоне…[70] Оставайтесь сегодня на ночь, друг мой, и тогда вы сами сможете увидеть чудо и вознести благодарственную молитву Будде.
На эти слова охотник отвечал:
– Великая честь удостоиться священного видения. С огромной радостью останусь с вами и вознесу благодарственную молитву Владыке Неба.
Так охотник остался в храме. В то время как святой человек погрузился в свои религиозные бдения, охотник принялся размышлять о том видении, что ему предстояло лицезреть, и начал сомневаться: а возможно ли это в принципе? И чем больше он думал, тем сильнее охватывали его сомнения.
Кроме просвещенного монаха, в храме обитал еще один человек – мальчик. Он прислуживал настоятелю и был его учеником. И вот охотник, улучив минуту, решил порасспросить и его.
– Священник сообщил мне, – сказал охотник, – что сам Фугэн Босацу является в этот храм каждую ночь. Скажи, ты тоже видел его?
Мальчик отвечал:
– Уже шесть раз. Я видел и ревностно возносил молитвы божественному Фугэну Босацу!
Ответ мальчика не развеял сомнений охотника. Напротив, только усилил их, хотя он и верил, что тот говорит правду. Слова ребенка подтверждали, что и он сможет увидеть то, что видели другие. Потому мужчина с нетерпением ожидал часа, когда случится удивительное событие.
Незадолго до полуночи священник провозгласил:
– Настало время подготовиться к явлению Фугэна Босацу!
Растворили ворота храма; монах опустился на колени у входа и обратил лицо на восток. Мальчик-служка тоже встал на колени – по левую руку от учителя. Охотник сделал то же самое за спиной священника.
Шла двадцатая ночь девятого месяца – она была мрачной, темной и очень ветреной. Все трое долго ожидали явления Фугэна Босацу. Но наконец на востоке возникло маленькое пятно белого света. Оно разгоралось и быстро увеличивалось в размерах, становилось все больше и больше и все ярче сияло, пока свет его не залил весь склон горы. И тогда нечто внутри яркого пятна стало обретать форму – очертания божества, восседающего верхом на ослепительно-белом слоне о шести бивнях. И вот через мгновение слон с сияющим всадником уже оказался подле храма и застыл – огромный, как скала, залитая лунным светом, прекрасная и устрашающая.
Пораженные зрелищем, монах и мальчик простерлись ниц и стали возносить молитвы, обращенные к Фугэну Босацу. Совсем по-другому повел себя охотник. Внезапно он встал во весь рост, выхватил лук, натянул его в полную силу и послал длинную стрелу прямо в божество. И было ясно видно, как она вонзилась ему в грудь, войдя на всю длину, до оперения.
В то же мгновение раздался рокот, подобный раскату грома; свет угас, и видение исчезло. И перед храмом уже не было ничего – только тьма, да ветер завывал в скалах.
– О жалкий, никчемный человек! – вскричал монах. И в голосе его отчетливо слышались стыд и отчаяние. Он плакал. – Злой, ничтожный! Что ты наделал? Что же ты наделал?
Но охотник слушал упреки священника без всяких признаков раскаяния и гнева. А затем смиренно произнес:
– Досточтимый! Пожалуйста, постарайтесь успокоиться и выслушайте меня. Вы думали, что сподобились лицезреть Фугэна Босацу, полагая, что заслужили это своим благочестивым поведением, медитациями и чтением священных сутр. Но в таком случае Владыка Неба должен был явиться только к вам одному – ни ко мне, ибо я недостоин, ни даже к мальчику, вашему ученику. Кто я такой? Ничтожный охотник, тот, для кого убийство – профессия. А ведь согласно учению Будды, забрать жизнь другого существа – тягчайшее деяние. Так как же я могу быть избранным и узреть Фугэна Босацу? Меня учили, мне объясняли, что Будда вездесущ. Он всегда рядом. Но мы не способны узреть его только потому, что грешны, суетны и неблагочестивы. Вот вы – человек ученый, благонравный и набожный – вам, может быть, и дарована способность увидеть Владыку Неба. Но как тот, кто убивает животных для изыскания пропитания, может быть вознагражден такой честью – зреть божественный лик? Но и я, и этот маленький мальчик – мы оба видели то, что видели и вы! Разрешите мне уверить вас, святой отец, что все мы лицезрели не божественного Фугэна Босацу, а дьявольское создание, намеревавшееся смутить и подчинить вас, а затем, возможно, и погубить. Прошу вас, успокойтесь. Повремените сокрушаться, упрекать и проклинать меня. Хотя бы до утра. А там я представлю вам доказательства своей правоты. Вот увидите.
С наступлением рассвета монах и охотник поспешили к тому месту, где материализовалось видение. Тщательно исследовав его, они обнаружили едва заметный след – цепочку из капель крови. Они пошли по следу и через несколько сот метров наткнулись на мертвую тушу огромного барсука, пронзенного стрелой охотника.
Таким образом, монах, хотя и был личностью весьма просвещенной и благочестивой, мог с легкостью стать жертвой барсука – существа, что издревле является орудием дьявольских сил. Но охотник, человек совсем незаметный и нерелигиозный, был наделен обычным здравым смыслом. Только он и помог ему рассуждать трезво. Потому охотник сумел понять природу опасного видения и разрушить дьявольские планы.
Живой призрак
Некоторое время назад в новой столице страны, в Эдо, в квартале Рэйгандзима, был большой магазин, торговавший фарфором. Назывался он Сэтомонодана, а владел им один очень богатый человек. Его звали Кихэй. У господина Кихэя приказчиком долгое время служил некий Рокубэй. Под его управлением торговля процветала, и в конце концов предприятие достигло таких масштабов, что Рокубэю стало трудно все контролировать без помощника. Поэтому он обратился к хозяину, испросив у того разрешение нанять опытного работника себе в помощь. А получив таковое, взял на работу одного из собственных племянников. Тому сравнялось двадцать два года, но он уже обладал солидным опытом, поскольку специально учился торговле фарфором в Осаке.
Племянник оказался очень толковым помощником – не менее практичным и сметливым, нежели его многоопытный дядюшка. Предприятие процветало и постоянно расширялось, принося все больше дохода, чему Кихэй был весьма рад. Но, прослужив примерно семь месяцев, молодой человек вдруг серьезно заболел, и похоже было на то, что болезнь его смертельна. Лучшие врачи со всего Эдо пытались лечить юношу, но никто из них не мог уяснить природу заболевания, и поскольку установить диагноз не смогли, то никакого курса лечения и никаких медицинских препаратов ему не выписали. Но выразили единодушное мнение, что фатальный недуг вызван неким тайным горем, что терзает юношу.