И изредка они подумают об умном мальчике. А после перестанут думать. А когда карты у них пожелтеют, они будут играть вместо карт кусочками коры. И когда первый из них свалится со стула замертво, оставшиеся это едва заметят, а в какой-то момент все трое будут замертво лежать, тогда как из деревни все ушли или чума их унесла, кто ж теперь знает.
Но Мартин – он идёт вперёд и углубляется в ландшафт. И каждая зелёная лужайка – это его будущее. Каждое цветущее поле – привет на его пути. Он идёт в синеву холмов, которая внушает искусной душе художника уверенность, что он и на смертном одре всё ещё сможет писать их очертания и вершины. И над ними слышатся зычные крики соколов. И светится ясное небо. Тёплое солнце постепенно согревает оперение петуха. И в Мартине взмывает, словно песня, избавление. Они настрадались достаточно. Они испили этого страдания, они кормились голодом. Из холода они построили себе жилище, слезами укрывали друг друга, а жалобы их были вечерней серенадой.
Но теперь им снится, что это и была жизнь. Что травы – как зелёная вода до горизонта, на котором закатное солнце сжигает свой пояс зари. Теперь Мартин и Франци могут вместе видеть сны о жизни, в которой они любят друг друга и чтут. И художника тоже. И петуха. Иногда они просыпаются от этих сновидений и видят лица друг друга, искажённые болью. И тогда один другого держит, гладит и, нашёптывая, обнимает и погружается в спокойные шаги. Их шаги, которым давно уже не требуется почва под ногами, чтобы идти вперёд. В свой путь, на котором они теперь знают друг друга.
И где один не отпустит другого.
Слова признательности
Благодарю моего литературного агента Катерину Шефер за её непоколебимую веру в меня и за усилия в поиске правильного издательства для этой рукописи.
Благодарю моих детей за все прекрасные дни и ночи, которые провела с ними.
И тебе, Христиан, спасибо за полное счастье.